Сталин начал рассматривать партбилет под косым углом. Да, постановление 25 года, зафиксировавшее эти знаки, исполнялось в 1974 году, в год выдачи этого партбилета.
— Что этот человек сказал об этой войне?
— Мы её выиграли, Коба! Он военный, войсковая разведка. Грамотен, обладает хорошей, я бы даже сказал, очень хорошей памятью. Профессионал. Дал ценные сведения по положению на всех фронтах. Поэтому я и оставил Будённого на месте: военные историки мира признают, что отступление Южного фронта, проведённое им, это шедевр маневренной войны. Он сумел отойти, потрепать противника, растянуть его коммуникации и закрепиться на естественных рубежах обороны. Дальше немцы не пройдут на том участке. А вот Тюленев себя проявил как нерешительный и безынициативный комфронта, который сорвал «Большой Сатурн».
— Какой «Большой Сатурн»?
Берия вынул из планшета карту.
— Вот операции которые будут проходить в этом и следующем году. Вот «Большой Сатурн». Он — провалился из-за действий Закавказского и Северо-кавказского фронта.
— Где этот человек, Лаврентий?
— В Монино.
— Привези его ко мне, вечером. Всё это поставь вон туда, в шкаф. И до вечера.
Когда Берия вышел, Сталин сказал Поскрёбышеву, что занят, подошёл к шкафу и вытащил из него пулемёт. Легкий, меньше 8 килограммов, с ленточным питанием и сошками. Сталин поднял крышку и посмотрел вовнутрь. Отбросил в сторону ленту и закрыл крышку. Поднял пулемёт к плечу, даже с его не очень хорошо работающей рукой, это оказалось совсем не трудно. Оптический прицел. Нет, сейчас это — лишнее. Покрутив его ещё немного в руках, поставил на место, и взял в руки винтовку. Отсоединил магазин: стандартный винтовочный патрон, сдвинул предохранитель и оттянул затвор, отпустил, затвор глухо щелкнул, ИВС вскинул винтовку и прицелился через окно. Тоже очень удобная и лёгкая винтовка. Сухо щёлкнул спуск. Сталин присоединил магазин. Несомненно, нужно копировать и запускать в производство. «А это что?» подумал он, подняв легкую, слегка изогнутую, явно пластмассовую вещицу. На одной стороне было написано «к противнику». Крутить её в руках он не стал, аккуратно поставил на место. С таким же интересом осмотрел пистолет в пластмассовой кобуре. Он ему не понравился. Слишком тяжёлый для него. Тем не менее, большое количество патронов в магазине — это удобно в бою в городе и стеснённых условиях. Патроны ему были не знакомы. Дослав магазин на место, Сталин вложил пистолет в кобуру, и ещё раз взял в руки партбилет. Что-то насторожило его в нём. Да, вот что! Нигде он не увидел, ставший уже привычным, собственный профиль. «Если он говорит, что мы выиграли эту войну, то почему снят мой профиль? Странно!» Он взял пакет с личными вещами неизвестного разведчика и пошёл к себе к столу. Неторопливо набил трубку и прикурил. Так, что здесь: газета «Правда» за 21 июля 1980 года. Странный орден, он достал лупу: Октябрьская революция. На первой странице: Открытие Олимпийских игр в Москве, странного вида пузатый медвежонок, победа в стартовом матче чемпионата по футболу: СССР — Венесуэла — 4:0, прыжки в длину: золото и серебро у СССР. В борьбе победил Вахтанг Благидзе из Грузии. На 5 странице мировые новости. Странно, если он говорит, что идет война, то почему в газете об этом ни одного слова? Они что, не понимают, что это сплачивает народ? Так, это что? Фотографии. Это, видимо, он сам, какой-то, странного вида, парашют, незнакомые танки и машины. Огромный толстопузый самолет без винтов, из которого выезжают танки. Фотографий немного. Это что? Он вздрогнул, когда неожиданно открылась крышка плейера. Внутри лежала ещё одна коробочка. Захлопнув крышку, он отложил в сторону незнакомый прибор. Пластмассовый карандаш с металлическим грифелем. Провел им по бумаге и попытался стереть появившуюся черту. Не стирается, это — ручка. Покрутил в руках, отложил в сторону, взял опять фотографию и внимательно рассмотрел лицо. Он считал себя хорошим физиономистом. Лицо ему понравилось, даже несмотря на большой шрам, пересекавший его. Отодвинув от себя вещи, Сталин раскурил погасшую трубку. «Это знак! Знак свыше! И его надо использовать! На все сто. Этот человек знает многое и может повлиять на весь ход войны. Интересно, как он сюда попал? А вдруг удастся попасть обратно и получить помощь от СССР80? Зря я сказал, чтобы его привезли вечером. Надо немедленно с ним поговорить.» Он снял трубку и попросил соединить его с Берия.
