– Может быть… Ладно, Адам, не хочу тебя отвлекать. Я уверена, что все будет в порядке. Не стоит себя накручивать.
– Хочешь, я поспрашиваю, говорил ли кто-нибудь с Джеком с тех пор? Чтобы тебе стало спокойней.
– О да, будь так добр! – в моем голосе звучит облегчение. – Кстати, можешь позвонить Эстер: когда она везла меня в аэропорт, то сказала, что собирается пригласить его на обед в выходные.
– Так и сделаю.
– Спасибо тебе, Адам! А как у вас там дела? Как Диана, дети?
– Все хорошо, Грейс. Давай я займусь звонками, а потом перезвоню тебе. Скажи, пожалуйста, свой номер.
Диктую ему номер с гостиничной брошюрки, лежащей на тумбочке. Потом сажусь на кровать и жду. Пытаюсь читать, но не могу сконцентрироваться. Минут через тридцать Адам перезванивает и сообщает, что никто из опрошенных не говорил с Джеком после пятничного заседания. До суда его видели в офисе, но потом – никаких следов.
– Я сам сейчас пытаюсь ему звонить, но все время попадаю на голосовую почту. Как и Эстер – она тоже пыталась с ним связаться. Но это еще ничего не значит, Грейс! Как я говорил, он, возможно, просто забыл включить телефон.
– С трудом верится. Он не мог забыть. К тому же он знал, что я захочу с ним поговорить! И вот еще что странно: почему он сказал, что ты подвезешь его в аэропорт, если вы с ним не договаривались?
– Может, он хотел меня попросить, а потом передумал? Слушай, Грейс, не паникуй раньше времени. Я уверен, что все будет в порядке. Он сядет сегодня в самолет и прилетит к тебе.
– А что, если дождаться вылета и позвонить в «Бритиш эйрвейз»? Как думаешь, они скажут, зарегистрировался ли он на рейс?
– Ну что ты, конечно нет. Только если катастрофа какая-нибудь случится. Конфиденциальность пассажиров, ты же понимаешь.
Я вздыхаю:
– Получается, мне остается только ждать утра.
– Да, и, когда увидишь его, не забудь отчитать по полной программе! За то, что заставил волноваться. И пусть напишет мне, когда долетит.
– Хорошо, тогда дай мне свой номер, пожалуйста.
Адам диктует номер, я записываю.
– Спасибо, Адам, – говорю я и вешаю трубку.
Эту ночь я снова почти не сплю. Рано утром, нарядившись и накрасившись, спускаюсь в вестибюль. Мистер Хо на месте. Догадавшись, что я хочу встретить Джека, предупреждает: ожидание может затянуться – в аэропорту на паспортном контроле большие очереди, да и на такси потом долго ехать. Предлагает мне пойти позавтракать, но я отказываюсь. Говорю, что хочу дождаться мужа, который наверняка приедет голодный как волк.
Отыскав кресло неподалеку от главного входа, я усаживаюсь ждать. Время идет, и я начинаю беспокойно поглядывать на часы. Наконец становится ясно, что что-то не так; подхожу к мистеру Хо и прошу его узнать, приземлился ли самолет из Лондона. Проверив информацию о рейсе у себя в компьютере, он говорит, что самолет задержался и сейчас как раз идет на посадку. Слава богу! В ближайшие два часа изображать беспокойство не нужно. Мистер Хо улыбается, видя облегчение на моем лице; признаюсь ему, что уже начала волноваться, что Джек не едет. Потом возвращаюсь на свое место и сажусь ждать дальше. Мистер Хо приносит чай – скоротать время.
