– Ага! И как же я потом будут труп прятать? – уныло протянул я. – Только если расчленить да по кускам? Так сдадут! Алкаши – они все видят! Пропал сосед, кто его зарезал? «Мусорской»!
– Я рад, что у тебя есть чувство юмора, – благожелательно кивнул Сазонов. – Вот если бы ты еще и драться умел как следует, совсем было бы хорошо. А то пока что пентюх пентюхом, кучка навоза ходячая! Но шутить – шутишь! Только вот одно тебе скажу – покойники шутить не умеют. Только вонять!
Меня рассердило почему-то не про «пентюха», а вот про то, как покойники воняют. Не знаю, чем это меня так расстроило, но я решил во что бы то ни стало достать старого пердуна и пустить ему хоть немного кровушки. Ну в самом же деле, что я, такой уж пентюх, как он говорит?!
Понимаю, злит он меня нарочно, но это дела не меняет. Я никому не позволяю безнаказанно гадить себе на голову! Если только начальству… но это уже Система: «Не нравится – дуй в народное хозяйство!»
Я перехватил нож, сделанный где-то в далекой колонии руками мастеровитого зэка, взял его в правую руку и медленно пошел на Сазонова, отведя нож в сторону и фиксируя каждое движение противника так, будто это был не пожилой пенсионер, а медведь гризли, пожирающий в этот момент труп несчастного американского туриста. И когда приблизился на расстояние, достаточное, на мой взгляд, для работы клинком, – нанес два секущих удара, норовя резануть по животу и лицу противника!
И опять я не понял, каким образом это случилось. Сазонов вписался в мое движение, поймал кисть руки, схватился другой рукой прямо за клинок ножа и затем, используя его как рычаг, легко вывернул оружие у меня из руки! При этом едва не сломав мне пальцы. Хорошо, что вовремя отпустил, да и Сазонов сделал это аккуратно, без резких движений, стараясь меня не покалечить.
А потом нож ткнулся мне под мышку. Коснулся шеи. Лица. Подреберья. Сазонов доступно и аккуратно показал мне – как бы он меня разделал, будучи я в настоящей схватке.
М-да. Печальная вырисовывается картина! Что-то не верится, что даже за полгода я смогу хоть что-то такое «изобразить». Мне ведь еще и работать нужно! Обязанностей участкового с меня никто не снимал!
Сазонов будто услышал мысли:
– Каждый день. Нужно заниматься – каждый день! Я дам тебе упражнения на скорость, связки, переходы. Дам, постепенно, структуру движений, расскажу о тонкостях приемов, и ты будешь их отрабатывать каждую свободную минуту! Как только сможешь! И вот что – все твои действия будут направлены на то, чтобы убить. Потому тебе нужны будут ножи. Я нарисую, какие именно. Закажешь на заводе – ты участковый, сможешь это сделать легко. Версию, для чего ножи, придумаешь сам. Работяги не откажутся поработать за небольшую денежку, времена-то тяжелые, так что… И вот еще что – как ты собираешься стрелять из пистолета?
– Да как? – слегка растерялся я. – Как обычно! Направил, нажал на спуск и… пух! Пух!
– Пух! Пух! – передразнил меня Сазонов нарочито противным голосом. – Как спортсмен, да? Вытянул руку, закрыл левый глаза – вторую руку за спину или в карман. И выце-е-еливае-ешь… выце-е-еливае-ешь… Так, да?
– Не совсем… но… примерно так! – набычился я. – Меня не учили специальной стрельбе. Но заверяю вас – куда я целюсь, туда и попадаю. Как там говорилось? С десяти шагов промаха по игральной карте не дам? Ну вот – я и не дам!
