Список наиболее известных жертв террора открывает шеф жандармов и начальник Третьего отделения правнук А. И. Суворова генерал-адъютант Н. В. Мезенцев, 4 августа 1878 года заколотый С. М. Кравчинским (Степняком) на Манежной площади Петербурга. 16 декабря 1883 года на конспиративной квартире от рук народовольцев В. П. Конашевича и Н. П. Стародворского погиб инспектор секретной полиции, подполковник Отдельного корпуса жандармов Г. П. Судейкин. В 1909 году эсер А. А. Петров взорвал начальника Петербургского охранного отделение полковника ОКЖ С. Г. Карпова. В разное время последовали покушения на генералов А. Р. Дрентельна, П. А. Черевина, В. Д. Новицкого, П. Г. Курлова, Д. Ф. Трепова, А. И. Спиридовича и А. В. Герасимова.
О некоторых из этих удавшихся и неудавшихся покушений мы говорили на страницах данной книги. Волнующую картину переживаний за судьбу мужа нарисовала в своих воспоминаниях С. Н. Глобачева, супруга и верная подруга генерал-майора К. И. Глобачева. В 1904 году Константин Иванович Глобачев был назначен начальником Белостокского охранного отделения (Польша) и сразу попал в «прифронтовую» обстановку, где все русские чиновники и военные стали мишенью польских террористов и националистов самых разных мастей. «С приездом нашим в Белосток началась вся моя тревожная, мучительная жизнь, так как ни за один день я не могла поручиться, что мой муж не будет убит революционерами, — вспоминает Софья Николаевна. — Некоторые из… убийств в Белостоке… как-то особенно врезались в мою память. Помню, как был убит ни с того ни с сего один денщик, возвращавшийся с базара домой, подкравшимися сзади революционерами; помню, как рота солдат возвращалась с учения с песнями домой в казармы, а из засады вдруг началась по ней стрельба из револьверов и брошена была бомба кучкой молодых евреев… Мой муж находился вместе с другими властями на месте происшествия, и я не могла оставаться спокойно дома и поэтому села с одной знакомой в трамвай… чтобы узнать, что именно происходит. Владельцы магазинов — евреи, которые меня лично знали, подходили к трамваю и упорно настаивали, чтобы я вернулась домой, так как могу быть убита шальной пулей…»
Но Софья Николаевна, будучи женщиной необыкновенно самоотверженной и смелой, всегда стремилась попасть в самую гущу событий, и ее не останавливали ни пули, ни чиновничьи барьеры, ни грозившая жизни опасность, чтобы только оказаться вместе со своим мужем. Во время февральских и октябрьских событий 1917 года она проявила настоящее геройство и мужество: чтобы спасти арестованного мужа, дошла до самого Керенского, а потом и Урицкого (!), а в период Гражданской войны проявила чудеса изобретательности и настойчивости, чтобы сохранить жизнь детей и воссоединиться с мужем на юге России.
«Из Белостока муж был назначен начальником жандармского управления города Лодзь… — пишет дальше С. Н. Глобачева. — Не проходило и дня, чтобы кого-нибудь не убили. Когда няня с детьми выходила на прогулку, я ей строго приказывала не выходить сейчас же после мужа или его подчиненных и держаться вдали от встречаемых должностных лиц, в которых из-за утла могут бросить бомбу. Все должностные лица не выходили иначе, как окруженные с четырех сторон солдатами с ружьями… Ужасным образом погиб помощник мужа. Ежедневно он выходил из дома в определенное время и, окруженный солдатами, отправлялся на службу. Революционеры были осведомлены о времени и маршруте его и поджидали… Когда он с солдатами подошел к углу улицы, послышался… провокационный выстрел сзади, и когда все обернулись, то… спереди выскочили… революционеры и всех уложили на месте, а в… убитого офицера выпустили еще 10 пуль… Революционеры все время распускали… вздорные слухи, чтобы будоражить население. Однажды был пущен слух, что готовится погром. Владелец лавки — еврей, живший по соседству… пришел ко мне с просьбой позволить приютиться ему с женой и 6 детьми… То, что еврей искал убежища в нашей квартире, ясно показывает, что жители не верили, что погромы устраивали власти».