Проходит почти два часа. Джека нет, и мне пора снова начинать тревожиться. Направляюсь к девушке за стойкой и прошу разрешения воспользоваться телефоном. Набираю номер Джека, попутно объясняя мистеру Хо, что теоретически Джек мог перенести вылет на вечер среды, поскольку упоминал об этом, но тогда он бы позвонил сюда и предупредил, так что мне все равно не по себе. Включается голосовая почта, и я, сдерживая слезы, дрожащим от испуга голосом наговариваю сообщение:
«Джек, ты где? Я знаю, что самолет задержали, но ты все равно должен быть уже здесь! Если ты вылетаешь только сегодня (хотя я надеюсь, что это не так), то мог бы по крайней мере предупредить! Неужели ты не понимаешь, как я тут нервничаю? Четыре дня от тебя ни слуху ни духу! Я понимаю, что ты решил не подходить к телефону или даже отключить его, но мне-то можно было позвонить хотя бы раз? Я же столько сообщений тебе оставила! Ты их получил? Пожалуйста, перезвони мне. Я больше не могу торчать тут и хочу знать, что происходит. Не то чтобы здесь было плохо, – торопливо прибавляю я, понимая, что мистер Хо слушает, – нет, за мной присматривают, но я просто не могу без тебя. Позвони, прошу, объясни, в чем дело. Я сейчас в холле, но скоро пойду в номер. Или хотя бы оставь сообщение на ресепшене! Люблю тебя».
Вешаю трубку. Мистер Хо смотрит сочувственно. Снова предлагает пойти позавтракать, но я отвечаю, что не голодна. Он настаивает, обещая позвать меня, если Джек позвонит, и в конце концов я сдаюсь.
Отправляюсь на террасу и на выходе сталкиваюсь с Маргарет и Ричардом, с которыми подружилась на экскурсии. Расстроенным голосом, со слезами на глазах рассказываю, что Джек так и не появился. Они убеждают не паниковать – Джек ведь говорил, что может задержаться, – и предлагают провести день вместе. Отвечаю, что пока лучше побуду у себя – вдруг Джек позвонит или все-таки приедет, но обещаю присоединиться к ним попозже, если не будет никаких вестей.
Поднимаюсь в номер и звоню Адаму. Он не берет трубку – отлично, не нужно разговаривать! Оставляю сообщение, что Джек не прилетел. Через какое-то время спускаюсь вниз к Маргарет и Ричарду. По моему лицу видно, что Джек не объявился; оно грустнеет еще больше, когда я рассказываю, сколько раз звонила ему и не могла дозвониться. Мои новые друзья полны участия, и я рада, что они не дают мне погрузиться в свои мысли. Пока мы общаемся, я то и дело отвлекаюсь на звонки Джеку (по-прежнему безрезультатные) и прошу его перезвонить.
Вечером они отказываются отпускать меня – не хотят, чтобы я хандрила в одиночестве. Мы ужинаем вместе, и они бодро говорят, как им не терпится познакомиться с Джеком завтра утром. Около полуночи я наконец возвращаюсь к себе. Меня ждет сообщение от Адама: он извиняется, что пропустил мой звонок, и предлагает съездить проверить, дома ли Джек. Перезваниваю ему и с благодарностью соглашаюсь – пусть съездит, если нетрудно; но потом мы решаем, что если Джек летит вечерним рейсом, то, наверно, уже уехал в аэропорт. Говорю Адаму, чтобы пока не заморачивался: я позвоню ему завтра, когда Джек приедет. Напоследок мы опять шутим насчет головомойки, которую нужно устроить Джеку за его поведение.
Утром я снова жду Джека – на этот раз в компании Маргарет и Ричарда. Джек не появляется, и они сами видят, как я схожу с ума от беспокойства. Маргарет предлагает позвонить в «Бритиш эйрвейз» и спросить, был ли Джек в самолете, но там, конечно, ничего не говорят. Тогда я звоню в британское посольство. Объясняю им ситуацию, и они – возможно, потому, что имя Джека на слуху – обещают что-нибудь предпринять. Вскоре мне перезванивают и сообщают, что Джек на рейс не регистрировался. Я начинаю рыдать, но потом беру себя в руки и говорю, что дома его тоже нет. На том конце провода выражают сочувствие; им очень жаль, но на данном этапе помочь они больше ничем не могут. Предлагают обзвонить друзей и родственников – вдруг кто-нибудь знает, где Джек. Благодарю и кладу трубку.
