Ярого противника Пуришкевича, бывшего депутата Александра Ивановича Гучкова — того, что первым принялся бичевать Распутина и опубликовал памфлет «Гришка» с крадеными письмами императрицы — черносотенцы подкараулили на улице Берлина и жестоко избили. Этим дело не кончилось. Больше, чем октябриста Гучкова, русские нацисты ненавидели лидера кадетов Петра Николаевича Милюкова. Это ему Пуришкевич метил с трибуны стаканом в голову. Это он держал в Думе речь об интригах придворной пронемецкой партии и злых кознях Распутина с императрицей-немкой.
Когда в марте 1922 года Милюков приехал в Берлин читать лекции, из Мюнхена в германскую столицу срочно прикатили двое. О случившемся в Берлинской филармонии написали газеты всей Европы.
Из второго или третьего ряда стульев быстро поднялся какой-то невысокого роста человек в чёрном пиджаке, блондин, лысый, с неприятным лицом дегенерата. Подойдя к П.Н. Милюкову на расстояние 4–5 шагов и держа револьвер в вытянутой руке, стал в него стрелять… Окружавшие Милюкова увлекли его из зала, Набоков бросился к стрелявшему, схватил его за руку, тот сопротивлялся, и оба упали на пол. В этот момент подбежал другой, тоже выстрелил и, освободив своего товарища, бросился с ним к выходу.
Сразу никто и не понял, что бывший депутат и член партии конституционных демократов Владимир Дмитриевич Набоков убит наповал. Дегенератом-стрелком оказался приёмный сын Шабельской. А сын погибшего, Владимир Владимирович Набоков, стал писателем и номинантом литературной Нобелевской премии.
Всё-таки есть связь между умственными способностями — и национализмом! Прав был создатель австрийской контрразведки Альфред Редль, прав был его последователь Максимилиан Ронге: в стане врага не найти лучшего союзника, чем наци — этими узколобыми легко управлять.
Но и убийством Набокова черносотенцы не ограничились. Получив по двенадцать лет заключения, уже через пять при активном содействии германских друзей-нацистов они были выпущены на свободу за примерное поведение. Освободились — и окунулись в политическую борьбу: Национал-социалистическая рабочая партия процветала.
Молодой австриец, примеченный Максом Ронге на венском проспекте Паркринг, автор посредственных акварелек Адольф Гитлер покинул Вену в тот самый день, когда застрелился разоблачённый полковник Редль. Все попытки Гитлера поступить в Академию художеств оказались неудачными.
С началом войны Гитлер ушёл на фронт, получил звание ефрейтора и тяжёлое отравление немецкими ядовитыми газами: во время атаки ветер сменился и принёс отраву обратно на свои же окопы.
По возвращении ефрейтор-инвалид уже не брался за кисти и краски, ему хотелось настоящего дела. Нищая после войны Австрия не давала возможности развернуться. Адольф примкнул к германским нацистам и за несколько лет выбился в лидеры партии. Организовывал погромы и поджоги — благо, единомышленники из России научили.
Когда в 1933 году мюнхенцы пришли к власти, учителя оказались не забыты. Любимая ими свастика перекочевала на знамя Германии. А убийцы Набокова и последователи Пуришкевича получили от Гитлера высокие посты: один — в Управлении делами русской эмиграции, другой — в Национальной организации русской молодёжи, эмигрантском нацистском комсомоле. Узнав об успехах черносотенцев, Набоков-младший переехал во Францию.
Германия, которая наголову разгромила Россию в утешительном футбольном матче Пятых Олимпийских игр в Стокгольме, лишила историю спорта трёх Олимпиад. Кроме Шестых игр 1916 года, из-за развязанных ею мировых войн пропали Двенадцатые игры 1940 года в Хельсинки и Тринадцатые — в 1944-м в Лондоне…
…а шестнадцать безответных мячей, пропущенных от немцев на Олимпиаде, остаются самым грандиозным поражением сборной России по футболу. Есть надежда, что счёт 0:16 уже никогда не будет превзойдён.
Чешский футболист-любитель Эрвин Киш, из-за проигранного матча рассекретивший самоубийство Альфреда Редля и одной своей статьёй поломавший военные планы трёх императоров, стал европейской знаменитостью. В Первую мировую воевал против России; начав солдатом, до конца войны выслужил офицерский чин. В тридцатые годы и во время Второй мировой — непримиримо боролся с нацистами.
Созданный Эрвином жанр художественного репортажа в почёте по сей день. Антология «Классическая журналистика» добавила Кишу известности, а книга «Неистовый репортёр» не только снискала славу, но и навсегда дала прозвище.
Ярослав Гашек, как и его ближайший друг Эрвин Киш, начал свой путь в литературе под влиянием Максима Горького — стремясь жить и писать, как русский. Гашек прослыл самым известным юмористом Австро-Венгрии, создав подобие энциклопедии юмора. Нередко выступал со сцены, и одним из его горячих поклонников был последний австрийский император Карл. Когда рядового Гашека отправили на русский фронт, он тут же сдался в плен. После Октябрьского переворота в Петрограде вступил в Красную Армию. В 1920 году Ярослав Гашек оказался в Иркутске, где чехи решили печальную участь Верховного правителя России, адмирала Александра Васильевича Колчака. Опыт военной службы Гашека и его представления о бесконечном идиотизме войны легли на страницы мирового бестселлера про бравого солдата Швейка.
К писательству обратился и бывший чиновник Министерства внутренних дел, депутат Государственной думы трёх созывов Владимир Митрофанович Пуришкевич. Его напыщенный «Дневник» содержит немного правды, хотя не в пример более осмыслен, чем паранойя Елизаветы Шабельской, и за отсутствием литературных достоинств представляет определённый исторический интерес.
В книге Пуришкевич подробно рассказал свою версию заговора против Распутина. Получалось, что основная — и сомнительная — честь подготовки и совершения убийства принадлежала лично ему. Достоверно в «Дневнике» то, что Распутин убит, и то, что Владимир Митрофанович возненавидел песенку Yankee Doodle, которую с памятной ночи не мог слышать. Прочие подробности — фальшивы насквозь и не выдерживают даже поверхностной критики, но удивительно не это.
Пуришкевича, как и Сухотина, никто и никак не привлекал к ответу за участие в убийстве. Хотя оба не отрицали этого участия, а Владимир Митрофанович даже бахвалился встречным и поперечным, выставляя себя убийцей номер один. Как так? Ведь за уголовное преступление полагается судить и наказывать — в любое время и в любой стране!
Причина в том, что императору слишком хорошо была известна истинная картина событий. А главное — он знал о вине в государственной измене и смерти Распутина членов императорской фамилии: своего кузена великого князя Дмитрия Павловича и мужа своей племянницы князя Феликса Юсупова. Усадив на скамью подсудимых Сухотина с Пуришкевичем, государь вынужден был бы поступить так же и со своими родственниками. А на это он не мог пойти ни из человеческих соображений, ни из политических. Страшно представить, что тотчас началось бы в стране, которую Николай Второй ещё надеялся удержать от безумства!
В итоге утром 17 декабря 1916 года Пуришкевич, как и планировалось, принял в своём санитарном поезде делегацию депутатов Государственной думы, а вечером преспокойно отбыл к румынскому фронту. В пути он получил от доктора Лазоверта дополнительные инструкции о том, чего нельзя говорить ни в коем случае. Сочинять складную историю обо всех событиях памятной ночи и пытаться уложить её в голове, лишённой некоторых умственных центров, британский разведчик не видел смысла.
