В 1915 году были установлены минные заграждения в районах Рижского залива и Моонзунда. Полностью новый рубеж обороны был оборудован в 1916 году.
25 января 1915 года у Арконы германский крейсер «Аугсбург» попал на одно заграждение, а крейсер «Газелле» на другое. И хотя оба крейсера смогли спасти, «Газелле» был настолько поврежден, что был признан не подлежащим ремонту.
В нашем рассказе о великой минной войне против германцев нельзя не упомянуть и об операции 27 августа 1915 года по заграждению Ирбенского пролива, — соединяющего Рижский залив и Балтийское море и располагающегося между эстонским островом Сааремаа и латвийским материковым берегом, называвшимся моряками «Ирбенкой».
Её командование Балтийским флотом возложило на четыре миноносца типа «Охотник», четыре миноносца 1-го дивизиона и эсминец «Новик». Обеспечению операции придавалось особое значение, так как постановка мин была вызвана наступлением германцев в Курляндии и занятием ими Либавы и Виндавы.
В этих условиях Рижский залив получал значение флангового района сухопутного фронта русских войск. Вход в этот залив был фактически беззащитен, и единственным средством, могущим хотя бы в некоторой степени задержать проникновение кораблей германского флота в Рижский залив, была постановка Ирбенского заграждения.
Для достижения этой цели командование флотом выделило линейные корабли «Севастополь» и «Гангут», а также крейсеры «Олег» и «Богатырь» и 4 эсминца. Эта операция являлась единственной минной постановкой в Ирбенском проливе, для обеспечения которой были использованы даже линейные корабли!
По замыслу операции намечалось одновременное затопление пароходов и лайб в Рижском заливе, но вследствие усилившегося ветра эта часть операции была отложена. Зато часть операции по постановке минного заграждения корабли выполнили полностью. Всего в море миноносцы сбросили 310 мин. Операция прошла успешно, и противник здесь ни разу не появился.
Позднее минное заграждение защищалось линейным кораблем «Слава», канонерскими лодками и миноносцами. Летом 1916 года на заграждении у Мемеля подорвался германский миноносец «149».
Основываясь на эффективном развертывании минных полей, командование Балтийского флота сочло необходимым просить Ставку о разрешении минирования всего Або-Оландского района от Гангэ до берегов Швеции…
Глава шестая
Великая битва флотов
В начале войны русский Балтийский флот, основные силы которого были развернуты в устье Финского залива, был подчинен командующему 6-й армией генералу-от-артиллерии Константину Петровичу Фан-дер-Флиту. Эта армия не входила в состав фронтов и имела статус «отдельной». В ее задачу входила оборона Петрограда и побережья Балтийского моря на случай высадки десанта противника. Ставка и руководство 6-й армии, в подчинении которой тогда находился Балтийский флот, стояли за ограничение задач адмирала Эссена лишь обороной Финского залива. Командующий Балтийским флотом был лишен права использовать в открытом море линкоры типа «Севастополь». Отступив на мгновение от нашего повествования, напомним, хотя линкор «Севастополь» в то время представлял собой серьезную опасность для германского флота. Русские кораблестроители хорошо усвоили «уроки Цусимы», создав дредноут, совершенно неуязвимый для огня скорострельных орудий среднего калибра противника. Концепция «Севастополя» строилась на принципе бронированной самоходной артиллерийской баржи, что и требовалось для боя на «Центральной минно-артиллерийской позиции». Однако у судна были серьезные недостатки — низкий борт и, как следствие, отвратительная мореходность, недостаточная даже для Балтики. Специалисты утверждают, что корабли этого типа хорошо ходили лишь только в пределах Маркизовой лужи (ироническое бытовое название восточной части Финского залива между устьем р. Невы и о. Котлин). Тяжелые орудия «Севастополя» были малого калибра, а другим его слабым местом было отсутствие системы центральной наводки. Линкор отличался и малой толщиной брони.
…Хотя 6-я армия генерала Фан-дер-Флита участия в боевых действиях не принимала, однако в марте 1915 года государь пожаловал её командующего чином генерал-адъютанта. Спустя три месяца после внезапной кончины в мае того же года 55-летнего Эссена в Ревеле, высочайшим указом Фан-дер-Флит пошел на повышение — был назначен членом Государственного совета.
В пору сотрудничества с Фан-дер-Флитом адмиралу Эссену приходилось настойчиво бороться за права флота действовать самостоятельно, высказывая рекомендации на проводимых командующим 6-й армией совещаниях и направляя рапорты и донесения на имя адмирала Русина в Морской генеральный штаб. Например, только по весьма настоятельной просьбе Эссена в оперативную зону Балтийского флота были включены передовые районы — Рижский и Або-Оландский.
Развитие событий на этом морском театре военных действий демонстрировало слабую динамику ведения войны враждующими сторонами. С первых дней войны силы Балтийского флота действовали лишь оборонительно, а германцы осторожно пробовали русскую оборону на прочность. Так, в 19 часов 2 августа 1914 года перед Либавой с целью поставить минное заграждение и обстрелять город появились два германских крейсера: «Аугсбург» и «Магдебург». Приняв затопленные у входа в порт корабли за атакующие миноносцы, германские корабли поспешили поставить мины. После спешной постановки мин вражеские крейсера обстреляли порт и районы, прилегающие к вокзалу, после чего быстро ушли. Позднее это минное поле, получившее название «Аугсбург», очень стесняло действие германского флота у Либавы. Из-за плотности минных полей высадка десанта или беспрепятственное маневрирование германских судов у российских берегов становилось практически невозможным.
Не прошло и недели, как 9 августа 1914 года, около 23 часов, русский эскадренный миноносец «Новик», находясь на параллели маяка Дагерорт, невдалеке от себя обнаружил германские крейсеры «Магдебург» и «Аугсбург». Под флагом контр-адмирала Мишке в сопровождении трех эскадренных миноносцев они совершали свой первый демонстративный поход в северную часть Балтийского моря.
Появление русского корабля оказалось для германцев полной неожиданностью. Встреча с «Новиком» не входила в планы контр-адмирала Мишке и заставила неприятеля отвернуть, нарушив их первоначальный замысел. Мишке крупно повезло, поскольку из-за неисправности радиотелеграфа «Новик» не смог подробно донести в штаб о появлении противника, ограничившись лишь сигналом «вижу неприятеля», что не позволило русскому командованию использовать шанс для перехвата германских крейсеров.
Спустя несколько дней, 9–13 августа 1914 года германские крейсеры и эсминцы совершили вылазку к Моонзундским островам, обстреляв маяки Богшер и Ристна, а также русские пограничные посты у Паланги.
18 августа 1914 года неприятельские крейсеры опять появились в виду залива с целью выманить русские корабли и навести их на свое минное заграждение. Но план германцев не удался, так как русское командование уже знало об этом заграждении. По полученным в штабе Балтийского флота данным, в составе неприятельских сил находились броненосные крейсеры «Роон» и «Принц Генрих». Русские дозорные крейсеры «Адмирал Макаров» и «Баян» вступили в перестрелку с «Роон», но навстречу тем так и не пошли, ибо наши главные силы в ту пору находились в Гельсингфорсе и ожидать от них быстрой поддержки было нельзя. Тем не менее эта перестрелка русских и немецких кораблей, хотя и не принесшая вреда ни одной стороне, стала первой с начала войны на Балтике.
