– Сделаешь, – устало кивнул Сазонов. – И спалишься на втором, а может, и на первом «клиенте». Ты думаешь, это так просто – убивать людей? Ты ведь никогда этого не делал! Ты сможешь спокойно нажать спуск, зная, что сейчас из головы этого человека брызнет фонтан мозгов и крови?!
Я помолчал, не сразу отвечая на вопрос, и медленно, выбирая слова, ответил:
– Вчера я тащил на брезенте бомжа, до половины перемолотого в мясорубке. А утром отбирал ребенка у матери, которая плодит детей и морит их голодом. А позавчера…
– Я понял тебя. То есть ты хочешь мне сказать, что психика у тебя крепкая, тренированная и что ты сможешь убить человека. Так? Так, вижу. Но это не совсем так. Когда смотришь в глаза человеку и должен его убить – все совсем другое. Но да ладно. Ты не подумай, я не отговариваю тебя. Ты мне нравишься, и я хочу, чтобы ты прожил как можно дольше. Насколько это возможно. А еще – возможно, это мой вклад. Во что? Не важно. Когда-нибудь поймешь. А чтобы тебе было ясно, чему придется учиться, – это не только и не столько рукопашный бой со специальными приемами. Это все вторично. Я научу тебя маскироваться, изменять внешность, убивать всеми возможными предметами, голыми руками, из пистолета, из арбалета – да, да, есть и такие арбалеты! Убивать ножом. Камнем. Ядом. И, повторюсь, ты должен мне пообещать, что не начнешь ничего делать, пока я не скажу, что ты готов. Обещаешь?
– Я уже обещал, и я всегда держу свои обещания! – Мне стало немного досадно, ну чего он со мной как с ребенком?
– Это хорошо. Тогда поговорим вот о чем: каким способом ты хочешь убивать? Вернее, так: какие способы убийства ты считаешь основными – для тебя? Я примерно знаю, но хочу, чтобы ты мне все сказал сам.
– Я стрелок. Мастер спорта по стрельбе. Использовать хочу малокалиберный пистолет «марголин». И малокалиберный карабин. Охотничий, с оптическим прицелом. Десятизарядный. Ну и… все. Рукопашный бой нужен мне для того, чтобы в случае чего отбиться от ближнего нападения. Я так-то немного смыслю в рукопашке – боксом занимался, карате. Растяжка у меня хорошая… была. Ну и есть. Сразу скажу, «марголин» я пока не представляю, где взять, карабин – куплю официально, по охотничьему билету. Машина еще нужна. Права у меня есть. Машины нет. А без машины действовать трудно, даже невозможно.
– Почему выбор пал на малый калибр?
– Звук тише, чем у боевого, точность хорошая, и невозможно идентифицировать пулю. А значит, не нужно постоянно менять оружие. У меня нет возможности менять его после каждой акции.
– Ножом умеешь работать?
– Нет. Не больше простого обывателя. А вы можете меня научить метать нож?
– Глупости. Никто не может научить метать ножи! Чтобы научиться их метать, нужно метнуть нож пятьдесят тысяч раз. И тогда будешь попадать туда, куда хочешь, любым ножом из любого положения. Метание ножей по большому счету бесполезно. Это только в кино великие мастера мечут ножи с коня, с земли, из воды, с воздуха – отовсюду! Смешно!
– А как же снять часового? Я видел, как его снимают ножом! Метают!
