Люди, болтавшиеся в коридоре, начали оборачиваться, чтобы посмотреть, что там за шум.
– У полиции есть часть фильма.
– Тогда почему прокурор не предъявляет его как вещественное доказательство?
– Поди спроси его, Синди.
– Потому что это была не Сара, так?
– Думай как хочешь.
* * *
Пока Синди подкарауливала Дэвида в коридоре, ее место в переполненном зале кто-то занял. Ей указали на дверь, как и всем, кто опоздал.
– Но я – репортер, – заныла она.
– Да хоть Анджелина Джоли, – отрезал пристав, толстощекий ирландец. – Подождите снаружи.
Прежде чем вернуться на место свидетеля, Дэвид перегнулся через перегородку и поцеловал Элизабет. Она украдкой сунула ему в руку что-то, на ощупь напоминавшее ложку с длинной ручкой. Только сев на свое место, он разжал кулак и увидел, что это. Тест на беременность. Положительный. Дэвид взглянул на Элизабет и улыбнулся, когда она сделала ему знак «о’кей».
С учетом опасных побочных эффектов ривертина это было в некотором роде чудо. Дэвид пришел в восторг от своей мужской силы. Именно это было ему сейчас очень нужно – капелька уверенности в себе.
* * *
Крохотную лужайку у дома на Примроуз-лейн не косили со времен президентства Джимми Картера. Пырей колыхался под холодным осенним ветром, петляющим по Мерриман-Вэлли, вдоль реки Крукед, что впадала в озеро Эри в тридцати милях к северу. Дэвид и Кэти, держась за руки, пересекли газон и остановились, глядя в занавешенные окна. Что там, внутри? Сегодня Кэти повязала вокруг головы тонкий шнурок, к которому за правым ухом прикрепила три голубых пера – ни дать ни взять дочь вождя племени чиппева.
– Что собираешься делать с домом? – спросила она.
– Без понятия, – сказал он. – Скажем, оборудую крутой отель-пансион. В порядочном отеле ведь должны быть привидения для привлечения туристов?
– Я думала, в Западный Акрон туристы особо не ездят.
– Ну что ж, может, буду сдавать студентам.
Он потянул ее за руку.
– Пошли. Давай посмотрим, что после него осталось.
На входной двери висел кодовый замок. Утром адвокат сообщил Дэвиду код – сделка на кругленькую сумму двести пятьдесят тысяч окончательно состоялась. Он набрал цифры и повернул ключ – старый, стальной, тяжелый, как тайна дома. Замок сработал, и дверь с протяжным вздохом открылась.
Дэвид попробовал включить свет, но выключатель не работал. Впрочем, был редкий для Акрона безоблачный полдень, и полуденный свет пробивался через занавески. Дэвид пошел в дом. Кэти последовала за ним, крепко держа его за руку. Входную дверь она оставила открытой.
Они заглянули в шкаф, где лежали коробки с перчатками. Дэвид достал блокнот и записал название компании, значившейся на коробках, – «Ностос инкорпорейтед, Дублин, Ирландия». Взял пару перчаток и примерил их. Подошли. Но в перчатках мертвеца ему тут же стало не по себе, и Дэвид сунул их в карман.
Он оглядел прихожую. На полу высохшая кровь Старика с Примроуз-лейн, длинные полосы тянутся в гостиную и оканчиваются там багровым пятном, цветом и формой похожим на печать из красного воска.
Комната осталась почти нетронутой, после того как в 2008 году люди коронера увезли тело; детективы из убойного отдела забрали дневники о Кэти вместе с другими вещами в 2009-м. Вдоль стен все так же неподвижно стояли стопки книжек в мягких обложках. Большей частью детективы – от Конан Дойла до Джеймса Паттерсона. Попадались и ужастики. Кое-какие самоучители – «Работа над словом для чайников», «Гитара для чайников», даже «Как выжить во время Апокалипсиса для чайников». На каминной полке, под темным пятном на стене, где предположительно когда-то висело зеркало, покоился том «Улисса», открытый на десятой главе.
– Выглядит как библиотека начальной школы в Роксборо, – сказала Кэти. – Как думаешь, он прочел все эти книги?
– Наверняка.
На западной стене висела картина – скорее всего, сделанная нелегально копия «Постоянства памяти» – поздний вариант с жуткой дохлой рыбой, предположительно автопортретом самого Дали.
Они с Кэти прошли по кровавому следу до его источника – кухни. Блендер забрали, но Дэвид различил его отпечаток в засохшей кровавой луже на стойке у окна. Кэти исследовала кухонные шкафчики. Старик с Примроуз-лейн все продукты раскладывал в строгом порядке и снабжал наклейками: рис (белый и бурый), арахисовая паста (с кусочками орехов и без), спагетти, суп… В холодильнике одна полка была помечена «молоко и чай со льдом», но там все заросло какой-то невыносимо вонючей плесенью, и больше они холодильник не открывали. На дверце Кэти заметила магнитик в виде кошки. Он придерживал собой записку. Дэвид сразу узнал почерк.
Малыш на подходе. Заеду повидаться, как только смогу. Не унывайте. С любовью, Э.
Полицейские не заметили записки? Или просто сфотографировали ее? Возможно, проглядели. Дэвид сам не сразу ее заметил. Недаром говорят, прятать надо на видном месте.
Душу защекотали незнакомые прежде подозрения. Добро пожаловать, приятель. Он прогнал их. Нет времени.
– Я не знаю, как это объяснить, – сказал он Кэти. – Но какое-то объяснение быть должно. Я не верю, что она изменяла мне. Нужно ее знать. Она была не такая.
– Не такая, как я, хочешь сказать?
– Я не это имел в виду.
– Ладно.
– Я не хотел.
– Знаю.
Наверху находились две комнаты, не считая крошечной ванной. Справа – небольшая студия. В центре стоял мольберт с незаконченным полотном, натянутым на подрамник, вероятно, самим человеком-загадкой. Сюрреалистический пейзаж – яйцо, висящее в воздухе, как часы Дали. Только яйцо было огромное и черное. В недописанном фоне угадывалась долина Кайахоги, но деревья в этой долине были явно неживые и походили на какие-то механизмы. Мазки были тонкие, практически неразличимые – работа очень старательного человека.
В школе Дэвид любил уроки рисования. И сейчас с удивлением осознал, что тоскует по ощущению кисти в руке. И запах. Он скучал по этому запаху, краски и холста. Только эти запахи и остались в памяти от уроков рисования мисс Вольф в четвертом классе. Многое он забыл из своего детства… Что еще он тогда любил? Если когда-нибудь будет свободное время, можно опять заняться живописью. И может, даже закончить эту картину. Единственную в студии. Кроме нее и столика, на котором лежала палитра со следами окаменевшей краски, в комнате ничего не было.
– А куда он девал законченные картины? – спросила Кэти.
Дэвид пожал плечами.
Вторая комната оказалась спальней. Аккуратная. Продуманная. Две строгие рубашки висят в узком шкафу рядом с парой брюк и рабочим комбинезоном, заляпанным краской. На комоде флакон «Олд Спайс» 70-х годов. В ящиках только пара старых трусов и дохлая мышь. Низкая кровать накрыта тремя слоями простыней, когда-то бежевых, а теперь серых. Спинка изголовья снята, как догадался Дэвид, полицией Акрона.