– И что? – Сазонов презрительно скривился. – Да с десяти шагов ты должен не то что в карту – в каждый значок на этой карте попасть без промаха! Из «марголина» или другого ствола! Кстати, ищи «марголин», как только купишь, я научу тебя из него стрелять. Правильно стрелять, а не «ручку за спину, глазик прикрыл»! Стрелять нужно не закрывая ни одного глаза. С обоими открытыми. И уж точно не моргать при выстреле, как жалкий неудачник! Ладно, ладно – знаю, не моргаешь. Это в фильмах героические воины моргают при выстреле. Я бы этого режиссера… тьфу! А теперь давай сюда нож…
Сазонов взял у меня из рук нож, который пару минут назад снова дал мне в руки, и, почти не глядя, легким движением метнул в сторону столба. Нож мелькнул и с тяжелым стуком вонзился в темное дерево, задрожав от возмущения и досады. Вот гад! Мне говорил, что метать ножи бесполезное занятие, а сам?!
Сазонов будто услышал мои мысли, подмигнул и поманил рукой:
– Пойдем. Пойдем, пойдем!
Мы зашли в дом. У порога сняли обувь и в одних носках прошли через кухню в глубь дома.
Первое, что поразило, – абсолютная, просто-таки патологическая чистота! Ну не бывает, чтобы в доме холостяка было ТАК чисто! Ни пылинки, ни паутинки, никаких крошек или случайно оставленных где-нибудь на стуле вещей! Да и стула-то никакого не было. Вообще никакого! Большая комната была пуста, если не считать стоявшего в ней кресла – прямо напротив самого настоящего камина, который, само собой, сейчас не горел.
На полу – огромный серо-голубой ковер, и похоже, что дорогой. Я не видел таких ковров в продаже и вообще не видел таких ковров нигде – а я ведь не раз и не два ходил по чужим квартирам. По службе, разумеется. Везде аляповатые ковры машинной работы, красно-черные, яркие, аляпистые. Этот был как в инее… и только нога ощущала не ледяной холод, а живое тепло рук мастериц, которые сделали это ковер. Даже моих знаний дилетанта хватало на то, чтобы понять – дорогая штучка!
На стене – полки от пола до самого потолка. Книжные полки, само собой. Книги на русском, на английском, французском, арабская вязь, иероглифы. Я бы не удивился, если бы нашлись книги, написанные узелковым письмом индейцев, или деревянные таблички кохау ронго-ронго с острова Пасхи. От этого человека можно ожидать чего угодно!
В этой комнате мы не задержались, прошли сразу в другую – тоже большую и пустую. Здесь стояла кушетка – кожаная, почему-то зеленой кожи. Пол ничем не прикрыт – дерево, натертое мастикой. На стене – такая подушка из дерматина, в которую бойцы бьют кулаками. Ну что-то вроде боксерского мешка, суть все та же. Ожидаемо – в углу штанга с набором блинов, к стене приделана перекладина-турник, ну и… все. Окно выходит во двор, как раз на то место, где мы недавно взрывали своими копытами влажный газон. Вернее, я взрывал. Сазонов двигался так мягко, что от него не осталось никакого следа.
Возле кушетки – столик на колесиках, выглядевший в этом месте совершенно чужеродным предметом, попавшим сюда по какому-то недоразумению. Блестящий такой, никелированный. Такие показывают в кино – на них буржуям привозят завтрак или лекарства в дорогой лечебнице, в которой хрен дадут умереть человеку, имеющему много денег. По крайней мере – пока эти деньги у него есть.
На столике – шприцы, какие-то ампулы, пузырьки, большой пузырек с наклейкой (почему-то на английском) «Спирт», или, точнее, «Ethanol». Стояли колбы с бурой жидкостью, графин с прозрачной жидкостью (наверное, с водой) – старый такой графин, советский!
Еще вроде как спиртовка, тюбики с чем-то и… иглы. Я такие видел только в кино. На подносике, длинные, гибкие, с шариком на конце. Фильм видел – в нем Сигал восстанавливал силы, после того как пролежал в коме несколько лет, с помощью вот таких иголок. Неужели Сазонов умеет?! Ничего себе – пенсионер! Да он мог бы бабок насшибать! На любви народа ко всякой экзотике!
