Глава 10
Пушистый снег, мягкий морозец… Это не Сибирь с ее суровым климатом. Это Зарубинск. И так хорошо здесь, так уютно…
Правда, и зимы уже как таковой нет. Начало марта, последние морозы.
Прохор не помнил, чтобы Инна продавала их старый дом. Напротив, она говорила, что собирается оставить его. Вдруг надо будет вернуться в Зарубинск по делам…
Прохор перемахнул через забор, осмотрелся. Тихо, никого. И снег перед крыльцом девственный. Подтаял немного на мартовском солнце, ледяная корка над ним звонко хрустит под ногой, но следов не видно. Не живет здесь никто, некому ходить по снегу. И к гаражу не ведут полосы от автомобильных колес. А следы должны были быть. Инна могла приезжать – в поисках беглого мужа. В компании с наемными убийцами, которые должны были исправить ошибку Комягина. Менты опять же должны были его искать. Тайга, конечно, далеко, когда Прохор бежал, был лютый мороз, еще и Комягин мог наврать, что ранил его… Это хорошо, если его считают умершим. Только вот Прохор на это не очень-то и рассчитывал. Потому и ехал домой осторожно, по ночам.
Дом этот Прохор стал строить сразу же, как только появилась возможность. Построил наспех, всего за два года. Шесть комнат, каминный зал – сорок пять квадратов, кухня чуть меньше. А камин здесь жаркий, разогреть бы его… Только вряд ли это возможно. Огонь – это дым из трубы, а ему сейчас никак нельзя «светиться». Газовая печь дыма практически не дает, во всяком случае, Прохор его не видел. Хотя и слышал, как тихонько гудит труба от газового котла. Дом кирпичный, на стенах штукатурка – его топить нужно постоянно.
Парадная дверь закрыта на обычный замок, ключа нет. Но дверь со стороны заднего двора закрывалась на кодовый замок. И если Инна не сменила пароль, то Прохор мог зайти.
Прежде чем коснуться клавиши наборника, он внимательно осмотрел дверь, замок – нет ли каких подозрительных проволочек, которые могут замкнуть сигнализационный контур. Но вроде ничего нет.
Дверь сдалась, Прохор зашел в дом. Тепло. Хорошо.
Он прошел на кухню. Никого. Обследовал зал, гостевую, поднялся на второй этаж. Тихо. И темно. Свет включать не стал, но запустил газовый котел на обогрев воды. Уж очень хотелось принять душ. В прихожей снял с вешалки овчинный тулуп, который купил по случаю, и вышел во двор… Затаился в темном месте, затих… Время шло, а никто не появлялся. А должны были, если потайная сигнализация сработала.
Прохор прождал до самого утра, только тогда вернулся в дом.
Порядка здесь не было. Продав новый дом, Инна перевезла сюда все ценные вещи, разложила их по местам кое-как. А в гостевой спальне вообще был полный завал – коробки, ящики, сумки. Но в этих баулах была его, Прохора, одежда. Хватит ходить в костюме с чужого плеча.
Он нашел свой любимый домашний халат, принял душ. В холодильнике мышь повесилась, но в доме имелся стратегический запас – тушенка, консервы. Он приготовил мясную кашу, перекусил, выпил чаю. Но, прежде чем завалиться спать, надел теплый спортивный костюм и приготовил обувь. Если вдруг что, он должен быть готов к бою. А еще лучше к побегу…
Но сон его никто не потревожил. К вечеру он выспался, приготовил ужин, поел, хлебнул виски. Никому до него не было дела, и это обнадеживало. С продуктами в доме туго, но еще есть немного денег. И добыть их, в общем-то, можно. Закупить продуктов, закрыться в доме и жить, наслаждаясь свободой. Если не давать о себе знать, то никто и не хватится.
Но Прохор вернулся в родной город вовсе не для того, чтобы жить тараканьей жизнью – под полом, в щелях. Он вернулся, чтобы разобраться со своим прошлым. С Инной все ясно, это она подставила его. Но кто именно убил Вагнера? Вдруг удастся выйти на исполнителя? Вдруг тот сделает признание, которое оправдает Прохора? Глупо, конечно, рассчитывать на чудо. Но еще глупее сидеть сложа руки, когда есть возможность отвоевать право на спокойную жизнь…
Купчика не узнать. Щечки потяжелели, лицо округлилось. И тело набрало лишний вес. Шутка ли, полгода без дела. И не трогал его никто. Спокойно жил в свое удовольствие, спокойно занимался бизнесом.
Прохор подкараулил его, когда он садился в машину. Подошел, открыл дверь, сел на переднее сиденье.
– Эй, мужик, ты куда?.. – Купчик отвел руку назад, чтобы ударить локтем. – Прохор?! Ты?!
– Вещи на оценку принимаешь? – кивком показал на вывеску за окном Прохор.
Купчик только что из ломбарда. Там у него и офис, и все дела. Ребята есть, которые работают по долгам.
– Прохор! Ты!!
Купчик вроде бы обрадовался, но глазки забегали. О себе подумал, о том, чем живет. Общее дело сошло «на нет», но его это только радовало. А с Прохором снова могла начаться опасная для жизни суета.
– Тебя в ломбард хочу сдать. Сколько за себя возьмешь?
– Не надо меня сдавать…
– Так тебе же и сдам. Половина тебе, половина мне.
– Да я весь твой, Прохор! – Купчик приложил руки к груди.
– Меня твоя цена интересует. Если ты продался кому-то, так и скажи. Я тогда много за тебя не попрошу.
– Кому я продался?
– Ну, а кто меня на казенную пайку оформил?
– Ну-у, не знаю…
– Инну когда в последний раз видел?
– Инну? Да не видел я ее… Ну, давно еще, когда ты на «крытом» парился. Бегала, за тебя хлопотала, то, се…
– Что то-се?
– Ну, мы с Кукой к свидетелю ездили. Ну, который тебя видел… Кука ему так по башке дал, я думал, позвоночник в трусы ссыплется… Сказал, что будет молчать.
– А на суде показания дал.
– Ну, надо было его «мочкануть», – развел руками Купчик.
– Так в чем же дело?
– Так это, Инна сказала, что не надо… Сказала, что ты не хочешь…
– Ну да, ну да…
Это ведь Инна и сказала ему, что со свидетелем лучше не связываться, потому что за ним могли установить тайное наблюдение… А пацанам она сказала не трогать его… Потому и ушел Прохор на этап.
– Не, нам сказали, мы сделали… Ты тогда позвонил, сказал, чтобы я бабла скинул, не вопрос… И твоя доля на тебя работает. – Купчик с кислым видом кивнул на ломбард.
– Вы меня тут уже, наверное, похоронили?
– Да нет… Менты подъезжали, спрашивали. Сказали, что ты в бега ушел… Что это у тебя? – показал на шрам Купчик.
– С волком подрался.
– В тайге?
– А у тебя тут, я смотрю, спокойно все, – кивнув, произнес Прохор. – Жирком обрастаешь.
– Да без тебя в спортзал гонять некому.
– Это плохо.
– Так никто и не говорит, что хорошо… А жирок согнать надо. К лету.
– К пляжному сезону готовишься? До лета жить собираешься?