Не было спокойней и в Варшаве, куда вскоре был переведен К. И. Глобачев на должность начальника местного охранного отделения. Сразу по прибытии в польскую столицу Глобачев поехал вступать в должность, а его супруга отправилась на проводы уезжавшего из Польши генерал-губернатора Казнакова и его семьи, с которыми Глобачевы дружили домами. Генерал-губернатор за время справления должности нажил себе много врагов среди местных революционеров, и они поклялись не отпустить его живым в Россию.
Подъехал экипаж для супругов и детей Казнакова, и последние стали прощаться с Софьей Николаевной. Но Глобачева заявила, что поедет на вокзал вместе с ними, и решительно шагнула в экипаж. Казнаков переглянулся с супругой, но ничего не сказал. Только позже Глобачева узнала от подруги, почему она многозначительно переглядывалась с мужем — мадам Казнакова по достоинству оценила этот жест солидарности и самопожертвования. Не каждый осмелился бы проехаться по городу, кишащему террористами, в карете с людьми, приговоренными к смерти!
Почти совершенно неизвестны и преданы забвению обстоятельства покушения на начальника Московского охранного отделения полковника Михаила Фридриховича фон Котена (1870–1917)
[120]. Его биография достаточно типична: кадетский корпус, военное училище, неоконченная военная академия, армейская служба и вступление в Отдельный корпус жандармов в 1903 году в чине ротмистра. После службы в Петербургском охранном отделении был переведен на работу в Москву, где, проработав несколько лет, 16 апреля 1907 года был назначен начальником отделения. О том, что должность начальника отделения не была синекурой, свидетельствует следующий (по воспоминаниям В. Ф. Джунковского) эпизод от 13 декабря 1908 года. Накануне подполковник фон Котен распорядился произвести обыски в Мытищинском и Лосиноостровском районах, в том числе на даче некоего Власова. Когда жандармский офицер с полицейским нарядом вошел на второй этаж в квартиру подозреваемого жильца Власова слесаря Сидоркина. то из-за печки комнаты раздались револьверные выстрелы, а из смежной комнаты навстречу вошедшим с браунингом в руке бросился Сидоркин. Его удалось обезоружить — правда, слесарь при этом был легко ранен, но первый стрелявший, воспользовавшись замешательством, метнулся в коридор, потом в чулан, оттуда пробрался на чердак и забаррикадировался — причем так удачно, что полицейские оказались в ловушке. Террорист, засевший на чердаке, контролировал пространство, отделявшее их от входа в квартиру, и мог расстрелять каждого, кто осмелился бы его пересечь. Воспользовавшись смятением, теперь пытался сбежать Сидоркин, но его успели задержать и отправить в тюремную больницу. В это время мимо дачи случайно проезжал жандармский корнет Макри. Разобравшись в чем дело, он, не долго думая, взял стражника и полез с ним на чердак. Результат оказался плачевным: Макри был ранен в щеку, а стражник — в живот. Оба упали с лестницы в коридор, и полицейские смогли оттащить их в сторону. Стражник скоро скончался на месте.
К этому времени во главе с фон Котеном и его помощником подполковником Пастрюлиным прибыло подкрепление из Москвы. По распоряжению фон Котена прорубили потолок первого этажа, и жандармский наряд спустился, наконец, из западни. Раненого Макри увезли в больницу, а оставшиеся на месте жандармы и полицейские занялись террористом на чердаке. Тот упорно отстреливался и намерений сдаться не выказывал. Скоро в плечо был ранен фон Котен, в грудь — Пастрюлин, а один из полицейских агентов — в локоть. Пришлось доставлять всех раненых в Екатерининскую больницу.
