Кажется, я что-то такое уже видела… возвращаюсь на несколько страниц назад и нахожу слово «все», выделенное тем же способом, но очень слабо. И не догадаешься, если не искать специально. Продолжаю листать назад и еще через несколько страниц натыкаюсь на «тебя». А ведь оно еще при чтении бросилось мне в глаза! Тогда я списала это на типографский брак. Любопытно. Продолжаю переворачивать листы и уже почти в самом начале нахожу выделенную букву «У».
Соединяю все вместе: «У тебя все хорошо».
Сердце рвется из груди при мысли, что это, наверно, Эстер передает мне зашифрованное послание. Если так, то там должно быть продолжение! С растущим волнением просматриваю остаток книги и нахожу «тебе», «нужна», а на предпоследней странице – «помощь».
Моя радость не знает границ – Эстер догадалась, что я в опасности, и хочет помочь! Впрочем, воодушевление быстро проходит. Как я ей отвечу? У меня нет даже обычного карандаша. Да если бы и был, я бы все равно не знала, что писать. Простого «да» тут явно недостаточно, а от «да, звони в полицию» не будет никакого толка. Ведь я уже на собственном опыте убедилась, что в полиции у Джека все схвачено. Там, как и в тайском отеле, считают, что у меня маниакально-депрессивный психоз и я постоянно обвиняю своего любящего мужа, блестящего адвоката, в том, что он удерживает меня силой. Даже если полиция нагрянет к нам без предупреждения, Джек легко придумает убедительную версию насчет моей комнаты – как и любой другой комнаты в доме. Как бы то ни было, он все равно не позволит мне вернуть книгу, пока не проверит ее вместе с моей сумкой (а ее он проверяет всякий раз перед выходом, и она должна быть абсолютно пуста).
И тут меня осеняет: он уже изучил каждую страницу, иначе бы просто не отдал мне книгу. Конечно, он все видел. Вот черт. Только бы не навредил Эстер! Да и мне при следующей встрече придется говорить с Эстер особенно осторожно: ведь Джек, понимая, что я не могу ответить ей через книгу, будет слушать каждое мое слово. Наверняка будет ждать от меня двусмысленных реплик, вроде: «Думаю, что вопрос, который автор ставит перед читателем, очень актуален». Не дождется. Может, когда-то я была наивной, но теперь поумнела. Конечно, я вряд ли сумею передать Эстер ответное сообщение, но это не повод впадать в уныние. Я очень ей благодарна. Ни родители, ни Диана, ни Дженис, ни полиция ни на секунду не заподозрили, что Джек меня полностью контролирует. А она поняла это, да еще так быстро!
Новая мысль заставляет меня нахмуриться. Ведь если Эстер догадалась, что я под колпаком, то должна понимать: контролируются все мои связи с внешним миром. Если она понимает, что с Джеком шутки плохи, то зачем так рисковать? Зачем раскрывать карты, не имея надежных доказательств?
Я снова принимаюсь за книгу. Может, обнаружу какую-нибудь идею, как связаться с Эстер в обход Джека. Нельзя ее разочаровывать – ведь она так благородно протянула мне руку помощи!
В какой-то момент – я все еще ломаю голову, пытаясь придумать способ передать ей сообщение, – на лестнице слышатся шаги Джека. Быстро закрываю книгу и отодвигаю ее подальше.
– Уже прочитала? – спрашивает он, кивая на книгу.
– Сложно через нее продираться, – сочиняю я. – Обычно я такое не читаю.
– И много тебе еще осталось?
– Прилично.
– Потрудись закончить к следующим выходным.
Он уходит. Я снова морщу лоб: уже второй раз требует, чтобы я прочитала книгу до встречи с Эстер. Значит, точно знает о выделенных словах и хочет заставить меня вырыть себе могилу. Неудивительно – сегодня он сам признал, что меня уже не за что наказывать, потому что я стала слишком умной и не даю ему повода. Представляю, как он обрадовался, увидев сообщение Эстер! Как потешался над ее наивной попыткой помочь мне! Но чем дольше я размышляю, тем сильнее чувствую: что-то не так. Наконец вспоминаю, что книгу он принес не сразу после звонка, и все становится на свои места. Это не Эстер отметила слова. Это Джек.
