Пытаясь оправдать поведение Милли, я высказала свою версию: быть может, она – судя по ее словам о том, что Джек не должен с нами жить, – просто не понимает, что после свадьбы мы с ним все время будем вместе, и не хочет меня с ним делить. Звучало это не слишком убедительно – ведь на самом деле Милли прекрасно знала, что муж и жена всегда живут вместе. Я понимала, что должна как можно скорее выяснить, почему она вдруг так невзлюбила Джека; должна успеть до того, как у него лопнет терпение и он выполнит угрозу насчет психушки. Но как поговорить с ней наедине, если он постоянно рядом? Если следит за каждым моим словом и ловит каждый жест?
В отеле, где мы обедали, возможность наконец представилась. После еды Милли попросила меня сходить с ней в туалет. Я уже было поднялась со стула, но тут Джек заявил, что она прекрасно справится сама. Милли уперлась; ее голос становился все громче и громче, и в итоге ему пришлось уступить, хотя он, конечно, пошел с нами. Женский туалет находился в конце небольшого коридора, и сопроводить нас до самых дверей, не привлекая внимания, было невозможно. Понимая это, Джек дернул меня за руку и зловещим шепотом, от которого кровь стыла в жилах, предупредил, чтобы я не вздумала ничего говорить Милли и вообще кому бы то ни было; он будет ждать в начале коридора, и нам лучше поторопиться.
– Грейс, Грейс! – закричала Милли, когда мы остались с ней вдвоем. – Джек плохой, очень-очень плохой! Толкал меня! Толкал меня на лестнице!
Я быстро приложила ей палец к губам, призывая к молчанию, и тревожно огляделась. К счастью (первая удача за долгое время!), все кабинки пустовали.
– Что ты, Милли, – прошептала я в ужасе: что, если Джек все же дошел до конца коридора и теперь подслушивает под дверью? – Джек не мог так поступить!
– Грейс! Джек толкал! Свадьба, на лестнице! Сильно, вот так. – Она толкнула меня плечом. – Джек обижал, ломал ногу!
– Нет, Милли, нет, – успокаивала я ее. – Джек хороший.
– Нет, не хороший! – упиралась Милли. – Джек плохой! Очень плохой!
– Нельзя так говорить, Милли. Ты ведь больше никому не говорила? Не говорила то, что сейчас сказала мне? Она решительно помотала головой:
– Ты говорила, сначала всегда говорить Грейс. Но теперь я говорю Дженис. Джек очень плохой.
– Нет, Милли, нет! Никому нельзя об этом говорить!
– Почему? Грейс не верит?
Мысли метались в поисках ответа. Я уже хорошо знала, на что способен Джек, к тому же вспомнила, что он совсем не хотел видеть Милли подружкой невесты.
– Послушай, Милли, – торопливо заговорила я, беря ее за руки; если мы тут задержимся, Джек заподозрит неладное. – Давай сыграем в одну игру. В секретную игру, о которой будем знать только мы с тобой. Помнишь Рози? – раньше у Милли была воображаемая подруга Рози, на которую она сваливала вину за все свои проступки.
Милли быстро закивала:
– Рози плохо себя ведет. Милли хорошо.
– Да, я знаю, – серьезно продолжала я. – Рози была очень непослушная. – Тут у Милли сделался такой виноватый вид, что я невольно улыбнулась.
– Я не люблю Рози. Рози плохая. Как Джек.
– Так вот, это не Джек столкнул тебя с лестницы.
– Джек! – упорствовала Милли.
– Нет, это был кто-то другой.
– Кто? – подозрительно спросила она.
Я лихорадочно перебирала в голове имена и наконец выдала:
– Джордж Клуни!
– Джож Куни? – уставилась на меня Милли.
– Да. Ты не любишь Джорджа Клуни, верно?
– Я не люблю Джожа Куни, – согласилась она.
– Ну вот, это он столкнул тебя с лестницы. Не Джек.
– Не Джек?
– Нет, не Джек. Ты любишь Джека, Милли. Ты очень любишь Джека. – Я легонько тряхнула ее за плечи. – Это очень важно! Ты его любишь, и он не толкал тебя на лестнице. Тебя толкнул Джордж Клуни, понимаешь? Ты должна любить Джека, Милли. Для меня.
Она внимательно взглянула мне в лицо:
– Грейс страшно?
– Да, Милли, мне страшно. Поэтому, пожалуйста, скажи, что ты любишь Джека! Это очень важно, прошу тебя!
– Я люблю Джека, – послушно повторила она.
– Вот и хорошо!
– Но я не люблю Джожа Куни.
– Умница, Милли! Джорджа Клуни ты не любишь, совсем не любишь.
– Джож Куни плохой. Толкал на лестнице.
– Да, правильно, только никому об этом не рассказывай. Нельзя говорить, что Джордж Клуни столкнул тебя с лестницы. Это наш секрет, как Рози. Но нужно всем говорить, что ты любишь Джека. Это не секрет. И Джеку ты тоже должна говорить, что ты его любишь. Понимаешь, Милли?
– Да, – кивнула она. – Говорить, я люблю Джека.
– Правильно.
– Говорить, я не люблю Джожа Куни?
– Да, это можно.
– Но Джек Джож Куни, Джож Куни Джек, – прошептала она, прижавшись ко мне.
– Да, Милли, Джек – это Джордж Клуни, но об этом знаем только мы с тобой, – шепнула я в ответ. – Ты поняла? Это наш секрет, как Рози.
– Джек плохой, Грейс!
– Да, Джек плохой, но это тоже наш секрет. Никому не говори!
– Не живем с Джеком. Страшно.
– Я понимаю, Милли.
– Что делать? Грейс?
– Пока не знаю, но я что-нибудь придумаю.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Грейс грустно.
– Да, мне грустно.
– Грейс, не грусти! Милли здесь. Милли помогает.
– Спасибо. – Я обняла ее. – Запомни, Милли: ты любишь Джека.
– Я помню.
– И ты не должна говорить, что не хочешь с ним жить.
– Не буду.
– Умница, Милли.
Джек нетерпеливо прохаживался по коридору.
– Почему так долго? – спросил он, впившись в меня взглядом.
– Женские дела, – важно заявила Милли. – Надо много времени.
– Ну что, сначала прогуляемся, потом поедем?
– Я люблю гулять.
– Может, купим по дороге мороженого?
Вспомнив мои наставления, она одарила Джека улыбкой:
– Спасибо, Джек!
– Похоже, настроение у нее улучшилось, – заметил он, пока Милли бежала вприпрыжку впереди нас.
– В туалете я ей объяснила, что для супругов естественно быть все время вместе. Она поняла, что должна научиться делить меня с тобой.
– Надеюсь, это все, что ты ей сказала.
– Ну разумеется!
* * *
Когда через час мы привезли Милли обратно, Дженис нас уже ждала.
