Еще в начале 50-х годов ХХ века, занимаясь научной работой, он был завербован партийной разведкой Архимандритова и «законсервирован». Первые три-четыре года Франсиско, втайне волнуясь и ужасаясь, надеялся, что с ним будут сотрудничать, давать рискованные задания. Но шло время, никто к нему не обращался, ничего не предлагал, и он полностью успокоился. Осознавая, впрочем, что о нем не забыли, ибо на его счета в Европе регулярно приходили весьма солидные суммы, позволившие постоянно снимать дорогие номера в лучших парижских отелях, а также приобрести в недвижимость две дорогие виллы в разных экзотических местах и роскошную квартиру в Мадриде.
Вторым членом зарубежной опергруппы Румянцова был Жан-Поль Рене, имевший в какой-то мере аналогичную биографию. Несколько лет назад он вышел в отставку, покинув госслужбу, но согласился остаться консультантом премьер-министра страны по внешнеполитическим и экономическим вопросам по бывшим французским колониям в Африке. Жан-Поль с благодарностью принял это предложение.
И так как, понятное дело, у каждого из завербованных и «законсервированных» должны быть свои помощники, то таковые имелись и у Рене. Лучшим его другом и помощником была военная журналистка Женевьева-Моника Рамбуи, предпочитавшая находиться в горячих точках планеты, в том числе и в Африке (причем там – в первую очередь) и Юго-Восточной Азии.
Их сотрудничество началось задолго до того, когда Жан-Поль был включен в опергруппу Румянцова. К тому же г-жа Рамбуи не представляла, что является чьим-либо агентом. Ее журналистская деятельность началась во время войны в Индокитае в начале 50-х годов. После пережитого вместе с бойцами французской армии, – как ей казалось, – ее мало что на этой земле могло удивить; и когда Жан-Поль, которого она страстно любила еще в юности, предложил ей сотрудничество за весьма хороший гонорар, она согласилась. Но при этом вежливо отказалась от вознаграждения. Тогда он просто открыл ей счет в банке, о чем женщина долгое время не знала. Женевьева действительно, согласно их договоренности, оповещала его, включая в свои репортажи из горячих точек и в статьи слова, которые при определенном прочтении оказывались сообщением. И, когда в один из дней прочитывая «Фигаро» Жан-Поль, изъяв несколько слов из четвертой, шестой и восьмой строчек текста своей подруги обнаружил, что «данный объект вылетел в Зимбабве», он тут же позвонил в аэропорт, чтобы забронировать билет до Хараре. Журналистка же от своих давних респондентов получила новый эксклюзивный текст, который был молниеносно перепечатан центральной газетой Зимбабве, где также работали свои люди, незначительно подкорректировавшие содержание. Этот текст в баре гостиницы «Савойя» и прочел Иван Румянцов.
Способ связи Жана Поля и Женевьевы был наиболее эффективным, потому как установить тайное сообщение в газетном материале для спецслужб не представлялось возможным.
Жан-Поль, прочитав текст и получив условный код для выполнения инструкции, вылетел на встречу с Румянцовым.
Еще одним сотрудником опергруппы был советник министра экономики Германии Вальтер-Фридрих Геринг. Свою молодость этот человек провел в Генштабе сухопутных войск Вермахта, начав в 1942 году службу лейтенантом и закончив гауптманом. На последнем этапе Второй мировой ему довелось сопровождать документацию Генштаба на юго-запад Германии, во Фрайбург. Он осел в этом городе и в течение последующих лет работал там в архиве.
Его жизнь резко изменилась, когда он вторично женился. Его женой стала дочь финансового магната ФРГ. Тогда же Геринг был завербован партийной разведкой и «законсервирован». В последующие годы он прошел подготовку в университетах Германии, а затем и США, блестяще проявил себя как исследователь послевоенной немецкой экономики. Не без помощи тестя Геринг занял привилегированную должность в аппарате правительства страны. Именно благодаря ему партийной разведке удалось вывести одного из резидентов на статс-секретаря правительства Ганса Глобке, некоторое время служившего вместе с Герингом. По выходу в отставку Вальтер Геринг стал консультантом министра.
Выведя его из «консервации», в аппарате Архимандритова решили включить его в опергруппу Румянцова. Для связи использовался канал секретариата тестя Геринга. Помимо этого предусматривалось использование и других каналов связи вне Европы.
Среди тех, кто включен в оперативную группу – и бывший сотрудник отдела военного планирования и операций НАТО Мартин Линц. Который также был «законсервирован» в качестве одного из агентов партийной разведки. После того, как с ним начали работать сотрудники аппарата Архимандритова, он сумел привлечь к своей деятельности и дальнего родственника, служившего в системе трубопроводов НАТО (недавно он был переведен в комитет НАТО по трубопроводам).
В сверхсекретном списке значился и доктор Артур Лем, аналитик в сфере исследований по алгоритмам и технологиям. С ним сотрудничали высококвалифицированные эксперты, которые поддерживали связи с военными потребителями в Азии, Африке, были в тесном контакте с органами НАТО. Лем был обязательным участником технических групп, организующих семинары, симпозиумы, курсы обучения, проводящих полевые испытания, а также обеспечивающих преемственность в работе экспертов, играющих важную роль в выработке долгосрочных военных программ и планов. Лем, выполняя задание Румянцова, уже организовывал симпозиумы по вопросам взаимодействия дружественных стран Африки с Европой, и в частности, с государствами-членами НАТО.
Изучив досье на каждого из этих людей и проведя ряд тайных встреч как в СССР, так и за рубежом, Румянцов принял их под свое кураторство, едва только почувствовал с их стороны симпатию к себе самому. Скорее всего, симпатия возникла от осознания того, что не выказывается вслух, – от осознания внутренней сущности каждого… Возможно, некоторые уловили дух солидарности, дух созидающий и облагораживающий, характерный агнцам просвещающим.
Со временем Румянцов узнает точно, что Артур Лем и Франсиско де Вега – по своим и только им известным каналам – вышли на сотрудников аппарата Архимандритова, завербовав в качестве агентов некоторых сотрудников различных подразделений Арсения Алексеевича. Редчайшая удача! (Или все-таки блеф?) Но таковы правила игры могущественных.
Получив сведения о вылете объекта в Вену, а затем в столицу Судана Хартум, а оттуда – в столицу Зимбабве Хараре, некоторые из агентов зарубежной оперативной группы отправились в путешествие в Африку, имея при себе прелюбопытнейшие сведения.
Когда вечером того же дня Румянцов гнал машину по загородной трассе, на вилле, арендованной де Вега на подставное лицо, собирались гости. На встречу с каперангом в Хараре прилетели Франсиско де Вега, Жан-Поль Рене и Артур Лем.
Он вошел в холл, где его ждали, и почувствовал запах кофе. За широкими окнами обрушивалась южная тьма, насыщаемая долгожданной прохладой. По всему видать, собирается ливень. Кто-то из присутствующих встал и плотней задвинул тяжелые шторы. Разговор был краток. Артур Лем, ссылаясь на своего агента, представил информацию о том, что по следам Румянцова отправлены 33 центуриона из аппарата секретаря ЦК Архимандритова. Эту же информацию подтвердил Франсиско де Вега; более того, его агентурные данные были более обширны: он обладал карточками всех 33 Хорнов, посланных Архимандритовым в Африку. Личная агентура уже доложила присутствующим, – каждому в отдельности, – что двое из Хорнов мертвы. Пока члены группы добирались в Хараре для встречи с резидентом Румянцовым, тот уже проделал часть операции.
