Одну фразу в книжке подчёркивали несколько резких карандашных линий.
Не следует ли ждать в 1917 году падения государства?
Императрица зябко поёжилась и плотнее запахнула шаль на груди.
— Ники, дорогой, не принимай близко к сердцу. Мало ли, что в книжках пишут. Там ведь не о России речь идёт… о государстве вообще… мало ли?
— Да мы-то ведь с тобой говорим и думаем о России, — невесело улыбнулся ей император. — Чем же Россия хуже других? Тяжкие, тяжкие дни сулят нам — что Даша, что Велимир твой… Дорого бы я дал за книгу не про то, когда и как начинаются войны, а про то, как их не начинать! Ты представь: сколько живут на земле люди, а ведь так, чтобы никто нигде не воевал — наверное, никогда и не было. Одна война ещё заканчивается, а две других уже на подходе. Как же тут быть, милая моя, что с этим делать?
— Так ведь ещё в Писании сказано: Не мир пришёл Я принести, но меч…
— А мне всегда нравилось… ты знаешь, — сказал Николай Александрович, глядя на Александру Фёдоровну, и глаза его заволокло туманом. — Сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему…
Два идеала были у Николая Второго — два царя: Алексей Михайлович Тишайший и Александр Третий Миротворец.
В честь своего предка назвал он Алексеем единственного сына. Не побоялся. Хотя имени этого в династии избегали после того, как внук Алексея Михайловича царевич Алексей проклял отца своего, Петра Великого, и весь царский род.
Не за тихий нрав прозвали Тишайшим Алексея Михайловича европейцы. Титул этот — на латыни Clementissimus — давали за покой в стране во время правления государя. А ведь чего только не случилось на веку Алексея Михайловича! И бунты — Соляной и Медный, и восстание Разина, и войны с Польшей и Швецией… Но всё равно — тихо, спокойно было в России по сравнению с Европой. Умел Тишайший обходиться без ненужного кровопролития.
Желавшие сделать императору Николаю приятное — упоминали о сходстве с Алексеем Михайловичем. Оно и внешним было, и внутренним. Тишайший о себе говорил: Я человек порядка по преимуществу. Знаменитая мудрость — делу время и потехе час — тоже им записана. Вот и Николай Александрович долг свой прежде всего остального ставил, даже прежде семьи, хотя и тяжко ему это давалось.
В книжке хлебниковской про единение Великой и Малой Руси сказано, Александра Фёдоровна дату отчеркнула. А кто беглого сотника Богдана Хмельницкого поддержал? Кто ему гетманом Украины стать помог и в нужный момент руку помощи протянул? Кто два братских народа объединил? Алексей Михайлович Тишайший…
И родителя своего боготворил император Николай. Любил повторять Александр Третий:
— У России есть только два союзника — армия и флот…
И добавлял с раскатистым смехом:
— Потому что России назначено быть пугалом для всего мира!
Золотые слова.
Александр Первый разгромил Наполеона — и во Франции на трон вернулись Бурбоны, а Британия смогла создать колониальную империю. Но с кем вскоре пришлось России вести Восточную войну? С Францией и Британией.
Николай Первый сохранил от распада Австрию. Благодаря нейтралитету Александра Второго — Пруссия смогла объединить Германию и превратить её в империю. Но не прошло и десяти лет, как Берлин, Лондон, Париж и Вена вынудили Россию к унизительному договору с Турцией. Тогда-то Балканы и достались немцам с австрийцами.
Чёрной неблагодарностью платили союзники. Потому и объявил Александр Третий, что такие друзья ему боле не нужны — довольно двух: армии и флота.
Можно ли для огромного и могучего государства придумать политику мудрее? Не на соседей бросаться, не в политические и военные игры с ними играть, а своими внутренними делами заниматься! Чтобы в стране порядок был, чтобы процветала она — войной ведь процветания не добудешь. Чтобы дети и старики в ней сытыми были. Что же касается других государств… Если они — настоящие друзья, пускай радуются российскому спокойствию и мощи. Если же враги — пусть остерегутся: в драке армия и флот России ох как себя покажут!
Старался мирно править Александр Третий. Держался подальше от Австрии, чтобы иметь возможность манёвра в случае войны между Германией и Францией. Развивал банковское дело и промышленность. Заселял Сибирь. Уновлял законы. Торговал с половиной мира себе в прибыток.
За тринадцать лет его правления вооружённое столкновение случилось единственный раз — при Кушке, с афганцами, что захватили принадлежавший России оазис.
— Я не допущу посягательства на нашу территорию, — заявил тогда император и отдал приказ: врага уничтожить.
Афганцами командовали британские офицеры. Советники Александра опасались, что их гибель спровоцирует войну с Англией.
— Хотя бы и так, — спокойно ответил государь.
Лондон поспешил решить дело миром.
И сыну своему, ставшему российским императором Николаем Вторым, Александр Третий завещал — мечту свою о мире и умение любить жену.
Оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут одна плоть.
Глава XXV. Лондон. Бомба для «Титаника»
В служебной переписке его настоящее имя никогда не упоминали. Само появление британской контрразведки до сих пор оставалось строжайшей тайной, поэтому создателя и главу новой службы в документах обозначали литерой «K». Надо сказать, он откликался, когда очень немногочисленные друзья и хорошие знакомые шутливо называли его, как и букву — Кей.
— Представьте себе, — говорил он сейчас, — этот мой парнишка, который на таможне без году неделя, обратил внимание на то, что у неё слишком сильно накрахмалена юбка! Экое диво: оперная певица отправляется на гастроли в юбке не по моде!
Его собеседник, дымя крепкой гаванской сигарой, рассудительно заметил:
— Интересно, что было бы, если бы вместо певицы ехал певец?
— Поверьте, Винни, немодную юбку он заметил бы и на певце!
Широколицый джентльмен, которого Кей дружески назвал Винни, издал довольный смешок.
— И всё же, — сказал он, — стоило бы в число ваших людей включить тех, которые обращают внимание на певцов. Вы меня понимаете.
Кей кивнул. Конечно, они понимали друг друга.
— Не желаете виски? — спросил Винни. — Только не говорите, что вы на службе!
— Мы оба на службе, — сказал Кей. — Виски, пожалуй, нет… Я бы не отказался от хереса.
Винни поднялся из огромного резного кресла. Подойдя к спрятанному в стене бару, он распахнул дубовые дверцы.
— Вам повезло. Мне привезли в подарок несколько бутылок из России. Дивный букет! Вы же читаете по-русски. Что здесь написано?
— Южнобережное крымское вино номер тридцать семь…
