— Почему?
— Здесь нет войны. Нет противника. Это — СССР. Погранцы — такие же граждане СССР, как ты и я. Врагов, которых надо уничтожать, тут нет. Но, нас надолго задержат, если мы им попадёмся. Документы у нас у обоих не в порядке.
— А твои?
— Мои в порядке, но у меня нет пропуска в погранзону в этом районе. Всё, я пошёл наружу, сменишь меня через час. Всё влажное и холодно. В первую очередь, суши пуховку. Она быстро сохнет. И спальники. Они почти сухие.
На входе тишина, только ветки шевелятся от ветерка. Здесь микроклимат: снега уже нет, листики на деревьях, но ночами очень холодно, минусовая температура. Я продубел сильно за этот час, поэтому был страшно рад, когда меня сменили. Полинку у входа я оставлять не стал. Сходил погрелся, собрав валежник. За час до рассвета мы вышли из пещеры и ушли наверх. Там припекало солнце и было довольно тепло. Но, пришлось собираться и маскироваться: над районом закрутились вертолёты. Ночью ушли ещё выше к заброшенному басмаческому стойбищу. Следов по дороге не было. Там и встали лагерем. Район очень удобный. Обзор подходов просто великолепный. Буквально склад саксаула под карнизом, никаких проблем с дровами. По дороге подстрелил архара, едва дотащили его до полупещеры. Наелись досыта, всё высохло.
— Полина, пойдём, покажу, зачем мы шли сюда.
Я повернул небольшой рычаг, спрятанный за обычным камнем, опустил его и заложил камень на место. Прошли немного по пещере вглубь, подсвечивая уже садящимся фонариком.
— Вот сюда! — я указал на пролом в стене. — Закрываем, и подпираем этой палкой. Здесь можно спать. Эта лестница ведёт наверх к наблюдательному пункту. Там светлее, чем здесь, днём. Вот сюда поставь котелок или кружку. За день накапывает 4 стакана воды. В 73–м мы всемером здесь неделю жили, пока нас погранцы искали. Потом выполнили задание и ушли. Пошли обратно! Убирай палку! Вот здесь вот рычаг! Наклоняй! Выходи! Правильно, здесь! Убирай камень, рычаг сам выпадет. Его нужно поднять и заложить камнем. Но, это потом! Перетаскиваем вещи отсюда туда. А я вынесу золу, кости и тушу брошу возле ручья. Придут волки и шакалы, и наследят здесь так, что любая собака сорвётся на их следы. Мне нужно в Хорог, на связь. Сутки туда, сутки обратно. Возьмём на непредвиденное трое суток. Продуктов у тебя на 8–10, топлива тоже. Внутри ничего, кроме спирта, не зажигай, вентиляция там слабая. Вот наш маршрут на карте. Но, лучше не рискуй и самостоятельно не возвращайся. Если я через 10 дней не вернусь, оставляй здесь всё, и, без оружия и документов, выходи к погранцам. Ври, всё, что хочешь. Максимум, это нарушение погранрежима. Документы потеряла, откуда ты не помнишь, так как ударилась головой. Говори, что из Ленинграда, как есть. Вот мой адрес в Чирчике, вот адрес моих родителей. Можешь ссылаться на них, но это в крайнем случае. Выучи и уничтожь. Я постараюсь быстро. Друг у меня здесь живет: Рахмонов Саид. Вместе служили. Он, кстати, это место знает, но, снаружи его не открыть и не подорвать, всё обсыплется. И ещё, он не знает, что есть два хода наверху. Пока раскапывают вход — можно уйти. Но я не думаю, что Саид нас сдаст.
— А что дальше, Андрей?
— Надо выбраться из погранзоны, и лететь в Москву. Сегодня уже девятое февраля.
— Может быть, вместе пойдём? Я подстрахую.
