А низам еврейским хочется разрешить получать повсеместно землю до 30–50 десятин. Законопроект Орла послан уже на соглашение ведомств. В Ялте должен решиться вопрос о сионистах. Орел благоволит, да и перлюстрация говорит, что они здорово братуются с революционерами.
Ну, я Вам надоел… Е. П. шлет привет. Пишите. Крепко обнимаю. Серг.».
Наш комментарий:
Письмо написано в первые дни работы Зубатова в Петербурге. Из него видно, что Зубатов полон оптимизма и желания добиться на своем новом посту успехов. Он повсюду расставляет свои московские кадры и начинает борьбу с губернскими жандармскими управлениями, «заснувшими» в летаргическом сне и не замечавшими свершившихся кругом разительных перемен в оперативно-политической обстановке. Его окрыляла поддержка директора Департамента полиции Лопухина и «благоволение» министра внутренних дел Плеве, и он сразу же берется за решение социально-политических вопросов (обеспечение евреев землей, отвлечение рабочих от марксизма и т. п.).
Обращает на себя внимание, что старший по возрасту и служебному положению опытный оперативник Зубатов на равных делится серьезной информацией с молодым, только что пришедшим в систему охранных отделений Спиридовичем и подписывает письмо одним только именем — «Сергей».
Все фигуранты письма нам уже знакомы. Герасимов упоминается в качестве начальника Харьковского охранного отделения, некто Лавров и Петров — жандармские офицеры на местах.
Л. А. — Л. А. Ратаев, предшественник Зубатова на посту начальника Особого отдела и будущий руководитель Загранагентуры.
В письме упоминается неординарная личность дешифратора И. А. Зыбина, прославившегося своим мастерством криптографии не только в царские, но и советские времена.
Борис — Борис Андреевич Герарди, жандармский офицер, в 1901–1905 годах работал в Московском охранном отделении, а с 1905 по 1917 год — начальник Дворцовой полиции.
Вас. Вас. — В. В. Ратко, сменил Зубатова на посту начальника Московского охранного отделения.
«Василевский» — известный боевик-эсер Михаил Мельников.
Крафт П. П. — член ЦК партии эсеров в 1902–1905 годах, уполномоченный ЦК, лидер Оргбюро.
Шеф — командир Отдельного корпуса жандармов.
Е. П. — естественно, Евстратий Медников.
Вопрос о сионистах в Ялте решал отдыхавший в Крыму Николай II. Судя по всему, не решил, и евреи пошли в революцию…
В заключение приводим еще одно письмо Зубатова
[129], написанное Спиридовичу 7 августа 1916 года за полгода до своей трагической смерти. Его ученик А. И. Спиридович уже генерал и возглавляет так называемую Охранную агентуру, подведомственную дворцовому коменданту и входившую в систему личной охраны царя и всего августейшего семейства. Генерал женат вторым браком — первая жена, Валерия Константиновна, как мы уже упоминали выше, сошла с ума и находилась в невменяемом состоянии в психиатрической больнице.
Письмо представляет особый интерес с точки зрения характеристики партии эсеров и их деятелей типа Гершуни и Азефа — Зубатов и здесь высказывает свой оригинальный взгляд на своего бывшего агента.
«…С живейшим удовольствием узнал о Вашем генеральском чине… поздравляю и шлю Вам… и Вашей супруге искренние пожелания прочного счастья и семейной с детьми радости в Вашей новой брачной жизни. Никак не могу обойти добром и Валерии Константиновны — ох как она Вас любила!!..
Труд Ваш о „Партии соц-ов-революционеров и ее предшественниках“ — вещь капитальная, я прочитал его с захватывающим интересом. Написан он прекрасным языком и местами полон драматизма. Душа этой доморощенной партии неисправимых утопистов, ограниченных беспорядочников и сентиментального зверья — схвачена, усвоена и прослежена Вами превосходно, а вывод Ваш: террор и особенно центральный — вот главное средство борьбы, к которой обратится и „партия соц-в-революциокеров“ (лишь только наступит время, благоприятное для работы — стр. 496) — зловещ, но вполне верен, и всякая политическая маниловщина в этом отношении преступна. Верность охранным принципам и твердость тона в их направлении проведены прелестно. По сим причинам очень и очень признателен Вам за присылку Вашего труда, крепко вообще меня взволновавшего.
…Гершуни был художник в деле террора и мог действовать по вдохновению, без чьей-либо санкции и помощи, надобности в которых случая (за элементарностью его) совершенно не представлялось. Очень мне понравились приведенные Вами данные о „провокации“ Азева…
[130] По извещению Центрального Комитета Азев ставил террористическую работу против Плеве, Вел. Кн. Сергея Александровича, П. Н. Дурново, Столыпина и Государя Императора.
Прочитав это, многие члены партии усомнились в ней, началась деморализация. Тогда „Знамя Труда“
[131] заявило: „необходимость актов диктовалась не соображениями Азева или тех, кто стоял за ним, а политическим положением страны; объекты террористической борьбы указывались не Азевом… герои, шедшие на акты, шли не ради Азева, а ради революционного дела… Террор не с Азева возник, не Азевом начат, не Азевом вдохновлен и не Азеву и его клике разрушить или морально скомпрометировать его“. Что же после этих слов остается от Азева-провокатора? Как связать между собой эти два документа, принятого соц-ми-революционерами?
Разрешите поспорить против Вашего вывода (стр. 429).
„Азев истый революционер-террорист, служивший одновременно революционерам по убеждению и силам правительства — корысти ради“. Нет, он революцией занимался ради ее доходности, а не по убеждению, как и службой правительству. Натура его была чисто аферистическая, умалчивал он об очень серьезном — не из сочувствия революционерам, а из опасения возбудить в чинах правительства особое рвение, всегда для его головы опасное… Простите за дерзость, но он едва ли находил равновеликий себе персонаж среди его казенных руководителей…
Дело прошлое, но все же любопытно, как Азев мог проагентурить до 1908 года, когда мы с ним разругались еще в 1903 году перед уходом моим из Д-та? Что же могло усыпить у Д-та мои открыто выраженные А. А. Лопухину сомнения в допустимости его тактики? (По этому ведь поводу состоялось конспиративное свидание последнего с Азевом.) Ведь я нарочно арестовывал его кружки без совета с ним, а уходя, помню, слышал, что на него за провалы косятся. Все это говорю чисто теоретически, а не жалуясь на кого-либо…
Ваш душою С. Зубатов».
14 декабря 1906 года Е. П. Медников писал С. В. Зубатову во Владимир: «Вы как-то хотели написать брошюру об агентуре и ее в общественном мнении реабилитировать. Вот это было бы чистое благодеяние».
Зубатов не успел или не захотел написать такой брошюры, возможно понимая, что людям, которым это нужно для работы, и без брошюры ясно все ее значение, а людям посторонним, злонамеренным или не заинтересованным в охране русской государственности, все равно ничего не докажешь.
