В ранних сумерках произошел большой силы взрыв, разбросавший во все стороны тесно набившихся в этой части судна пассажиров: 21 человек оказался убит, 79 было ранено, среди них женщины и дети.
Командиру транспорта капитану 2-го ранга Анатолию Вячеславовичу Городынскому и бывшим вместе с ним на борту девяти морским офицерам удалось энергичными действиями остановить возникшую панику, во время которой несколько человек в ужасе бросились за борт.
После восстановления порядка около половины пассажиров, опасаясь новых взрывов, покинуло транспорт. Механики и несколько добровольцев стали проводить осмотр места взрыва, чтобы выявить возникшие повреждения. После того как было установлено, что взрыв не повлиял на способность транспорта идти на буксире без опасения утонуть при транспортировке, Городынский приказал готовиться к срочному выходу из порта.
Приказ об эвакуации был уже объявлен, и, по мере возможностей суда один за другим стали покидать Севастополь.
Утром 12 апреля большевики заняли Балаклаву, где морские офицеры затопили груженный снарядами под завязку транспорт «Батум» во избежание захвата его противником.
Красная армия приближалась к Севастополю, спасти который силами немногочисленного гарнизона было практически невозможно.
Полагаться на союзников не приходилось, хотя в городе находился батальон греков, несколько батальонов алжирских и сенегальских стрелков и два батальона французского 175-го пехотного полка, они просто отказывались воевать против красных.
Стоявшие в Северной бухте французские линейные корабли могли своей артиллерией создать помеху продвижению красных, но орудийный огонь иностранных кораблей причинил бы городским постройкам ощутимые разрушения.
В переговорах с морским штабом ВСЮР французские союзники признались, что не могли в краткие сроки помочь ВСЮР эвакуировать севастопольских беженцев за неимением достаточного места, да и в северном доке городского порта все еще оставался недвижим их линейный корабль «Мирабо», частично сумевший бы разрешить проблему свободных мест, однако, севший на мель и только что стянутый с камней при помощи крейсера «Кагул», он еще был не готов к походу.
Для ликвидации повреждений, полученных линкором при посадке на мель, требовалась как минимум двухнедельная работа.
15 апреля передовые часта Заднепровской дивизии красных заняли Инкерман и подошли к Корабельной слободке.
Чтобы остановить их дальнейшее продвижение, французская полевая артиллерия открыла огонь, но по ошибке обстреляла район Черной речки и находившуюся там радиостанцию ВСЮР.
В то же утро на флагманский корабль командующего французским флотом адмирала Амета под названием «Жан Бар» прибыли большевистские парламентеры с одним предложением — начать переговоры о заключении перемирия и нейтрализации Севастополя. Большевики передали свое условие, состоявшее в том, что имеющиеся в Севастополе части ВСЮР и занятые ими корабли должны быть немедленно разоружены.
В связи с этим адмирал Амет послал командующему Черноморским флотом адмиралу М. П. Саблину письмо, полученное им лишь вечером 15 апреля, следующего содержания: «В интересах сохранности арсенала, которую я вполне надеюсь обеспечить, я Вас прошу приказать „Кагулу“ и остальным кораблям, которые Вы хотите увести отсюда, сняться в течение ночи и ближайшего утра. Это будет также соответствовать положению, что Вы лично вместе с морскими офицерами тоже уйдете отсюда, за исключением командира над портом и тех офицеров, без которых нам нельзя обойтись в деле помощи нам по сбережению портовых учреждений. Я считаю также условленным, что тральщики останутся здесь, чтобы очистить минные поля вместе с помощью летчиков».
Коменданту Севастопольской крепости генералу Владимиру Федоровичу Субботину и начальнику особого отдела сношений с союзными армиями полковнику барону Александру Людвиговичу фон Нолькену адмирал Амет предложил немедленно оставить город и вывести из него все находившиеся там русские войска.
В ответ адмирал Саблин отправил французскому адмиралу письменный протест, где указал, что ввиду ранее сделанных адмиралом Аметом заявлений, о том что севастопольские беженцы не будут эвакуированы в ближайшее время, подобное распоряжение является совершенно необоснованным, так как защищать мирное население от большевиков будет просто некому.
Равно как и эвакуировать всех желающих будет затруднительно, ибо в течение 12 часов нет возможности погрузить на отходящие корабли все необходимое, войска и беженцев.
Адмирал Амет, пытавшийся спасти линкор республики «Мирабо», считал, что необходимо заключить перемирие с большевиками, помочь им овладеть городом и портом, в обмен за возможность простоять на якоре еще пару недель, чтобы завершить запланированные работы, и недвусмысленно поторапливал своих белых союзников поскорее покинуть его пределы, назначив последним сроком для выхода русских судов 16 апреля в 15 часов, после чего все оставшиеся суда должны были спустить русские флаги и поднять французские, если желают, чтобы их не тронули большевики.
Ознакомившись с посланием французского адмирала, Саблин приказал всем русским кораблям, имевшим возможность, без промедления выходить в море для следования в Новороссийск.
Один за другим транспорты, некоторые из которых имели на буксире военные корабли, стали покидать Севастополь и по ним, как вспоминали очевидцы, с Корабельной стороны время от времени стреляли из винтовок то ли сами французы, то ли сторонники большевиков.
Утром 15 апреля из Северной бухты под флагом адмирала Саблина вышел «Кагул», а последним кораблем, покинувшим Севастополь в 15 часов, оказалась давно нам знакомая подводная лодка «Тюлень».
В течение двух суток «Кагул», на случай оказания кому-либо помощи, крейсировал у южного берега Крыма, пока не прошли все русские корабли.
Своим ходом в Новороссийск шли: посыльное судно «Буг», миноносец «№ 7» (бывший миноносец «№ 273»), транспорты и пароходы. Пароход «Дмитрий» вел на буксире подводные лодки «Утка» и «Буревестник». Буксир «Бельбек» — миноносец «Жаркий», «Доброволец» — миноносец «Живой», который с полпути пошел своим ходом. Кроме того, на буксирах тащили эскадренные миноносцы «Поспешный» и «Пылкий», «Строгий» и «Свирепый». Буксировали и канонерскую лодку «Терец», и посыльное судно «№ 102» (бывший миноносец «№ 258»), и транспорт «Рион».
Вернувшаяся из Каркиницкого залива канонерская лодка «№ 15» ушла в Керчь.
С утра 16 апреля французские линейные корабли «Жан Бар», «Франс» и «Вернио» начали обстрел Севастополя — Корабельной стороны, района Английского кладбища, Малахова кургана, и снаряды частично падали в кварталах пригорода.
Делалось это с единственной целью — задержать продвижение к городу красных частей, но, скорее всего, больше для психологического воздействия. Систематический обстрел продолжался и ночью и был остановлен в 10 часов следующего утра, когда прибыли парламентеры, уполномоченные командованием 2-й украинской Красной армии.
Адмирал Амет, как старший на рейде, от имени всех союзников заявил, что к 30 апреля союзные войска будут эвакуированы из города, русские подводные лодки, которые находятся в порту, будут потоплены, а все русские миноносцы и боевые корабли будут приведены в негодность путем взрывов цилиндров машин.
