13
Честно говоря, лейтенант Александров не сразу понял, как ему повезло, что он со своими бойцами попал в подразделение именно Фролова. В отличие от неразберихи и нервозности других частей, осознавших, что малой кровью и на чужой земле не будет. В подразделении Фролова царило спокойствие так присущее профессионалам, уверенным в своем командире. Конечно, в дивизии ходили слухи о делах бойцов Фролова, даже было две политбеседы, что проводил комиссар полка, рассказывая боевой путь дивизиона. Многие тогда не верили что такое возможно. Сомневался и Александров. Но сомнения продлились до первого боестолкновение. Такой лихой налет на аэродром противника лейтенанту не снилось даже в самых радужных снах. Однако это было, и Александров был один из тех, на ком был определенный сбор трофеев. Даже это, сбор трофеев был организован как-будто над этим работало несколько опытных тактиков. Например, Непейборода отвечал за вещевое имущество, начштаба за вооружение снятое с самолетов. Александров за топливо и машины, Самакаеву за пленных, Руссов за съемку и составления акта приема трофеев. Только тогда Александров и все бойцы, что перешли с ним в подразделение Фролова поверили, да-да именно поверили, что все будет хорошо. Была у Фролова такая уверенность в себе, что даже оторопь брала.
Когда командиры вышли из столовой, оставив командира задумчиво что-то чиркать в блокноте, все они сделали очень доходчивое внушение, чтобы лейтенант следил за командиром и не допустил его гибели или ранения. Мало ли кто окажется среди окруженцев.
Тогда, Александров посмотрев на четыре внушительных кулака перед своим носом и кивнул, показывая, что все понял.
Вот и сейчас сообщив танкисту, что его вызывает командир, он с расстегнутой кобурой занял пост у двери, скрестив руки на груди.
* * *
— Товарищ старший лейтенант, лейтенант Григорьев по вашему приказу явился, — вошел в столовую молодой парень в синем комбинезоне, перетянутый ремнями и в шлемофоне. Шнур с микрофоном у него был сунут в нагрудный карман.
— Что, Александр, не узнал? — спросил я, поворачиваясь к нему лицом.
— Извините я… — лейтенант поморщился, хмурясь, явно вспоминая, но потом лицо его просветлело. — Вспомнил. Вы Мишин, лейтенант-запаса Мишин.
— Можно и так сказать, — хмыкнув, улыбнулся я, мысленно костеря себя последними словами. То, что я назвался своим настоящим именем и фамилией, у меня как-то вылетело из головы. Придаться выпутываться. — Настоящая моя фамилия Фролов и я командир дивизиона ПВО-ПТО, а не командир пулеметного взвода как тебе представлялся. Тогда я не мог сказать всей правды.
Александров у дверей явно навострил уши, слушая нас.
— Но… — начал было танкист.
— Давай сейчас не об этом. Докладывай, как ты здесь оказался и где твоя часть, — отмахнулся я, переводя разговор на другую тему. — Садись тут. Дневальный, чаю!
Рассказ Григорьева долгое время не занял, он, оказывается, ехал на том же поезде что и я. Судьба. Вместе с группой командиров дошли до ближайшей части, где их развезли по расположениям. Кого в свои части, кого в кадровый отдел ближайшего корпуса. Так Лейтенант Григорьев и стал командиром взвода легких танков девятнадцатой танковой дивизии.
Война не была такой, как он представлял, грязь и кровь, гибель своих новых знакомых и подчиненных. Потеряв два танка под Луцком, он с остатками батальона пробился из окружения. Там его командирскую машину подремонтировали, пополнили боезапас и дали еще одну машину. С тех пор они и воюют. Там было и окружение и прорыв, и недельное шатание по оккупированной территории. Атаковали колонны противника, чтобы добыть продовольствие и горючее. Так от семнадцати танков осталось два БТ и два плавающих Григорьева. Остальные были потеряны в схватках с охраной автоколонн. Два дня назад они, обогнав передовые части немцев, доехали до моста, который мы взорвали. Там их перехватила охрана и отправила на фильтр. А вчера когда прозвучал панический вопль про прорыв, командир из группы капитан Ветлюра, слил с обоих его танков горючее и сбежал. Григорьеву и его людям было предложено следовать вместе, на броне, но лейтенанта душила обида, что вот так бросают его танки, которые столько ему послужили. Он и его подчиненные остались. Когда все сбежали, мехвод его танка в медицинской палатке нашел спирт, что привело к суточному запою всего взвода. Душили горе в водке. Правда их больше развезло от долгого голодания, но все же.
— Что у тебя за люди?
— Надежные. Командир тэ-тридцать восьмого сержант Никитин служит с тридцать третьего. Участник многих конфликтов. Мехводы тоже парни опытные.
— Ясно. Значит, слушай меня. Ты со своими тачанками поступаешь под мое командование. Видел, что с твоей техникой делают?
— Да. Мы им помогаем. Это действительно увеличит мощь нашего взвода. Мы ставим спаренные МГ. Проблема только с бронированием. Стрелки будут фактически открытыми, башни же срезали.
— Да? — я задумался. — А если использовать часть брони с башен и щитки «максимов»? У нас их шесть штук.
— Надо подумать… да и посоветоваться не мешает. Тут дело не в бронировании, а в назначении будущих машин.
— Молодец, правленый вопрос. Задача твоего взвода моторизованное патрулирование берега Ужа на тридцать километров. В случае если патруль заметит попытку противника переправиться, не дать ему это сделать. При этом старясь обойтись без потерь. Если у немцев сильное прикрытие, то вызвать помощь тяжелой артиллерией. В патруле будет один ваш танк, бронетранспортер, машина с пехотой и зенитка из третьей батареи. Там пулеметы, — пояснил я танкисту.
— Задача ясна.
— Пока мы без артиллеристов, но как только расчеты будут сформированы, то будем принимать заявки открывать огонь по скоплению противника с той стороны реки. Ты старший патрулей, и отвечаешь за них. У начштаба старшего лейтенанта Майорова получишь план и маршрут патрулей чтобы они не пересекались. Он в курсе. Это все. Удачи.
Когда получивший четкий приказ лейтенант Григорьев вышел, Александров пропустил в столовую Майорова.
— Есть что новое? — спросил я.
— Похоже, уже через полчаса мы сможем открыть огнь. Я поскреб по сусекам и нашел людей, которые служили на таких орудиях. Правда в батареях Сазанова и Иванов теперь не комплект. Но два полных расчета у нас теперь есть. Старшим я поставил старшину Молчунова. Одну батарею мы уже перевезли в ту низменность и сейчас бойцы хозвзвода маскируют ее. Вторую батарею только что начали перевозить.
— Надеюсь, они не собираются стрелять из закрытых позиций? — спросил я. — Немецкие звукачи их мигом засекут.
— Нет, взвод из двух орудий будет кочующим. Постреляли, сменили позицию.
— Хорошо. Что со связью?
— Одна радиостанция у Фадеева, вторая у Молчунова. Они уже связались друг с другом. Молчунов сообщит мичману, когда будет готов открыть огонь. Шифр там простенький, оба радиста татары. Две радиостанции ставят на танки, те, что с самолетов сняли. Ну и стационарная в радиоузле. Слушает эфир. Если что мы до Москвы можем докричаться.
