Так вот, продолжаю: если придавят нас, будем биться в городе. Тут немцы все преимущества теряют, кроме одного, но важного: их много. Координировать действия и управлять боем в городских условиях очень тяжело. Обороняться – это полдела, а вот когда начнем их выжимать из города, нужно будет создавать боевые группы твоих танков и моей пехоты. Хотя и в обороне твои танки лучше пехотой прикрывать, а моей пехоте легче и спокойней будет рядом с твоей броней. Думаю, не ошибусь, если предположу, что немцы и дальше будут пытаться проломить нашу оборону танками, поэтому хоть твои танки и приданы моему батальону, оставляю за тобой право принимать решения, как их использовать. Такого, как ты, учить – только портить. Только ставь меня в известность, что и когда ты собираешься делать. Чтобы не получилось у нас, как в басне про то, как лебедь раком щуку. И это… не кисни! Твои «коробочки» не зря горели! Все равно мы их умыли! Вон, горят «панцеры»! И немало их! Даже без учета, что мы первые жжем «Тигры». И они горят! Хорошо горят! А это значит, их козырь оказался битым. Мы выдержим! Комполка сказал, тылы корпуса уже переправились, Мариенбург и Эльбинг окружены, идут уличные бои, фронт мы немцам развалили. Сейчас армия второго эшелона фронта в наш прорыв вводится. Сутки нужно продержаться.
Выйдя с КП батальона, Смирнов увидел на улице и во дворах рассредоточенные Т-55-е. Понял, что прибыли соседи, и двинулся к своему танку. На подходе к окраине города обратил внимание на группу танкистов, с интересом рассматривающих догорающий «Тигр».
У танка Смирнова о чем-то переговаривались с экипажем четверо танкистов соседнего полка – ротный и комвзвода. Командир роты доложился по форме, и Сергей, приняв доклад, поздоровался со всеми по очереди за руки.
– Рад, что вас прислали. Тяжеловато пришлось. Рота четыре танка за один бой потеряла. И это при стрельбе из-за укрытий. В поле немцы нас раскатали бы.
– Ничего! Будем равнять шансы. Хотя и вы молодцы – даже по одним «Тиграм» счет в вашу пользу.
– Не все наши: пехота тоже повоевала. Ладно! Что о прошедшем бое говорить, нужно готовиться к следующему. Участок нашей обороны – южная окраина Штеегена – берег моря. Позиции выберете сами. Дистанция тут до Юнкеракера – примерно восемьсот метров – вам все на «прямом». Вот на листочке написал волну для связи. Это ротная, а это частота радиостанции мотострелков. На всякий случай! Их комбат просил прикрыть его бойцов, если им придется из траншеи отходить. Хрен его знает, как бой сложится! Ну и, если придется в городок отступить, пехота понадобится танки прикрыть. Вроде всё! Вопросы есть? Если нет, занимайте позиции и готовьтесь к бою.
Офицеры козырнули и двинулись к танкам. Один из них остановился, свистнул и призывно махнул рукой танкистам у догорающего «Тигра».
– Товарищ капитан! Старшина обед организовал. Мы вам котелок принесли! – окликнул Смирнова наводчик. Сергей посмотрел на пасмурное небо, подставив лицо мелкому моросящему дождику, вздохнул и полез на свое место в танк. Мелькнула у него мысль пойти в брошенный дом, за которым был спрятан его танк, как человеку, поесть там за столом и, может быть, немного покемарить, но он с сожалением отогнал эту мысль. Немцы наверняка снова пойдут в атаку – успеть бы перекусить.
Немцы дали не только пообедать, но и немного поспать.
Смирнов проснулся от недалекого разрыва снаряда. Немцы строго по уставу начали артподготовку. В этот раз она была мощнее, видимо, подтянулись еще батареи и дивизионы. Разрывы плотной стеной закрыли траншеи пехоты. Досталось и городу. Были попадания в дома и дворы. По городу стрельба велась вслепую: немцы целей не видели.
Как только стрельба затихла, Смирнов дал команду заводить двигатель, и танк выдвинулся на заранее присмотренную позицию.
Прильнув к перископу, Сергей осматривал поле боя. Линии немецких танков уже надвигались на оборону советских подразделений. Сразу было видно, что противник значительно усилился. В направлении обороняемого Штеегена на фронте шириной в километр Сергей насчитал двадцать «Тигров» только в первой линии. Позади них виднелись «Пантеры» и «четверки». Считать их Сергей не стал – и так понятно, что десятки. Неожиданно на лбу выступила испарина, а ноги, наоборот, заледенели, хотя в танке было тепло. Он отчетливо понял, что не будь помощи – шансов выжить не было бы.
Смирнов повернул прибор влево. На позиции 2-го и 3-го батальонов двигались немецкие «четверки». Ни «Тигров», ни «Пантер» он не увидел. Зато в тылу наступающих «четверок» виднелись активно поддерживающие их самоходки.
Получается, именно на направлении его роты немцы наносят главный удар. Надеются быстро преодолеть километр пространства между городками и, разгромив их, выйти во фланг полка.
Пока он смотрел на левый фланг и осмысливал ситуацию, бой уже гремел во всю силу. Его наводчик уже успел сделать выстрел, и наверняка остальные экипажи аналогично. Потому что, когда Сергей повернул перископ вправо, на фронте произошли серьезные изменения. Первая линия немецких танков потеряла ровно половину первоначального состава. Если бы оборону Штеегена держали оставшиеся шесть «сорокчетверок», точнее – четыре, если не учитывать две машины в лесу, то без сомнения от полного разгрома их отделяли бы минуты. Десять стомиллиметровых стволов в упор оказались для немцев неприятным сюрпризом. После второго залпа первая линия немецких танков перестала существовать, превратившись в чадящие черным дымом костры. Такие потери за столь короткое время ошеломили противника. По-видимому, было потеряно управление подразделениями. Часть машин во второй и третьей линии попятились на исходные. Остальные продолжили атаку. Но «четверки» и «Пантеры» не были критично опасными даже для «сорокчетверок». И вообще не опасны для Т-55, лобовую броню которых они не могли пробить даже в принципе. Зная это, некоторые «пятьдесятпятки» выбрались из укрытий и, заняв открытые и более удобные позиции, принялись расстреливать танки противника. Лишь тогда, рассмотрев, кто воюет против них, немцы начали отступать. Но сделать это оказалось очень непросто. Танк, как правило, на задней передаче движется гораздо медленнее. И время на преодоление 300–500 метров до спасительных стен Юноши задним ходом было слишком большим. Некоторые экипажи немецких танков не выдерживали и разворачивались к советским танкам кормовой броней и уходили на максимальной скорости, справедливо считая, что для русских пушек на расстоянии прямого выстрела разница в толщине лобовой и кормовой брони просто не существенна. И шанс спастись у них был. Танков было слишком много.
Смирнов посмотрел влево, на поле. Перед позициями 2-го и 3-го батальонов горело несколько десятков немецких танков. Единственным вариантом выиграть этот бой было выбивание самоходками с дальней дистанции русских танков и самоходок и сближение «четверок» под их прикрытием на дистанцию действительного огня их семидесятипятимиллиметровок. И опять же – не укрепи комдив оборону артиллерией и танками, это могло сработать.
В действительности огонь «сорокчетверок», поддержанных на прямой наводке Д-30 артполка, развернутого за позициями танкистов, лишил немцев этого шанса. Порадовали Сергея дымы, поднимающиеся в небо на позициях немецких самоходок. «Длинные руки» «семьдесятдвоек» дотянулись до них.