– Чушь. Снять часового можно с помощью пистолета с глушителем либо винтовки. Представь, ошиблась твоя рука, ты промахнулся, или, пока нож летит, часовой повернулся, и… вместо того чтобы воткнуться в горло, нож ранил его в подбородок! И что будет дальше? Операция провалена. Пуля летит до цели практически мгновенно. И попадает гораздо точнее, чем нож. Я лично считаю, что метание ножей – пережиток прошлого. Впрочем, ты можешь учиться этому и самостоятельно. Как я уже сказал, поставь мишень и метай в нее ножи. А вот, в отличие от метания, ножевой бой – это очень важное дело. Очень. Представь, ты подходишь к человеку вплотную, в толпе, незаметно, и наносишь удар тонким стилетом. Прямо в сердце. Тихо, незаметно, абсолютно смертоносно. Особенно если помазать клинок ядом. Правильным ядом. Увы, здесь его найти невозможно…
– Василий Петрович, да вы… кто?! – не выдержал я, глядя на то, как странный мой собеседник вертит в руке вилку, неосознанно для себя пальцами сгибая и разгибая ее так, будто она сделана не из стали-нержавейки, а из мягкого, очень мягкого олова.
– Я… хм… точнее будет сказать, кто я был! Ниндзя я, Андрей. Хе-хе… Слышал про таких? Ага, слышал, вижу. Нет-нет, НЕ ТОТ ниндзя. Никаких восточных корней. Просто работа у меня такая… была. А теперь никакой. Пенсия. Правда, неплохая пенсия. И… вот что, Андрей…
Лицо Сазонова окаменело, он не смотрел на меня – только куда-то в даль, немыслимую даль:
– Ты помнишь, что самурай всегда должен восстанавливать справедливость? Бусидо. Так вот, если ты превратишься в монстра, если ты, воспользовавшись моими знаниями, станешь обижать невинных людей, – я тебя сам убью. Найду и убью. Понял?
– Понял, – не обидевшись, ответил я и слегка сердито предложил: – А может, мы начнем? Может, хватит болтовни?
– Ты все-таки обиделся, – Сазонов незло усмехнулся. – Ты должен меня понять, парень. То, что я тебе дам, запретно. И этим искусством, вероятно, владеют в стране всего ничего людей – трое-четверо. Кто-то умер, кого-то убили, и все уже отошли от дел. И мне очень бы не хотелось, чтобы ты превратился в негодяя. Очень легко им стать, если у тебя сняты запреты. Если живешь так, как если бы уже умер. Если стремишься к смерти. В общем, парень, хороших людей не обижай. Им и так несладко приходится в наше гнусное время. Вот так.
– А почему вы сами не стали делать то, что буду делать я? И что с вами будет, если меня все-таки разоблачат?
– Первый вопрос – табу. Второй вопрос – а кто тебе поверит? Живет некий дедушка, персональный пенсионер союзного значения, перебивается с хлеба на воду. И вот ты вдруг рассказываешь, что это я тебя научил убивать. Что я монстр, убийца, ниндзя! А я всего лишь бывший преподаватель иностранных языков и литературы и ничего не знаю о твоих чудесах. Да, существуют люди, которые легко поверят и которые знают обо мне. И у меня с ними договор, что я тихо сижу и не высовываюсь, и потому они меня не беспокоят. Но договора на то, что я кого-то буду учить своему ремеслу, нет. Я могу учить. Но… не всех. И надеюсь, ты все-таки не будешь распространяться о том, что мы тут делаем. Ты парень умный. Прекрасно все понимаешь. Вот так. Ну, раз мы все выяснили… почти все, можем заняться и делом, а не болтовней – как ты элегантно выражаешься…
У меня покраснели уши, а Сазонов продолжил после полуминутной паузы:
– Пойдем посмотрим, чему вас учат в ваших новомодных секциях карате. Кстати, ты, наверное, принес кимоно, да?
– Принес. А что?
– Пока пусть будет, но в следующий раз принеси обычную одежду, которую тебе не жалко. Ведь ты не будешь бегать по улицам в кимоно? Ну вот. Учиться бою нужно в той одежде, в которой ты будешь выходить на этот бой. И только так. Переодевайся. А я пока принесу холодного чаю. Им очень хорошо утолять жажду. Особенно если в него добавить кое-какой травки…
Глава 4
Из «Хагакурэ» – трактата о Бусидо:
