Я снова начала расслабляться.
- Да, — согласилась я, даже не пытаясь отрицать очевидное.
- Ты была мокрой для меня.
- Да.
- А я — твердым для тебя. Я и сейчас тверд, только для тебя.
Желание пульсировало во мне, и я изогнулась на сиденье. То, как он говорил обо мне, было настолько эротичным и возбуждающим, что даже опасность вокруг нас лишь возбудила меня еще больше. Я хотела его, очень хотела. Хотела его обнаженным, внутри меня, скользящим внутрь и наружу. Твердым, очень твердым.
- Если бы наши обстоятельства были другими, Белл, я бы уже раздел тебя и любил каждую частичку твоего тела.
- Скоро, — выдохнула я, и в этот момент, мне было наплевать, что я могла показаться ему легкомысленной дурочкой.
- Скоро, — пообещал он.
После этого я даже не знала, что сказать. Теперь я была готова принять свою страсть к нему. Я прямо жаждала его. Всего несколькими словами он воспламенил меня. Когда он в следующий раз коснется меня…
Ром кашлянул и поерзал на сиденье. Посмотрел на меня, потом поспешно отвел взгляд. Кончики моих пальцев нагрелись, из них колечками поднимался дым. Я устроилась пониже на сиденье, заправила волосы за уши, чтобы они не лезли мне в лицо, и полностью отрешилась от мыслей. Мне не стоило так увлекаться подобными мыслями. Дыхание обжигало мои легкие. Я понимала, что хожу по лезвию бритвы. Ведь любая страсть вызывала огонь.
- Теперь ты спокойна? — спросил он меня.
- Да, — я стукнула головой о спинку сидения, словно это могло помочь избавиться от мыслей о Роме, и стала смотреть как лунный свет струится над деревьями.
Не думай о Роме. Не думай о поцелуе.
- Я почувствую себя лучше, если ты включишь фары.
- В это нет нужды. Я вижу в темноте.
Не может быть.
- Как? — спросила я.
- Когда-то давно я подписался на экспериментальную… операцию на глазах, во время которой… что-то наподобие приборов ночного видения вставили мне в глаза.
Почему это он делает такие паузы в предложении? И всё же одна только мысль о том, чтобы подвергнуться подобной процедуре заставила меня поморщиться.
- Это, наверное, больно.
Он пожал плечами.
- В общем-то, результат стоил того, чтобы помучиться. Ночное зрение спасало мне жизнь бесчисленное количество раз.
Хотела бы я приобрести такую суперспособность, вместо уже имеющейся — вызывать катаклизмы.
- Это просто замечательно, но другие водители не могут видеть тебя.
Он тихонько усмехнулся.
- В этом-то всё и дело.
- Если ты станешь причиной аварии…
- Поверь в меня, хоть немного. Я только что тебя спас. Как будто после этого я захочу, чтобы ты пострадала в автокатастрофе.
Деревья пролетали мимо, сливая в сплошные пятна зелени.
- Значит, мы оторвались от Очаровашки?
- Очаровашка? — Ром раздраженно посмотрел на меня. — После всего, что он натворил, ты считаешь его очаровательным?
Я недовольно закатила глаза.
- Так мы оторвались от него или нет?
- Да, между нами уже около мили, — он фыркнул и усмехнулся. — Очаровашка.
- Куда мы едем?
Повисло неловкое молчание, затем он нерешительно сказал:
- У меня есть подруга, которая, вероятно, сможет нам помочь.
Подруга? Мне совсем не нравилась мысль о том, что у Рома могла быть подруга. Я почувствовала ревность, а ладони, лежавшие на коленях, сжались в кулаки. Какая же я мелочная, глупая и нелепая. Я признаю это и стыжусь этого. Но неужели у него и в самом деле есть подруга? Я уже целых пять минут, — да, да, минут, — считала Рома своей личной собственностью. И мне не нравилось то, что у него есть подруга. Ведь мужчины и женщины не могут стать друзьями, не переспав. Такова жизнь.
- Мы проведем ночь у нее, — продолжал Ром, — потом решим, что нам делать с нашим третьим колесом.
- Третьим колесом?
- Ты припоминаешь паренька? — Ром мотнул головой в сторону заднего сиденья.
Я снова посмотрела на Таннера. Он еще не проснулся. Его тощее тело развалилось на подушках, а лицо было совершенно спокойным во сне. Пряди голубых волос нависали над пирсингом в брови.
Почему он не проснулся во время всех этих беспорядков? Интересно. И когда мне в голову пришел вероятный ответ, то во рту мгновенно пересохло, и я повернулась к Рому.
- Ты ведь не сделал ему больно?
Он обиженно нахмурился.
- Я дал ему кое-что, отчего он побудет в отключке какое-то время. Вот и всё.
- Ты дал ему наркотики, — пробормотала я, чувствуя некоторое облегчение. — Так ты его нейтрализовал?
Его хмурая гримаса сменилась безнравственной улыбкой, которую он попытался скрыть.
- Что-то вроде того.
- И что ты используешь? — я снова взглянула на Таннера. — Меня тревожит его глубокий сон.
- Я использовал совершенно безопасное сочетание, которое я называю коктейлем «Здравствуй, сон». Он проснется утром с легкой головной болью, вот и всё.
Теперь настал мой черед хмуриться.
- Он же просто ребенок, Ром. А что если его ждут дома? Родители могут позвонить в полицию, если решат, что он пропал.
Ром быстро свернул налево и повысил скорость.
- Я быстренько проверил его. Мать бросила его, когда ему было лет восемь, а отец, который с тех пор растил его самостоятельно, умер несколько месяцев назад. Парень унаследовал кое-какие деньги и теперь их активно тратит. Никто не заметит его отсутствия и ничего не заподозрит.
Милостивый Боже. Неудивительно, что Таннер так нуждался в заботе. И неудивительно, что он хотел остаться со мной. У него на самом деле никого не было. Он потерял всех, кого любил. Я много лет назад потеряла маму, но я была слишком мала, чтобы запомнить ее. Даже более того, у меня был отец, на которого я могла положиться. У меня душа болела за Таннера, и я потянулась и провела кончиками пальцев по его щеке. Бедняга. Что я буду делать, если, а вернее когда, мой папа умрет, и я останусь одна?
Я почувствовала боль в груди, из-за которой я почувствовала себя опустошенной.
В следующее мгновение капля упала на мою щеку, потом сразу же еще одна капля шлепнулась мне на нос. Я нахмурилась и стерла их.
- Тут что… — я посмотрела вверх, на крышу машины, — дождь идет?
- Иисусе, Белл. Думай о хорошем. Думай о хорошем!
Еще одна капля. Ничего не понимая, я повернулась к Рому. На него тоже падали капельки, как будто в машине появилась дождевая туча.