Прошлое
Тело Молли еще не начало разлагаться. Умерла она, по-видимому, лишь за несколько дней до нашего приезда. Джек все рассчитал. Оставил ей воды, но так, чтобы не хватило на две недели. Увидев ее мертвой, я пережила настоящий шок. Злорадство, с которым Джек отпирал дверь в подвал, меня, конечно, насторожило, и я ждала какого-то неприятного сюрприза. Подумала, может, он держал ее тут две недели на привязи или вообще увез куда-то. Но я и представить не могла, что он бросил ее умирать.
Сначала я не поверила своим глазам. Смотрела на неподвижный комок на полу и думала, что просто еще не отошла от таблеток, которыми он меня накачал; мне по-прежнему было дурно. Потом опустилась рядом на колени. Тело Молли было холодным и твердым. Я представила, в каких страшных мучениях она умирала. Тогда я дала себе клятву: я убью его. И не просто убью – заставлю страдать так же, как страдала Молли.
Джек сделал вид, что изумлен моей реакцией. Он ведь говорил мне в Таиланде, что никакой домработницы нет, разве я забыла? К счастью, тогда я не придала значения его словам и не догадалась, на что он намекает. Иначе даже не знаю, как пережила бы те две недели.
– Приятно видеть, что ты ее любила, – сказал он, глядя, как я плачу на полу. – На это я и рассчитывал. Видишь ли, важно, чтобы ты понимала, насколько было бы хуже, если бы на месте Молли оказалась Милли. А если Милли умрет, на ее месте окажешься ты. Сама подумай – кто тебя хватится? Если меня спросят, где ты, я отвечу, что после смерти горячо любимой сестры ты решила уехать к родителям в Новую Зеландию.
– Почему я сразу не могу заменить Милли? – проговорила я сквозь рыдания. – Почему тебе нужна именно она?
– Потому что ее гораздо легче напугать. Кстати, если я получу Милли, мне больше не придется ездить в Таиланд. У меня и здесь будет все, что нужно.
– Не поняла. – Я вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Разве ты ездишь в Таиланд не ради секса с мужчинами?
– Секс с мужчинами? – Похоже, мои слова его насмешили. – Это я мог бы найти и здесь, если бы захотел. Но секс меня не интересует. А в Таиланд я езжу, чтобы отдаться моей главной страсти. Нет, сам я руки не пачкаю. В основном наблюдаю и слушаю. – Я глядела на него непонимающе, и тогда он, наклонив ко мне голову, зашептал: – Страх. Это лучшее, что есть в мире. Я обожаю видеть его. Чувствовать. Вдыхать его запах. Но больше всего мне нравится, как он звучит. – Он коснулся языком моей щеки. – А еще я люблю его вкус.
– Ты омерзителен! Ты самый гнусный, самый отвратительный подонок! Я до тебя доберусь, Джек. Не сомневайся. Рано или поздно доберусь.
– Не доберешься, если прежде я доберусь до Милли. А именно это я и планирую.
– Значит, ты хочешь убить ее? – спросила я прерывающимся голосом.
– Убить? Да зачем она мне мертвая? Я не буду убивать Милли, Грейс, я только собираюсь немного ее попугать. Ладно, ты собираешься хоронить собаку или мне выбросить ее в ведро?
Он не помогал мне, только наблюдал. Я завернула Молли в черный мешок для мусора и, задыхаясь от слез, понесла вверх по лестнице и потом через кухню на террасу, о которой так мечтала. На пороге, дрожа от холода и шока, оглядела просторный сад, раздумывая, где похоронить Молли. Джек вышел за мной и, указав на изгородь в конце сада, сказал зарыть ее там. Когда я дошла до изгороди, то увидела прислоненную к ней лопату. При мысли о том, что Джек заранее – еще до того, как оставил Молли умирать, – приготовил лопату, которой я вырою ей могилу, я снова зарыдала. Земля была мягкой: здесь шли дожди. Но я бы не справилась, если бы каждую секунду не представляла, что рою могилу для него. Закончив копать, я достала Молли из мешка и на мгновение прижала к себе. Как я скажу Милли, что ее больше нет?
