Обе тяжело вздохнули, затем переглянулись. Отвечать досталось Лилии:
— Мы понимаем, что вы сейчас чувствуете…
Отметив мой внутренний протест, Тьяна взяла меня за руку, слегка сжала, успокаивая, поддерживая. Останавливая.
— Поверьте, понимаем!
А я не могла оторвать взгляд от дверей, за которыми… была ребенком. Это ни с чем не сравнимые воспоминания.
— Нам самим было крайне неловко, когда пришлось надевать одежду твоей матери и сестры, — поделилась Лилия. — Знаете, как ни странно это звучит, вам тоже придется иногда… заимствовать одежду. — Поймав мой ошарашенный взгляд, она с грустной улыбкой подтвердила: — Да, это еще один сюрприз от темных.
— За возможность переместиться куда угодно со своим риирцем нам всем придется терпеть неудобства, — поторопила обстоятельно пояснявшую суть дела подругу Тьяна.
Но Лилия жестом предложила ей помолчать и продолжила:
— Понимаете, леди Оливия, в момент перемещения Тьма оставляет на нас только ту одежду, которая прилегает к телу плотно, все остальное развоплощается. Тьма — дама голодная и всеядная. Поэтому темными риирскими порталами невозможно перенести и нашу поклажу, и еду. Или…
— Все ясно, леди, простите, что невольно оскорбила вас, — понурилась я.
— Не переживайте, леди Оливия. После инициации вы сутки пролежали, приходя в себя и сродняясь с Тьмой Хейго, и не знали, что мы готовили, убирали. А одежда, что была на нас, увы, испачкалась. Пришлось одалживаться у…
— Сколько? — воскликнула я. — Сутки?
Подруги одновременно, что называется, язык прикусили, и выражение лица у обеих стало… как у розочек. Секретничавших, секретничавших и случайно проболтавшихся. Очень забавно мои новые подруги выглядели: немного виновато, чуть-чуть хитро, а в глазах сверкали веселые смешинки.
— Тьма такая… не только голодная и холодная, но еще и… — Я сжала потемневшие кулаки и в сердцах выпалила: — Я… он… мог хотя бы предупредить! А я… а он… ну я ему…
Лилия покачала головой, иронично улыбаясь:
— Не выйдет, перед темными мы бессильны. Я согласна с надальцами: на риирце где сел, так и все, обоз дальше не идет. Приехали!
Припомнив свой счет вопросов и непонятностей, что накопился к Хейго, тоже усмехнулась, признавая мнение больше знающей о темных Лилии.
Только Тьяна хотела что-то сказать — у нее за спиной закрутился черный вихрь, из которого вышел Шейго, быстро меняя форму. Приник к своей половинке, заключив в объятия, и положил огромные ладони ей на животик. Немного постоял, словно прислушивался и, довольно вздохнув у нее над макушкой, спросил:
— У тебя все хорошо? Не голодная? Не устала?
— Ума не приложу, как можно за то время, что ты дал мне погулять на свободе, успеть проголодаться. И устать тоже!
Ее делано раздраженный тон никак не вязался с довольными, мурчащими нотками и улыбкой счастливой замужней женщины.
— Что бы ни случилось, только подумайте о нас — и мы здесь, — пророкотал Шейго, напоминая стихающий ураган, и исчез так же, как появился.
Никак не привыкну к их манере, если так можно сказать, не стучаться в двери!
— Как вы познакомились? — полюбопытствовала я. — Ой, простите, наверное, это не вполне приличный вопрос, мы же мало знакомы.
Тьяна усмехнулась, пожав плечами:
— Заодно и узнаем друг друга лучше. Так вот, в Надале началась грызня за жирный кусок пирога. Кое-кто решил, что слишком большая его часть попала в руки одной семьи. Видать, спать не давала. Меня похитили, а так как каждый мелкий делец зависит от Даров и знает нрав моих родственников… В общем, ночью меня увезли за город и только тогда выставили отцу и братьям условия.
— Какой ужас! — ахнула я и прижала ладонь к губам.
— Да, пока меня, связанную, везли, словно товар, запихнув в повозку со свиньями, тоже думала: какой кошмар! Потом в лесной избушке бросили подышать свежим воздухом. Я тоже ужасалась, знаете ли. А ночью смогла сбежать. Изо всех сил вертелась, чтобы веревки ослабли, а потом напоролась на обломок лопаты и перепилила путы.
— Боги, да вы такое приключение пережили…
История Тьяны увлекла меня подобно книге, а Лилия только снисходительно улыбалась.
— Ой, какое там приключение! — махнула рукой северянка. — Вот когда я в лесу заблудилась, а по пятам стая волков неслась, опережая горе-наемников, тогда действительно начался ужас. Но все прежние страхи исчезли, когда между мной и волками появился огромный, черный, говорящий… плащ. На смерть похожий, да при свете полной луны…
— Полный ужа-а-а-с… — как торговка на базаре протянула я, забыв о манерах и живо вообразив эту картину.
Лилия начала посмеиваться.
— Ну вот, представляете, каково: вытаращились мы с волками на это диво дивное — плащ говорящий, на смерть похожий, — а оно сверкнуло глазищами голубыми и низким мужским голосом заговорило: «За тобой не угнаться!»
Тьяна тоже понизила голос, и так у нее это потешно получилось, что мы с южанкой расхохотались до слез.
— Честно признаться, это сейчас смешно, а тогда я в обморок упала. Впервые в жизни. Очнулась, сидя на дереве… высоко-о-о… До икоты нервической! И ко всему прочему меня к своему боку сама смерть прижимает… нежно так… и тяжело вздыхает. Дальше по-мужески басит: «Я смотрю, ты не только со мной в догонялки играешь…» Я вниз глянула — а там наемники рыщут. «Смерть» опять тяжко вздыхает и спрашивает: «Это свои? Или уже лишние и ненужные?» Ладно, думаю, помирать, так в компании с похитителями. И ответила: «Вы правы, уважаемая… мый, эти точно лишние и, в общем-то, уже ненужные».
— Тьяна, ты невероятная! — заливалась Лилия.
А наша героиня, скромно потупив глазки, продолжила с большим воодушевлением:
— «Говорящий плащ» бросил меня на дереве, а сам слетел вниз и до смерти напугал моих похитителей. А потом так ловко, да так нежно, тиская за все выпуклости, спустил меня на землю. И напросился в провожатые до дома. Водил он меня по этому лесу недели две, поросенок, пока я на радостях, что спаслась, не влюбилась в него, как кошка, хотя про себя догадывалась, что пути-то нам дня три от силы.
— Просто голос у него был божественным, да? — прорыдала от смеха Лилия.
Тьяна смутилась, пожала плечиками:
— Не зря ж у меня родовое имя Дар. Такие подарки нужно дарить только самым-самым, на богов или смерть похожих, которых любой враг до икоты испугается.
— Батюшка твой, сдается, тоже так подумал, раз разрешение на брак с единственной дочерью быстро дал, — сделала вывод южанка, вытирая слезы. — Уморила. Как представлю тебя… Лесная Дева с Богом Ветров трясется на дереве.
— Надальцы из рода Дар свою выгоду всегда видят, — наставительно подняла палец вверх Тьяна.
