— Есть идеи?
— Если они пропускают вырывающиеся из колечка части, то под их видом подъезжаем и в рукопашную, другого плана нет. Вряд ли они этого ждут.
Адель захохотал.
— Ты чего, — удивился я.
— Именно так они и захватили мост. Просто подъехали и атаковали.
— Да? — я задумался. — Если они так сделали, то охрана не могла сдаться без боя. Думаю, их осталось человек тридцать, а то и меньше.
— А они нас не заподозрят? Все-таки трофеев полно.
— Не-е, когда заподозрят, поздно будут. Ты лучше собери всех командиров, буду ставить задачу.
— Ага.
— Кстати, а что там с девушками?
— Офицер сказал, что им машина повстречалась с ними, да вот решили бордель из них сделать. Три девушки успели покончить с собой.
— М-да, жуть.
— Это точно.
— Ты все зафиксировал?
— А то. Кстати, в колонне два целых фотоаппарата нашли и чемоданчик с аппаратурой по проявлению и созданию фотографий. Один аппарат и чемоданчик я себе забрал. Они мне пригодятся. Я уже начал делать снимки колонны и погибших девушек для подтверждения.
— Гольдбергу обратись, он работал в фотоателье до войны, — подсказал я.
— Да? Сейчас к нему схожу.
Проводив Аделя взглядом, я снова задумался, разглядывая машины. Блин, куда сажать людей?
Практически в это же время донесся крик наблюдателя с холма:
— Пыль с запада!
Наблюдатели уже четырежды сообщали об опасности, но это были немецкие самолеты. Трижды они проходили на большой высоте, и лишь однажды нами заинтересовался одинокий «мессер» крутясь вокруг дымившей колонны, пока не снизился и не получил в бок от замаскированной зенитки Индуашвили. Остальные у нас стрелять не могли. Если только «эрликон», но расчет только начал с ним осваиваться, так что в прикрытии у нас были только «максимы» Индуашвили. Да ладно. «Мессер» получил очередь в бок да задымив ушел на бреющем. Может и упал где, кто его знает? Однако в этот раз наблюдатели сообщили о пыли, значит, кто-то движется по дороге со стороны границы.
Скомандовав занять круговую оборону, я побежал к наблюдателю, слыша за спиной топот Аделя.
Вскинув свой бинокль, я присмотрелся к точкам и столбам пыли за ними.
— Наши, — известил я всех присутствующих.
— Да, впереди наш патрульный мотоцикл, что мы отправляли осмотреться, за ним автобус. Дальше пыль сплошная не видно ни черта, — пробормотал, подведя резкость у своего бинокля Адель. Благодаря колонне теперь у всех командиров они были. У домовитого Непейбороды даже три.
— Похоже, встретили кого-то и ведут к нам. Но все равно пусть бойцы занимают позиции, мало ли что?
Обернувшись, я посмотрел на сразу опустевшую низину. До этого тут носилось два десятка бойцов, что-то перетаскивая или помогая разгружать, теперь же пустота. Да тела убитых немцев разбросанных по обочине. Их не стали хоронить, просто оттащили в сторону, чтобы не спотыкаться.
Через минуту, когда небольшая колонна приблизилась, стало ясно, что кроме автобуса там еще присутствовала полуторка с закрытым кузовом, что заставило меня радостно подпрыгнуть. Техника мне была нужна.
Как только колонна по обочине объехала уничтоженных немцев и остановилась рядом с нами, обдав пылью, я взмахом руки велел сидевшему в люльке у пулемета бойцу докладывать.
— Товарищ командир, во время патрулирования были встречены артисты театра. Они прятались в роще. Когда мы их обнаружили, попросились к нам.
— Ясно, свободны. Колонна сформирована, вы назначаетесь в головной дозор. Свободны.
— Есть, — козырнул мотоциклист. Взревев мотором, мотоцикл скатился с холма и, объехав уничтоженную технику немцев по расчищенной обочине, взлетел наверх, где уже стояла наша колонна, ожидая отправления.
Как только мотоцикл тронулся, я осмотрел автобус. Без сомнения он принадлежал какому-то предприятию. Водитель не убрал с лобового стекла знак «Вахта», да и цвет был желтым. Та же «эмка» что мне досталась, несмотря на то, что имела черный вид, принадлежала секретарю обкома, я нашел бумаги в бардачке.
Подойдя к закрытой двери, я постучался в дверь. Как только ее открыл невысокий живчик хрущевского вида, бросил внутрь:
— С документами на выход.
Сделав пару шагов назад, я посмотрел на кабину полуторки, что стояла сзади и взмахом руки, велел водителю и пассажиру покинуть ее.
Из автобуса вышло восемь человек, к ним присоединились две из полуторки. Чуть позже водитель автобуса, да и то только после моего окрика. Среди явных гражданских выделялись двое в военной форме. Один младший политрук, совсем еще молодой парень, другой гэбист. То есть был старшим лейтенантом госбезопасности, это судя по двум шпалам в каждой петлице, да по малиновому околышку фуражки.
— Лейтенант, не много на себя берешь? — при входе так и оставшись стоять у дверей начал наезжать недомайор.
— Я в своем праве. Встать в строй, а не то прикажу бойцу стрелять прикладом, — хмуро бросил я. Сзади послышался смешок страхующего меня Аделя.
Поиграв скулами, старлей подошел к неровной шеренге из гражданских и политрука. Тот стоял молча, не возникая, молодец. Сечет ситуацию, вот как зыркает на уничтоженных немцев разглядывая трупы.
Гэбист мне не понравился, что-то с его глазами было не так, поэтому я начал с другой стороны строя. Проверив водителя и пассажира полуторки, отпустил их, после чего велел съехать в низину и поступить в распоряжение старшины Непейбороды, предварительно узнав, что в кузове машины. Ну, музыкальные инструменты и актерские костюмы можно еще найти, а нам боеприпасы грузить не куда. Ничего, старшина разберется.
Когда я подошел к следующему гражданскому, которой была женщина, хотя судя по фигуре, все-таки девушка, то требовательно протянул документы. Изучив их велел:
— Откройте лицо.
У девушки была широкополая шляпа с вуалью, скрывающая черты лица. Когда, некая Ольга Лопарева, как написано в документах откинула вуаль, Адель за спиной восхищенно ахнул. Он видимо ее сразу узнал.
— Это же Лопарева, — тихим шепотом известил он меня. Проверив документы, я подтвердил, что это она и есть.
— Ты что ее не узнал? — изумленно спросил он.
Девушка наши переговоры слушала с невозмутимым лицом, видимо привыкла.
— А что должен был? — логично спросил я, изучая девушку. Кроме роскошной фигуры, которую обтягивало белое платье в горошек, показывая все линии превосходного тела, я стал рассматривать и лицо. Актриса была блондинкой судя по нескольким локонам свисающим у висков. Большущие глаза, с некоторым превосходством и легкой усталость смотревшие на меня, правильные черты лица. Прямой и красивый нос, чувственные губы. Все это показывало что передо мной красавица всесоюзного масштаба. А судя по реакции Аделя так это и было. В общем, девчонка была в моем вкусе.
