— Нам тоже нельзя сидеть сложа руки. Ведь там кто? — сказал император и четырежды звякнул остриём серебряного фруктового ножа по фарфору, обозначавшему Балканы. — Сербия, Черногория, Болгария и Греция. Все наши, православные.
Перед замужеством Алисе Гессенской пришлось перейти в русскую ортодоксальную веру: жене наследника престола недостаточно быть просто христианкой. Тогда же она сменила имя и превратилась в Александру Фёдоровну. Родные звали её Аликс — домашнее прозвище стало мостиком от Алисы к Александре.
— Будет очень хорошо, — добавил Николай Александрович, — если они перестанут что-то выдумывать сами по себе, а объединятся в Балканский союз. Мы это приветствуем…
— Союз против кузена Вилли?
Так Александра Фёдоровна по привычке называла германского кайзера Вильгельма Второго: их матери были родными сёстрами.
Николай Александрович кайзера не любил — ни как родню, ни как политика. Пару лет назад он даже объехал Берлин стороной, совершая официальный вояж к своему кузену Джорджи — британскому королю Георгу Пятому. У Вилли Гогенцоллерна хватило наглости предъявить ультиматум: либо Россия признает аннексию Боснии и Герцеговины, либо германская армия поддержит австрийское вторжение в Сербию!
— России выгоден союз и против Вилли, и против Франца-Иосифа, — напомнил Николай Александрович про дряхлого Габсбурга, императора Австрии и короля Венгрии. — Турки-то нам не помеха, отзовём оттуда посла — и всё! А вот эти…
Он придвинул к себе блюдце, обозначавшее Турцию, и принялся срезáть над ним с яблока кожуру аккуратной длинной спиралью. Императрица продолжала слушать про то, как российские дипломаты подталкивают Сербию, Черногорию, Грецию и Болгарию к созданию союза, а сама Россия тем временем копит силы против Австрии и Германии.
Болгары с греками к австрийцам равнодушны, но жаждут разгромить турок — и спорят, кому из них после победы достанется Македония. Зато для сербов Австрия — враг номер один, и кусок Турции они тоже урвать не прочь. Они согласны на часть Македонии, но за такую сговорчивость хотят получить Албанию и выход к морю…
— Съешь половинку? — Николай Александрович предложил жене очищенное яблоко. — Сербия — морская держава! Можешь это себе представить?.. Старик Франц-Иосиф тоже не может, оттого и распря у него с сербами.
От яблока императрица отказалась, и муж снова указал ножом на карту:
— Австрию поддерживают итальянцы. Но у них эйфория от побед над турками. Италия собирается сама хозяйничать на Адриатике и хочет Албанию, а это не нравится австрийцам… Такой получается пасьянс.
— Не пасьянс, а путаница, — возразила Александра Фёдоровна, знавшая толк в пасьянсах. — Столько названий, голова крýгом… Не понимаю, как ты можешь всё упомнить. И ещё: почему нельзя просто взять — и договориться один раз?
Николай Александрович невесело усмехнулся.
— Милая, милая Аликс… Хотел бы я так! Но политика устроена иначе. Сегодня одни дружат с другими против третьих, потом другие с третьими начинают дружить против первых, а те с четвёртыми — против них. Всё время кто-то дружит против кого-то, чтобы что-нибудь чужое к рукам прибрать…
— Но ведь нам-то чужого не надо! Зачем соваться на Балканы? Турки сейчас слабые. Если сербы с болгарами хотят им отомстить — пусть воюют. А наше дело — сторона!
— Так не выйдет. Если начнётся война, турок сразу же поддержит Австрия, и нам придётся заступаться за братьев-славян. За Францем-Иосифом пойдут германцы с твоим кузеном Вилли, за нами — англичане с моим кузеном Джорджи. Потом французы включатся, и так далее. Помнишь, Григорий детям рассказывал, как репку тянули? Старуха хватается за старика, внучка — за старуху, собака — за внучку… Это будет война всех против всех. Мировая.
В том, что большой войны в любом случае не избежать, сомневались немногие. Скорее всего, первой подготовится Германия — и поспешит нанести удар. В российском Главном штабе генерал Брусилов предлагал пари, что это произойдёт не позже весны пятнадцатого года…
…а Россия успевала перевооружить и обучить армию только году к семнадцатому. Винтовок хватало, но пулемётов на дивизию не набиралось и сорока, хотя полагалось сто шестьдесят. Бомбомётов и миномётов вообще не было, ручных гранат не хватало катастрофически. Сапёрное дело развивалось черепашьими темпами, артиллерия тоже; военная авиация делала первые неуверенные шаги… Отставали от Германии и российские союзники по Антанте — Франция и Англия.
— К тому же сербы с болгарами наскребут под ружьё тысяч триста солдат, не больше. Если они ударят по туркам сейчас, то мы окажемся против Австрии и Германии, которые могут сразу выставить два миллиона штыков. И это только для начала. Словом, всё складывается очень и очень скверно. — Николай Александрович встал из-за стола. — Я, пожалуй, пройдусь часок, а потом детям перед сном почитаю. Не будешь скучать?
— Буду, — улыбнулась в ответ Александра Фёдоровна.
Николай Александрович наклонился, чтобы поцеловать жену. На него пахнуло свежим леденцовым запахом «Вербены», её любимых духов.
У императрицы болели ноги — с юности донимал её воспалённый поясничный нерв, и гулять она не ходила. А Николай Александрович наоборот, что ни день, отправлялся по царской тропе на несколько вёрст в горы. В этих пеших прогулках его сопровождал только неотлучный телохранитель, двухметрового роста бородатый лейб-казак Тимофей.
Рядом с этим гигантом невысокий император казался ещё меньше. И Александра Фёдоровна в который раз подумала о том, что тяга к людям богатырского сложения — память Ники об отце. Многолетняя память, бесконечная любовь и неизбывная печаль по так рано и внезапно умершему Александру Третьему.
Глава IV. Лондон. Ночь
— Леди…
Ливрейный лакей поклонился и распахнул двери казино.
Несколько красавиц в дорогих платьях и кокетливых шляпках проплыли мимо него на ночную улицу.
Последняя задержалась в дверях.
— Милейший, — в приятном контральто слышался заметный континентальный акцент, — я проигралась в пух. Вы не могли бы одолжить мне двадцать фунтов?
Лакей замешкался.
— Двадцать фунтов — очень большие деньги, миледи. У меня есть пять фунтов…
Он сунул руку в карман, но дама остановила его властным жестом.
— Не трудитесь. Деньги оставьте себе — это вам на чай.
Подруги разместились в просторном автомобиле: прямо напротив дверей казино, как из-под земли, возник похожий на королевскую карету белый Rolls-Royce Silver Ghost Double Pullman.
Шофёр затворил дверцу за пассажирками, важно уселся на своё место, и шикарный лимузин мягко и бесшумно покатил прочь, озаряя путь сиянием громадных круглых фар.
— Красотка, — сказал вышедший следом за последней дамой щеголеватый господин и повернулся к лакею. — Знаешь, кто такая?
