Что же это были за розыски, в которых пришлось участвовать филеру?
Это: установка и личное задержание государственного преступника и «нелегала» Золотова (Москва, 1888); арест Сабунаева, сообщника известного нам Бурцева (Кострома, 1890); ликвидация кружка М. Егупова, обнаружение в Москве эмигранта Ляховича; командировка в Тверь для разработки группы лиц, издававших революционный сборник «Союз» (1891–1892); наблюдение и обнаружение тайной типографии в Смоленске; арест революционной группы и ее «транспортника» (1893); наблюдение за кружком Распутина, Егорова и Бахарева, его ликвидация с «массой взрывчатых веществ»; личное «выяснение» кружка братьев Масленниковых в Мытищах и ликвидация его типографии (1894); наблюдение и ликвидация тайной типографии на Лахте (1895); обнаружение тайной типографии на фабрике Арнольда (1896); разработка Московского рабочего союза; командировки в Киев, Минск, Вильну, Ковно и Екатеринослав; ликвидация нескольких типографий; задержание в Киеве двух «нелегалов» «Бунда» (1897); выявление членов революционного кружка Авдеева и взятие его типографии в городе Козлове (1901); «выяснение» и ликвидация «на полном ходу» эсеровской организации и типографии в Томске (1901); командировки в Варшаву (работа за членами «Бунда»), Киев, Одессу, Ростов-на-Дону для постановки там наблюдательного дела и инструктажа агентов (1902); назначение заведующим наружного наблюдения в Московском охранном отделении (1903); «выяснение» анархистской группы Ф. Забрежнего и предотвращение запланированных ею терактов (Москва, 1904); выявление и задержание «нелегальной» террористки Коноплянниковой (Москва, 1904); выяснение и ликвидация нескольких боевых кружков, нелегальных типографий и мастерских для изготовления взрывчатых веществ и предотвращение покушения на генерал-губернаторов Дубасова и Гершельмана; предотвращение покушения на бывшего московского градоначальника Рейнбота и поимка злоумышленников, покушавшихся на его жизнь (при задержании был убит полицейский надзиратель Кувшинов, а у Попова было прострелено пальто); выявление среди арестованных эсеровского боевика Беленцова (Москва, 1905–1906); ликвидация группы эсеров-максималистов (1907); реорганизация службы наружного наблюдения в Петербургском охранном отделении (1909); «выяснение» группы анархистов-коммунистов (1910); выявление группы террористов на Миасском заводе (1911); обеспечение пребывания и проезда через Москву царя и членов его семьи (1909,1912 и 1913).
Во время революции 1905 года Попов при налете боевиков на Московское охранное отделение находился в своем служебном кабинете. Взрывом он был подброшен к потолку и, контуженный, извлечен из-под обломков штукатурки, кирпичей и балок. В те же дни Попов стал объектом охоты со стороны боевиков, революционеры неоднократно пытались убить его и членов его семьи, и только благодаря предпринятым мерам предосторожности он остался жив.
Впечатляет и список наград и поощрений, сыпавшихся на Попова как из рога изобилия: нагрудная медаль всемилостивейшим пожалованием с надписью «За усердие» на Станиславской ленте (1892); денежная награда из Казначейства его величества в сумме 25 рублей (1893); денежная премия в сумме 225 рублей по высочайшему повелению (1894); премии в размере 250 и 40 рублей от министра внутренних дел (1895); серебряные часы с цепочкой (1896); премия от министра внутренних дел в сумме 100 рублей (1898); орден святого Станислава 3-й степени (1901); награда в сумме 100 рублей от министра внутренних дел (1906); денежная премия в размере 300 рублей (1907); орден святой Анны 3-й степени (1908); орден святого Станислава 2-й степени (1912); серебряный портсигар из кабинета его величества (1910) и оттуда же золотые часы (1913); а также высочайше пожалованная серебряная медаль «За усердие» на Аннинской ленте; серебряная медаль в память царствования Александра III для ношения в петлице на Александровской ленте и серебряная медаль в память священной коронации императора Николая II.
