— Знаю, поэтому сейчас ты здесь, — так же ровно, спокойно отозвался Хейго.
Вот только у меня холодок беспокойства комочком свернулся в груди. Я решилась задать главный вопрос, который напрашивался еще в Тартусе:
— Почему вы сейчас здесь? — И сразу уточнила: — Какую награду вам обещали правители за спасение Эйра?
Хал обернулся к сородичам, видимо, советуясь, ответить или промолчать, а потом вновь обратил внимание на меня:
— Мы получили все, что нужно для возрождения Риира. Пусть всего лишь, как у вас называют, королевства, а не целого мира, но Эйр станет полноценным домом нашему народу. Местом, где будут жить наши семьи. Мы получили территорию, которую наши дети будут считать родиной, колыбелью жизни.
— Вы хотите сказать, что вам пообещали чьи-то земли? — сипло выдавила я, уже предполагая самый неблагоприятный исход, но по привычке на что-то надеясь.
— Нет. Не только пообещали. Несколько дней назад правители и представители правящих Домов каждого из двадцати девяти королевств подписали кровный договор. Теперь коронация каждого следующего монарха любой страны будет происходить в присутствии риирца и включать клятву о соблюдении установленных условий договора.
— А конкретно… — невежливо поторопила я.
— Договор включает несколько условий, но одно из главных: бывшие земли Цветаны теперь называются Риир и неприкосновенны. Клятва подписана кровью, ее нарушение влечет гибель всего рода преступившего клятву короля.
У меня сердце оборвалось: мечты, надежды, дом — я все снова потеряла и теперь окончательно. Что-то умерло у меня внутри, но, привычно держа удар, продолжила тему:
— То есть земли Цветаны не единственное… вознаграждение за спасение мира?
— Нет, но… остальное не слишком масштабно и, вероятно, вам мало интересно, — прекратил разговор Хейго. Все молчали, и в гнетущей тишине неожиданно прошелестел его голос: — А что пообещали вам за этот поход?
Мне хотелось разрыдаться, топать ногами, завыть от разочарования, в конце концов. Может быть, я так бы и сделала, если бы не крайняя усталость, меховой мешок и гордость, поэтому спокойно ответила, прикрыв глаза:
— То, чего уже нет и никогда не будет.
Собеседники промолчали, но я чувствовала их внимательные, цепкие взгляды.
— Вам пообещали ваше королевство? — Все-таки Хал догадался.
Я с трудом вдохнула и выдохнула, словно вытолкнула боль наружу:
— Не думайте, лары, нарушение договора не помешает мне выполнить свой долг. — И вымученно улыбнулась: — Ведь это мой мир, а не только часть суши, бывшая домом.
Затем, как старая бабка, что чувствует каждую косточку в своем теле, с трудом повернулась, накрылась шкурой и закрыла глаза. Что толку сотрясать воздух — возмущаться и обвинять королей в обмане и предательстве? Доля у них такая. Пожалуй, я изначально подозревала подвох, но хотела верить. Гарантий требовала…
Сейчас же мне ничего больше не оставалось, кроме как глубоко, медленно дышать, чтобы не захлебнуться горячими слезами, ведь лишнее тепло придется прятать риирцам. Но до чего же больно, когда окончательно и бесповоротно умирают мечты и надежды. Заново растаптывается будущее.
Теперь понятно, почему мне легко отдали королевство. Поклялись, что ни один король не посягнет на мои территории. На мои… которые теперь принадлежат темным и даже называются Риир. Скоро и памяти не останется о некогда великой Цветане. О проклятой династии Малина. Мою родину в буквальном смысле стерли с карты Эйра.
Какая жестокая насмешка судьбы! Наверное, Бариус с приближенными давились от смеха и яда, когда составляли договор со мной. Еще бы, отправили на смерть глупую, наивную, проклятую принцессу уже не существующей страны. Провезли в карете полкоролевства, чтобы «полюбовалась» на умирающую природу, чай, маг земли, да была сговорчивее.
Я вновь обернулась к темным:
— Можно вас попросить? — От тошнотворной мысли, что придется возвращаться в Дармаш, я отмела гордость и достоинство. — Разрешите мне остаться в Цвета… Риире.
— Мы… — осторожно начал Хейго.
— Я ни на что не претендую, — лихорадочно зачастила я, — просто позвольте мне обосноваться где-нибудь рядом с дворцом. В королевских садах есть небольшой домик садовника. Была бы очень признательна, если бы мне позволили в нем жить. Я сильнейший маг земли, а вам… потом придется восстанавливать королевство. Все вымерзло же… А я знаю там каждый кустик, каждую пядь. Помогу совершенно безвозмездно, только позвольте мне остаться в… В новом Риире…
Говорила, говорила… повторялась… а сама чувствовала, что на грани. Вот-вот позорно разрыдаюсь. Умоляла. Унижалась. А ведь совсем недавно высокомерно раздумывала: позволить или нет темным поселиться на своих землях. Боги, куда катится мой мир?
Риирцы несколько долгих мгновений смотрели на меня спокойно, наконец Хейго произнес:
— Однажды потерявший дом не откажет другому в приюте. Уверен, совет поддержит наше обещание. Вы станете третьей подданной нового Риира не нашей расы.
— Уже третьей? — устало улыбнулась я, чувствуя, что глаза наполняются слезами облегчения.
— Да, — ответил Хейго.
Облизнув губы, я опустила голову на лавку и, закрыв глаза, ощутив себя смертельно уставшей, словно выпитой до дна. Раздавленной, обманутой и униженной. А еще недавно считала, что страшнее прошлого ничего быть не может.
Глава 9
ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ. БОЙ. НОЧНЫЕ БЕСЕДЫ
Я неохотно открыла глаза, встречая рассвет девятого дня похода в край, захваченный белыми иномирцами, представляя очередной долгий, холодный день. Словно и время замерзло и мучительно медленно ползет. Тянется, тоже скованное льдом, как зимняя река.
Вчера нам пришлось срочно сворачивать с тракта в лес, потому что риирцы почувствовали слишком большую стаю монстров. Передвигаясь по глубокому снегу, лошади быстро выдохлись, и мы остановились на ночлег в первом попавшемся укрытии — избушке-землянке.
Мое дыхание паром поднималось вверх. Внутри мешка, в походном меховом облачении, было тепло, но ощущала я себя беспомощным, неуклюжим младенцем в пеленках. Последние дни даже капюшон не снимала — в шапке замерзали уши и лоб. На ночь натягивала на нос вязаный шарф. Меховой сугроб с виду, да и только. Хорошо риирцам: не мерзнут.
Потянулась, посмотрела на крошечное оконце, через покосившийся ставень которого в избушку проникал свет. Затем огляделась и оторопела, увидев «лежащего» рядом Хейго. В этой едва-едва заметной, засыпанной снегом крошечной избушке, наполовину вырытой в земле, места, кроме меня, хватило ему и Тьюго. Второй охранник уже «встал» и вышел, надо думать. Я тихонько повернулась на бок и, затаив дыхание, рассматривала Хейго, воспользовавшись тем, что он близко и не сверлит меня льдисто-голубыми глазами. Подробно рассмотрела его обрамленное капюшоном лицо с четкими, характерными чертами.
