– Вы, товарищи, в основном коммунисты и комсомольцы – народ сознательный, – медленно подбирая слова, сказал майор, – должны всё понимать. От ответственности Жуйков никуда не денется. Послезавтра заседание парткома батальона… Да и приказ начальника опергруппы о наказании виновных уже составлен. Там всем «подарки» розданы: и Жуйкову, и мне, и комбату…
– Д-да не виноват взводный, – поднялся с места один из водителей – рядовой Пономарёв, тот самый, что прошлым утром помогал Ковалю поднимать флагшток. Он ещё не совсем пришёл в себя и говорил, заикаясь. – Нн-е виноват взводный! Это п-показуха убила Васю! Вспомните, м-мужики, сколько раз мы парк п-переделывали, чтобы приезжающим н-начальникам угодить! Сколько втыков п-получил командир за то, что не по бумажке сделано! А Вася хотел, чтобы больше дурной работой не заниматься…
– Да что там говорить, – поднялся парторг, – давай голосовать. Кто за то, чтобы спасти взводного от тюрьмы?
Жуйков поднял глаза и увидел взметнувшиеся руки, но облегчения не почувствовал.
Цинковый гроб с телом Коваля был отправлен на родину в сопровождении старшего прапорщика Кондратенко и земляка погибшего – рядового Печёнкина.
Жизнь взвода вроде бы вошла в обычную колею. Подъём. Завтрак. Развод на работы. О Ковале старались не говорить. На первый взгляд казалось, что о нём забыли: живые думают о живых…
Но каждое утро Жуйков, заходя в парк, перенесённый по указанию начальника опергруппы на новое место, видел, как полощется на ветру обгоревший кусок красной материи на металлическом флагштоке. Заменить флаг солдаты взвода отказались категорически. Жуйков настаивать не стал.
А на месте, где упал поражённый током ефрейтор, кто-то вбил деревянный колышек с фанерной звездой и табличкой: «Здесь погиб при исполнении воинского долга Коваль Василий Павлович». И дата…
Прокурор Энского гарнизона, грузный подполковник в роговых очках, встретил Кривду и Жуйкова настороженно и официально вежливо.
Выслушав замполита, он поднялся, подошел к книжному шкафу. С нарочитой медлительностью достал Уголовный кодекс РСФСР, полистал его:
– Серьезная статья грозит вам, товарищ Жуйков, – халатность по службе, повлекшая тяжкие последствия, гибель человека. От двух до семи.
– Так у нас ведь передовой батальон, лучший в оперативной группе… – пробормотал замполит. – Да и Жуйков – отличный офицер. Кто из нас застрахован от ошибок в молодости?
Прокурор развёл руками – мол, закон, ничего не могу поделать…
– Однако, – взгляд его задержался на автомобильных эмблемах посетителей. – Я некровожадный человек. Сам офицер.
– Так, может быть, мы и будем решать наши проблемы по-человечески? – оживившись, спросил Кривда. – Ваш уазик давно был на «капиталке»?
Через полтора месяца прокурор гарнизона подписал постановление о прекращении уголовного дела, возбуждённого в отношении старшего лейтенанта Жуйкова, за отсутствием состава преступления.
Ещё через год партийная комиссия при политотделе соединения, где служил Жуйков, сняла с него партийное взыскание, наложенное парткомом автомобильного батальона.
А спустя какое-то время пришёл приказ о переводе его к новому месту службы на должность командира роты. В части, куда он прибыл, о происшедшем на целине никто не знал. Не распространялся об этом и сам Жуйков.
Акт третий
Неизвестный (повернувшись к офицерам)....Жуйков? Я к данной травме никакого отношения не имею. Что-то напутали вы, товарищ Председатель!
Командир (Замполиту тихо). Этот пень и впрямь что-то перепутал. Очки, наверное, забыл надеть. Пора ему на пенсию! Обсудите с Начальником отдела кадров, как можно его побыстрее уволить.
Замполит. После суда и обсудим…
Афганец. Что-то никак не пойму, что вменяется Неизвестному в вину?
Назначенный. Я по поручению…
Фин. А не по поручению ты хоть что-нибудь можешь?
Назначенный (сделав вид, что не слышит). Я по поручению командования разбирался по делу Неизвестного. Готов доложить членам суда и всем офицерам суть дела.
Председатель. Докладывайте.
Назначенный. С утра…
Второй офицер. Слышали мы, что с утра. Уже вечер за окном. Ты поближе к теме!
Командир. Товарищ Председатель! Что это такое? Следите за порядком, пока я на ваше место другого не назначил!
Председатель (стучит ручкой по графину). Прошу не перебивать общественного обвинителя!
Первый офицер (Второму, шепотом). Слышишь, как командир разошёлся? «Пока я другого на ваше место не назначил…» Как будто не собрание офицеров выбирало Председателя, а он…
Второй офицер (также шепотом). Ты как с луны свалился! Конечно, не собрание. Собрание – фикция, а слово командира – закон!
Назначенный (довольный поддержкой Командира). Вчера, значит, с утра Неизвестный не вышел на службу. Факт невыхода подтверждён рапортом его непосредственного начальника. Сам Неизвестный указать причину своего прогула отказался. А вечером того же дня он устроил дебош и пьяную драку в общественном месте, за что и был задержан милицией и дружинниками и доставлен в комендатуру гарнизона. Документы прилагаются.
Неизвестный. Липа – все эти документы. Никакого дебоша я не устраивал!
Командир. Помолчите, вас не спрашивают… пока.
Назначенный. Вот, в объяснительной записке сержанта милиции Достовалова так прямо и написано: «Дебош в пьяном виде в общественном месте. Сопротивление сотрудникам правоохранительных органов».
Неизвестный. Какое там право, когда бьют тебя то справа, то слева. Я, может быть, защищался!
Замполит. Вы, товарищ Неизвестный, не оправдывайтесь, в материалах расследования ваша вина полностью доказана.
Неизвестный (горько). Что ж, если доказана, давайте засуживайте поскорее!
Афганец. Ты, парень, не кипятись! Мы разобраться должны: а вдруг ты и впрямь без вины виноватый!
Начальник отдела кадров (себе под нос). Вольнодумец! Распустились в этом своём Афгане… Всё под сомнение берут. Но ничего, здесь вам – не там: жизнь пообломает, быстро научит гибкости…
Майор Теплов. Гос… товарищи, так о какой травме речь?
Назначенный (поясняя). Всё очень просто: сопротивляясь наряду милиции, Неизвестный повредил палец дружиннику гражданину Шарику. Доктор и Председатель были в травмпункте и могут подтвердить.
Председатель. Так точно, подтверждаю. А вы, Доктор, почему молчите?
Доктор. В травмпункте мне показали в книге дежурного врача запись: «Укушенная рана первой фаланги указательного пальца правой руки».