— Лаврентий, я передумал. Привези его сейчас! — и положил трубку.
Я вышел из душа, посвежевшим и чистовыбритым. Куда-то надо повесить выстиранную гимнастёрку. Я вышел из комнаты, напротив сидел сержант. Он встал и спросил:
— Вам что-нибудь требуется?
— Где можно повесить и просушить гимнастёрку?
— Давайте, я сейчас распоряжусь об этом. А Вас просили не выходить из комнаты.
«Блин, как под арестом! Впрочем, это, скорее всего, и есть арест, а я теперь — подопытный кролик! Фиг с ним. Потерпим.» Отдав постирушки сержанту, вернулся в комнату, открыл окно и закурил. Всё, кроме гимнастёрки, брюк и кроссовок у меня забрали. Хорошо, что оставили сигареты и одну зажигалку. Время тянулось мучительно медленно. В дверь постучали. «Войдите!»
— Вас просили быть готовым к выезду.
— Мне нужна моя гимнастёрка, утюг и чистый подворотничок.
— Одну минуту.
Оба на! А я таким утюгом пользоваться не умею! Пришлось сказать об этом лейтенанту госбезопасности. Он странно посмотрел на меня, но, вышел в коридор, и, через минуту, вместе с ним вошла женщина, которая быстро отпарила и просушила гимнастёрку, и, так же быстро, пришила подворотничок, с интересом рассматривая полевые погоны.
— Мне ещё сапоги нужны, сорок второй размер.
Принесли сапоги, а я прикрутил на место Красную Звездочку. В комнату вошёл Берия.
— О, на человека стал похож. Поехали!
Насколько я ориентируюсь, мы где-то в Монино, недалеко от аэродрома. Едем в Москву, в центр.
— Вас вызывает товарищ Сталин. Обращайтесь к нему только так, пожалуйста.
Мы вошли в кабинет, я никогда не был в этом дворце Кремля и с интересом его рассматривал. Кабинет Сталина особого впечатления не произвёл: длинный, т-образный стол, развешенные карты Европы и Европейской зоны СССР. Отмечены фронты. Даже представляться не пришлось!
— Здравствуйте, товарищ Найтов!
— Здравия желаю, товарищ Сталин.
На столе разложено моё снаряжение. Даже камуфляж, всё, до последней мелочи. Кроме духовых трубок. Так как на столе стоял и диктофон, я понял, что Сталин прослушал запись моего допроса Берией.
— Товарищ Найтов, Вы знаете, кто изобрёл это оружие и где оно производится?
— Да, конечно. Это пулемёт Калашникова модернизированный, образца 68 года. Калашников сейчас сержант и служит на каком-то танковом полигоне под Москвой. Кроме этого пулемёта, вся армия вооружена его автоматами и пулемётами калибра 5,45 мм, до этого, его же автоматами 7.62 мм. Всё это оружие считается лучшим и самым безотказным в мире. Это — снайперская винтовка Драгунова, он служит сейчас в Приморском крае оружейным мастером. Пулемёт и винтовка сделаны на Ижевском оружейном заводе. Автоматический пистолет Стечкина сделан на Тульском оружейном заводе. Создан там же. Конструктор Стечкин должен быть на заводе. Это управляемая противопехотная мина МОН50. Это вот — прицел, позволяющий навести её на цель. Это — два отверстия для взрывателей. Используется или с радиовзрывателем, или с обычным. Внутри — картечь и взрывчатка. У нас изготавливается 4 вида таких мин. «50» это дальность разлёта осколков. Одна такая мина может уничтожить взвод. Очень проста в изготовлении, и очень эффективна в обороне, и на отходе. Ну и для засад хорошо использовать.
