Лиля давно уже досчитала до ста, потом подождала ещё… Совсем замёрзнув, она потеряла терпение, вышла из арки и, съёжившись, засеменила по Загородному. Там и нагнал её огромный автомобиль с поднятым кожаным верхом. По обе стороны сияющего капота трепетали императорские флажки — чёрный двуглавый орёл на квадрате золотого поля.
— Прошу! — гаркнул сидевший за рулём Маяковский и сквозь огромные шофёрские очки весело поглядел на Лилю.
— Володенька, что это? — изумилась она.
— Карета подана, — гаерским тоном объявил самозваный шофёр, спрыгнул на заснеженную мостовую и распахнул дверцу салона. — «Делонэ-Бельвилль» его величества к вашим услугам. Куда прикажете, королева?
Глава XXVIII. Не в живых
Келл с великим князем опоздали.
Выстрел в подвале грохнул в тот момент, когда они друг за другом ринулись вниз по витой лестнице. Через мгновение оба оказались в столовой.
На шкуре белого медведя лежал Распутин. Над ним неподвижно стоял Юсупов. Руки он заложил за спину; «браунинг» подрагивал в правом кулаке: Феликса била мелкая дрожь.
— Вы понимаете, что вы наделали? — тихо спросил Келл.
Князь криво улыбнулся и не ответил.
— Господа! — По лестнице топотал Пуришкевич. — Господа!
Увидав открывшуюся картину, он застыл в дверях, ахнул и отшатнулся к стене. Щёлкнул задетый выключатель — столовая погрузилась во мрак.
Феликс испуганно вскрикнул, а великий князь рявкнул из темноты:
— Чёрт вас дери, Пуришкевич, включите свет!
Незадачливый депутат пошарил рукой по стене, и лампы снова зажглись.
Келл уже стоял около Юсупова.
— Отдайте пистолет, — сказал он, осторожно вынул оружие из руки князя и засунул во внутренний карман своего пиджака.
Дмитрий Павлович взял со стола бутылку, налил полную рюмку вина и протянул Феликсу. Тот звякнул зубами о хрусталь, выпил, не глядя, и сказал:
— Я его убил.
— По счастью, нет, — ответил Келл, наклонился над Распутиным и проверил пульс на шее. — Владимир Митрофанович, если не трудно, помогите мне.
Пуришкевич осторожно подошёл.
— Вы уверены, что он… не умер?
Британец искоса посмотрел на депутата и взял Распутина под плечи.
— Надо его убрать, пока кровь не замарала шкуру, — сказал он.
Пуришкевичу пришлось взяться за глянцево блестящие голенища распутинских сапог, и вместе с Келлом они перенесли тело на гранитный пол перед лестницей. Мужик оказался тяжёлым. Крови на белой шкуре не осталось.
До сих пор Владимир Митрофанович никогда не видел Распутина. Знал он его только по фотографиям, которые делал некий Михаил Оцуп. Недели три назад в руки Пуришкевичу попала большая карточка: старец в кругу светских поклонниц за чайным столом. По заказу депутата знакомый фотограф переснял и подретушировал снимок. Пуришкевич подписал на нём фамилии тех, кто были рядом с Распутиным, добавил оскорбительную надпись и заказал несколько сотен копий. Тираж он роздал депутатам Государственной думы и разослал по редакциям всех петроградских газет. Посмотрите, мол, как развлекается святой чёрт с нашей аристократией!
И вот сейчас ни разу не виданный, ненавидимый им Распутин лежал на полу залы-бонбоньерки. Щуплый немолодой мужик с растрепавшимися длинными волосами и торчащей окладистой бородой. На животе васильковой шёлковой рубахи среди вышитых колосьев медленно расплывалось кровавое пятно. Всаженная в спину слева, под сердце, пуля прошла навылет через правый бок.
Дмитрий Павлович подвёл Феликса к дивану, усадил и налил ещё рюмку. Князь опять выпил залпом.
— Интересное ощущение, когда стреляешь в человека, — задумчиво произнёс он. — Очень интересное. Это тебе не голуби.
— Маша была права, — сказал Дмитрий Павлович. — Ты рехнулся.
Юсупов вдруг изменился в лице и со смехом вскочил с дивана. Оцепенение прошло.
— А что ты хотел? — жарко зашептал он, став перед великим князем и постепенно повышая голос. — Чтобы это сделали англичане? Сколько сказано о том, что Распутину не жить! Что такую тварь давно пора уничтожить! Что он достоин только одного — смерти! Все об этом только и говорили, все! С трибуны, в салонах, в ресторанах… Газеты захлёбывались: Распутин — злой гений! Распутин — враг отечества! Распутин — германский шпион! Надо помочь государю! Говорили, говорили, говорили… Но никто и пальцем не шевельнул! Ждали, пока появится добрый дядя и сделает всё за них, да? Никто, понимаешь, никто не подумал раздавить эту гадину! И только я — я! — Феликс Юсупов, вот этими руками…
Феликс посмотрел на свои белые руки с тонкими растопыренными пальцами и крикнул:
— Отдайте пистолет! Я убью его! Дмитрий, что ты стоишь? Стреляй!
У князя перехватило дыхание, он разрыдался, упал на диван и завыл:
— Господи-и-и, что же теперь буде-е-ет?
— Вот это и придётся решать, джентльмены, — сказал Келл великому князю и Пуришкевичу, отвлекая их от Юсупова. — Не обращайте внимания, реакция вполне естественная, он сам успокоится.
Пока Феликс произносил свой монолог, британец сидел на корточках и внимательно осматривал пол. Подобрав находки — стреляную гильзу калибра семь шестьдесят пять и сплющенный металлический комок, ещё недавно бывший пулей, — Келл поднялся и сел в то же кресло, что и во время разговора с Распутиным.
— Вы здорово просчитали сегодняшнюю встречу. — Дмитрий Павлович тоже устроился в кресле у стола и закурил папиросу. Пальцы его слегка подрагивали. — Наверняка у вас имеется план. Самое время сообщить его нам.
Третьим сел за стол Пуришкевич, оглянувшись на лежащего Распутина и подвинув кресло так, чтобы не сидеть к телу спиной.
— Сделайте милость, — поддержал он.
— План у меня, и правда, был, — согласился Келл, крутя в пальцах мятую пулю. — Хороший план. Только инициатива милейшего князя и его снайперский выстрел не оставили от моего плана камня на камне.
Видно было, что он действительно в замешательстве и напряжённо думает.
— Добить его, да и дело с концом, — неуверенно сказал Пуришкевич, снова взглянув в сторону Распутина. — Вы ведь сами об этом говорили!
— Я говорил о том, — по-прежнему медленно продолжил Келл, — что сюда приедет лейтенант Рейнер и всё устроит.
— Каким образом? — спросил Дмитрий Павлович.
— Вы действительно хотите это знать? — Британец оторвал взгляд от пули и пристально посмотрел на великого князя. — Извольте. Освальд — профессионал. Работает без шума и не оставляет улик. Полагаю, он убил бы Распутина резиновым кастетом. Или сломал бы шею. Основание черепа, знаете ли, хрупкое место! В любом случае, внешних повреждений минимум, крови нет. Сделал бы он это не здесь, а труп оставил бы где-нибудь на улице. Может, Гришка упал неудачно или просто спьяну замёрз. Может, кто-то ему голову проломил, чтобы ограбить… Есть ещё вариант — переехать автомобилем и симулировать несчастный случай. Вариантов много. Но главное, утром Распутина нашли бы мёртвым очень далеко отсюда. Дальше — горе почитателей, ликование всех остальных и гарантия от появления двойника.