— Нет надобности. Комендантом участка здесь капитан Терех, я его ещё лейтенантом помню, ну, и он меня. Серёга меня не шибко любит, но даже арестовывать не будет. Запросит Чирчик и Ош. Так что, если я попадусь, то ничего страшного. Максимум, трое суток на губе отосплюсь. Потом здесь сейчас базируется 860 полк из Оша, я там тоже многих знаю. Так что, я тут, как рыба в воде, а вот тебе, с твоими документами, здесь делать нечего. Не волнуйся, солнышко! Выкрутимся!
Я проверил всё на наличие следов, всё чисто, ходили только по камням, поднялся на хребет, помахал Полине рукой, знаю, что наблюдает, и двинулся к Хорогу в наступающей темноте. Предстояло подняться на три хребта и спуститься с них, потом повернуть направо и пройти самый опасный участок: вдоль хребта к правому берегу реки Гунт чуть левее навесного моста и казарм погранотряда. Там — автопарк, замначальником которого работает Саид. Несколько километров пришлось бежать, чтобы успеть затемно. Главную опасность представляют мальчишки: они все в ЮДП, и наблюдатели на вышках в отряде, но утром, они, в основном, наблюдают за тем, кто идёт из городка. Иначе могут море нарядов схлопотать, а когда здесь был «Батя», начальник штаба отряда, полковник, а командиром был подполковник, то пропустить «начальство» было очень опасно! Я успел спуститься в заросли урюка до того, как рассвело! Выбрал орешину густую, забрался в неё и веду наблюдение за приходящими и приезжающими в автопарк. О! Саид! А растолстел-то как! Важным шагом идёт от остановки автобуса.
— Паф-паф! Младший сержант Рахмонов! Вы убиты!
Саид крутит головой, но обнаружить меня не может!
— К дереву подойди, и головой не крути!
— Андрей, ты?
— Я!
— Старший сержант Найтов! Сколько лет! — он сделал вид, что чистит собственные брюки, так как приближались его сослуживцы.
— Пять лет, Саид!
— Ты какими судьбами?
— Да вот, с погранцами в войнушку играем.
— Ты же уехал в морское училище!
— Я опять в «пятнашке», только теперь лейтенант. Мне нужен подбор, поэтому нужна связь с Чирчиком.
— Я думал, ты ко мне приехал!
— Обязательно заеду! Но сейчас нужен подбор.
— Опять Серёге выговор впаяют! Я оставлю открытым окно в свой кабинет вечером после работы и зайду поболтать с Хаким-ака. Давай! Увидимся! Серёга мой друг, но я всегда на стороне «спецуры»! Кстати, ты провидец: я женился на русской! Надя зовут. Будем рады тебя видеть! Но, это на том берегу. Ульянова, 6. Давай, был рад слышать, мне пора!
Самое гнусное: это ждать и догонять! Лежу в лешаке в кустах, земля холодная, а сверху припекает, но я — не шашлык, поворачиваться нельзя. С вышек этот кустарник виден. Время тянется как резина. В обед по другой стороне дороги прошёл Саид, минут через 15 возвращается уже по этой стороне.
— Андрей!
— Здесь!
— Это тебе! После звонка отходи к белому дому, видишь?
— Да!
— Этот сектор не просматривается с вышек. Там проход между дувалами. Давай!
Он сунул в куст бумажный пакет. Я подождал немного, потом его забрал: самса! Сволочь! Знает, что я люблю! Впрочем, сейчас обед, так что запахом самсы никого не удивишь. А ел я вчера! Вкусная! После «обеда» время пошло веселее. В 17.30 солнце село за горы, похолодало и потемнело, я пополз к забору автобазы. Довольно быстро нашёл пролом в стене, через который, видимо, таскают запчасти и бензин. Проскользнул на территорию, вон, вроде, контора. Зашёл с обратной стороны, обнаружил условный знак: «чисто!», толкнул окошко и перемахнул через подоконник. Спустил телефон под стол, потрогал дверь: закрыта на ключ. На телефоне обратный номер. Обнаружил записку Саида: звони по автомату! 8–971. Только бы был дома!
