Филер снял номер напротив номера «Гнилоноса» и через дверную скважину стал за ним наблюдать, В 6 часов утра пришел молодой человек с курчавыми волосами и постучал в дверь объекта. Из номера по-слышался голос: «Кто там?» Кудрявый ответил: «Это я, Датико!» и вошел в номер. Через пять минут появилась «барынька» в белом платье и таким же способом вошла в номер к «Гнилоносу». Потом появился еще один рослый мужчина (как выяснилось позже, метатель взрывного устройства), а через 40 минут — пришел студент, заряжатель бомбы.
Через час дверь открылась, и «Гнилонос» с засученными рукавами вышел в коридор, походил и опять вернулся к себе. Вечерин сообразил, что в номере начали заряжать бомбу. Через полчаса «Гнилонос» снова вышел из номера и позвал прислугу, для того чтобы она убрала номер. Через 10 минут номерной вышел от «Гнилоноса» и вынес массу разноцветной бумаги. Вечерин заключил из этого, что бомба(ы) готова(ы). «Гнилонос» опять высунулся из двери и попросил принести пива. Как только номерной служитель исчез с пивом за дверью, Вечерин вышел из своего номера и стал ждать, когда уйдет номерной. Как только тот пошел на выход, Вечерин, изображая перед ним еще одного товарища «Гнилоноса», взялся за дверную ручку и оставил дверь неприкрытой. Одновременно он подал условный знак наряду полиции. Полиция появилась сразу, Вечерин распахнул дверь и первый вбежал в номер бомбистов. Были арестованы 4 человека и изъято 7 бомб и 4 револьвера.
Тифлисские филеры вообще действовали нисколько не хуже местных джигитов. Тифлисское охранное отделение для охраны главноначальствующего на Кавказе князя Голицына, за которым охотились активисты организации так называемых гичакистов, выделило двух своих филеров. За выехавшим однажды в Ботанический сад на прогулку с супругой Голицыным следовали 4 филера, но поскольку князь не любил, чтобы охрана мельтешила перед глазами, филеры контролировали только два входа в парк. Когда князь на выезде из сада сел в экипаж, филеры Курченко и Поляков (терский казак) пошли ему навстречу. И тут они услышали выстрелы. Оказалось, что из прилегающего ущелья выскочили трое вооруженных револьверами и кинжалами армян и набросились на князя, нанося ему кинжалами один удар за другим. Соскочивший с козел выездной казак выхватил браунинг, но впопыхах забыл снять его с предохранителя. Тем не менее это вынудило нападавших злоумышленников выпрыгнуть из экипажа и помогло кучеру погнать лошадей во весь опор с места покушения.
Курченко и Поляков открыли огонь по убегавшим террористам, к ним присоединился и соскочивший с козел казак. Трое армян скрылись в ущелье, экипаж с князем ускакал, казак и Курченко расстреляли все патроны, казак был ранен и принять участие в преследовании не мог. Погоню организовали филеры, у Полякова оставалось 6 или 7 патронов, а Курченко одолжил у казака шашку. Филеры преследовали злоумышленников на протяжении примерно трех верст, посылая время от времени в их сторону пулю. На выходе из ущелья силы покинули террористов, они остановились и засели за скалой. Изнемогли от преследования и филеры, а у Полякова, оставшегося с одним патроном, пошла из горла кровь. И тут они увидели, как вдали по гребню ущелья скачет полицейская стража. Поляков принимает решение использовать последний патрон в качестве сигнального. И действительно: выстрел был услышан, и скоро полицейский разъезд спустился в ущелье. В ходе короткой перестрелки террористы были обезврежены и арестованы. Курченко и Поляков в награду от князя Голицына получили по золотым часам на золотых цепочках. Отделение выдало им небольшое денежное вознаграждение.
Приводились эпизоды, описывавшие и негативный опыт филеров. Саратовец Мошков рассказал о неудачном взятии бомбистов, при котором с обеих сторон были жертвы. Обладатель бомбы, преследуемый филерами и городовыми, при их приближении соединил провода, и произошел взрыв снаряда, от которого пострадал он сам и преследователи. Аналогичный случай произошел и в Варшаве: филеры при задержании так неудачно схватили бомбиста за руки, что тот смог отцепить висевшую у него на веревочке под пиджаком бомбу и бросить ее под ноги. От взрыва погибли сам бомбист, филер и городовой.
Трагическую историю рассказал начальник Тифлисского охранного отделения полковник Засыпкин. При попытке установить местонахождение нелегальной типографии расшифровался один филер: во время операции он настолько неосторожно приблизился к объекту, что тот, человек хладнокровный и наблюдательный, хорошо рассмотрел и запомнил его. Операция сорвалась, а на следующий день филера нашли в городе убитым.
Работать в службе наружного наблюдения в те времена было ой как небезопасно!
Объекты слежки охранных отделений были часто вооружены, на карту была поставлена их свобода, успех подпольной работы, и они пускали в ход револьверы и браунинги не задумываясь.
…А что же со школой филеров?
А ничего. Материал, доставленный для сборника, был в Департаменте полиции изучен и в ноябре 1909 года предложен на рассмотрение особой комиссии по реорганизации службы наружного наблюдения, председателем которой являлся начальник Петербургского охранного отделения генерал-майор Герасимов. Было принято «соломоново решение»: школу для филеров не учреждать, а на базе обобщенного материала выработать пять инструкций по наружному наблюдению.
И выработали. Их потом с успехом применили на практике советские чекисты.
Агенты из кастрюли
Выяснена такая закономерность: там, где существуют ограничения или отклонения от нормального течения жизни, непременно возникают нестандартные ситуации. Органическая природа человеческого бытия не терпит над собой никакого насилия и постоянно напоминает об этом людям.
Повседневная жизнь сотрудников спецслужб как раз состоит из всякого рода ограничений, а потому авторы осмеливаются высказать предположение, что в сфере деятельности спецслужб наиболее часто происходят всякие смешные накладки и курьезные истории. Поэтому разведчики и контрразведчики обычно являются людьми, наделенными истинным чувством юмора. Кто встречался с ними в непринужденной, внерабочей обстановке, тот согласится с нами. В этом смысле царская охранка не являлась исключением.
При включении печально известного агента охранки Евно Азефа в агентурную сеть Департамента полиции произошла смешная накладка. Это случилось в 1894 году, когда Евно получал высшее образование в Политехническом институте в Карлсруэ, чтобы стать инженером-электриком. Вероятно, ему не хватало денег на учебу и поэтому он предложил свои услуги Департаменту полиции, а затем П. И. Рачковскому, руководителю Заграничной агентуры ДП. Рачковский положил Азефу 50 рублей в месяц и доложил о вербовке в Центр. Полуграмотный чиновник на обложке дела Азефа, вместо того чтобы написать: «Сотрудник из Карлсруэ», каллиграфическим почерком вывел: «Сотрудник из кастрюли». Так на российской политической кухне появился, выскочив не из табакерки, а из кастрюли, черт Азеф.
К более драматическим последствиям привела другая ошибка в документах. Одного крестьянина за оскорбление царского величества на словах приговорили к тюремному заключению на 30 суток, но помощник делопроизводителя некто Раболи вместо слова «суток» написал «лет». Бумага об этом была подписана директором Департамента полиции П. Н. Дурново и делопроизводителем Зволянским, и была принята к исполнению. Только по истечении года ошибка была обнаружена, хулителя царя немедленно освободили из заключения. Крестьянин был очень доволен и искренно благодарил за дарованную милость. Никто из виновных, естественно, не понес никакого наказания.