Рапорт заканчивался фразой: «Ныне изнемогший от столь самоотверженной, полной тревог должностной деятельности, крайне губительно повлиявшей на его здоровье, Попов, отягощенный неизлечимыми, по заключению врача, недугами, лишен возможности продолжать службу далее. Начальник Отделения подполковник Мартынов».
При прочтении этих потрясающих по своей убедительности и наполненных неподдельной человеческой заботой слов невольно набегает слеза и становится невыносимо жалко человека, положившего свое драгоценное здоровье на алтарь Отечества. На самом деле, за всем этим скрывалось прозаическое желание подполковника Мартынова избавиться от неугодного сотрудника. Вот что писал он о Попове в своих воспоминаниях:
«Это был мужик смышленый, прошедший всю службу наружного наблюдения с азов. Потихоньку да помаленьку этот Попов стал как бы одним из столпов отделения. Так он на себя и смотрел. Начальства он на своем веку переменил и перевидел много; начальство это приходило и уходило, а Попов по-прежнему сидел на своей „забронированной“ позиции и стал казаться всем, начиная с директора Департамента полиции до начальника Московского охранного отделения, каким-то авторитетом, по крайней мере в вопросах техники наружного наблюдения, знания филерской службы и даже знания в лицо многих деятелей революционного подполья. Попов за свою многолетнюю службу располнел, „обуржуился“ по виду, прилично одевался, вообще изображал благовоспитанного человека, но говорил на каждом шагу „хоша“ и не особенно нуждался в носовом платке. Пьяным я его не видел, но пропустить „пивка“ он не упускал случая…
Мне лично Попов не нравился — ни ранее, до моего вступления в должность, когда я при случайных посещениях отделения встречался с ним, ни после приема отделения, когда Попов оказался моим подчиненным. Весь его прошлый опыт, все знание им техники наружного наблюдения не могли покрыть его отрицательных качеств. Попов „зажился“ в Московском охранном отделении… Чувствовалась необходимость освежить эту должность и удалить на покой Попова… Мне… удалось… удалить Попова на покой в отставку с приличной пенсией».
Вот что руководило Мартыновым на самом деле! Опять мы видим, что наши жандармские предки уже неплохо владели приемами «спихотехники», которую советские чиновники довели до полного совершенства, отправляя неугодных, «зажившихся» и «обуржуившихся» коллег не только на пенсию, но и послами на дипломатическую работу. Впрочем, Попову вряд ли стоило обижаться: начальство все-таки о нем неплохо позаботилось…
Таких филеров, как Попов, в службе наружного наблюдения у Департамента полиции и у Охранного отделения было достаточно много. Евстратий Павлович Медников постарался, а его опыт и школа была полностью взята на вооружение чекистами Дзержинского и их последующими поколениями. Сотрудники наружного наблюдения, филеры, штатные наблюдатели — так называли их коллеги по работе. Шпионы, провокаторы, сыщики, ищейки, «хвосты» — под этими кличками они были известны в революционной среде.
Между тем рождение и становление этой службы проходило не всегда гладко. На страницах этой книги уже неоднократно упоминалось о. том, что служба наружного наблюдения (НН) входила в основной арсенал средств борьбы политического сыска с ниспровергателями царского строя. Служба НН, наряду с внутренней агентурой, помогала охранным отделениям существенным образом дополнять информацию об объектах их разработки и доводить их до логического конца. Уже в 1894 году Департамент полиции вынужден был «озаботиться» необходимостью сформирования при Московском охранном отделении «летучего отряда наблюдательных агентов, в числе 30 человек, которые (бы) командировались… в разные места Империи для наблюдения за неблагонадежными лицами»
[124]. Это были те самые «евстраткины» филеры, о которых мы упоминали выше в соответствующих главах.
