1 марта 1881 года
Мартовские иды…
Все или почти все несчастья для королей и царей случаются в марте…
11 марта 1801 марта был убит Павел I.
1 марта 1881 года вошло в историю России как самый печальный и трагичный день, оставив на ее облике страшное, позорное клеймо и проведя в ее судьбе глубокую и жирную борозду, разделяющую «до» и «после».
Император Александр II проснулся в прекрасном расположении духа и, как всегда, начал воскресный день со службы в церкви. «После обедни Государь обедал с нами, — пишет в своих воспоминаниях фрейлина А. А. Толстая, — у него было удивительно спокойное и безмятежное выражение лица. Куда-то исчез беспокойный, блуждающий взгляд, который мы привыкли видеть в течение всей зимы, ясно обнаруживавший внутреннюю муку… Накануне арестовали… одного из руководителей адской шайки, покушавшейся на жизнь монарха и, хотя Государь ничего не сказал по этому поводу, было видно, что он доволен также, как и все мы… Обед закончился, и все разошлись! Увы, один из нас ушел навсегда».
«Спустя полчаса с докладом явился граф Лорис-Меликов. Министр доложил проект государственной реформы. Предполагалось создать из выборных земских представителей специальную комиссию по рассмотрению законопроектов…
Александр II устно одобрил проект графа Лорис-Меликова, но, обратившись к присутствующим великим князьям, государь признал, что делает это с тяжелым чувством. Перед окончанием аудиенции Лорис-Меликов обратился к императору с неожиданной просьбой не покидать днем дворец и отложить еженедельный развод войск в Михайловском манеже. Министр внутренних дел просил несколько дней для окончания операции по розыску и аресту оставшихся на свободе соратников Желябова. По имевшейся у полиции информации, они готовились совершить новое покушение. После некоторых колебаний Александр был готов уступить доводам министра внутренних дел, которые горячо поддержала княгиня Юрьевская. Но вскоре во дворец приехала великая княгиня Александра Иосифовна, жена великого князя Константина Николаевича. Она так эмоционально рассказывала о волнениях сына Дмитрия, который на нынешнем разводе должен впервые представиться дяде в качестве ординарца» (О. Барковец, А. Крылов-Толстикович).
«Но Александра Николаевича как будто что-то толкало ехать непременно в Михайловский манеж. Отпустив министра, император пошел в апартаменты Екатерины Михайловны… И она… умоляла его не выезжать из дворца» (Г. И. Чулков).
«Около полудня Государь выехал из дворца. Садясь в карету, Е. В. приказал лейб-кучеру Фролу Сергееву ехать через Певческий мост, а затем через Театральный; проехав по набережной Екатерининского канала, карета повернула прямо на Большую Итальянскую. Рядом с кучером сидел постоянный ординарец Государя унтер-офицер Кузьма Мачнев, Вокруг кареты — Конвой Е. В., состоящий из шести конных казаков лейб-гвардии Терского казачьего эскадрона, следовавших спереди, с боков и сзади кареты. Следом за царской каретою ехал полицмейстер первого городского отделения полковник Адриан Иванович Дворжицкий в санях, за ним начальник охранной стражи капитан Кох и командир лейб-гвардии Терского казачьего эскадрона ротмистр П. Т. Кулебякин» (Дневник событий с 1 марта по 1 сентября 1881 года. СПб., 1882).
Каждый из вышеперечисленных лиц командовал чинами трех подразделений, осуществлявших охрану царя: секретного отделения канцелярии обер-полицмейстера столицы, «охранной стражи» и Собственного его императорского величества конвоя. Охрана, казалось, не дремала: «Были расставлены на Манежной площади конные жандармы. Несколько человек из нас были обращены лицом на Казанскую улицу, а другие — на перекресток Малой Садовой и Большой Итальянской… Большая Итальянская улица вдоль площади, затем Малая Садовая, некоторая часть Невского проспекта, от Гостиного двора до памятника императрице Екатерине И — все было сплошь залито народом. Полиция с большим трудом сохраняла проезд» (там же).
«По неизменной традиции, установленной еще Павлом I, император каждое воскресенье присутствовал на разводе караулов… Царя сопровождали великие князья и генерал-адъютанты. На разводе присутствовали и послы, если они были военными.
В этот день присутствовали генерал Швейниц, германский посол, граф Кальноки, австрийский посол и генерал Шанзи, посол Франции. Во время развода Государь удостоил каждого из присутствующих любезной улыбкой или приятным словом. Давно он уже не выглядел таким спокойным и непринужденным» (М. Палеолог).
Оставим на некоторое время царя в манеже и посмотрим, как готовились к покушению на него народовольцы.
«Так как желающих броситься на царя с кинжалом… не нашлось, решили обойтись только техническими средствами. 4 мощных ручных бомбы были спешно изготовлены за 15 часов Николаем Кибальчичем и тремя его помощниками. В 8 часов утра Софья Перовская вручила их 4-м метальщикам: польскому дворянину, студенту технологического института Игнатию Гриневицкому, студенту Горного института Николаю Рысакову рабочему-котельщику Тимофею Михайлову и некоему Ивану Емельянову, скрывавшемуся под партийной кличкой „Михаил“» (В. А. Ковалев).
«Перовская расставила метальщиков следующим образом: если бы Государь поехал по Малой Садовой и там произошел бы взрыв, то Рысаков должен был стоять у Екатерининского сквера, „Михаил“ на углу Невского проспекта и Малой Садовой улицы, на противоположном конце этой улицы, на углу Б. Итальянской, вблизи Манежной площади, должны были встать Гриневицкий и Тимофей Михайлов. В случае взрыва они должны были спешить к его месту и подстраховать его, если бы Государь остался невредим. В том случае, если бы не поехал по М. Садовой (как и случилось на самом деле. — Б. Г., Б. К.), то метальщики должны были появиться на Михайловской улице и ждать сигнала от Перовской, что им следует идти на Екатерининский канал и здесь ждать возвращения Государя в Зимний дворец, после обычного посещения им Михайловского дворца» (из показаний Н. Рысакова).
«Сама Перовская, вручив два снаряда метальщикам на конспиративной квартире, нарисовала на конверте, найденном затем при обыске, план местности, на котором и объяснила метальщикам, где они должны находиться. Отправив их по местам, она находилась на углу Б. Итальянской улицы и Михайловской площади для того, чтобы наблюдать за направлением движения царской кареты. Увидев, что она, не проехав по М. Садовой, миновала устроенный там подкоп и направилась из манежа в Михайловский дворец, она пошла по Михайловской улице, где, сморкаясь в платок, подала метальщикам условленный сигнал, означавший, что им следует идти на Екатерининский канал. Подав сигнал, она вышла на Невский проспект и по Казанскому мосту прошла на противоположную сторону Екатерининского канала для того, чтобы оттуда наблюдать за действиями метальщиков. После взрыва она покинула это место» (из обвинительного акта по делу Н. Рысакова).
В случае срыва по какой-либо причине готовившегося покушения «Перовская сказала, что если не придется действовать по указанному ею плану, то нужно проследить в понедельник за Государем по набережной Невы до Летнего сада и действовать там» (из показаний Н, Рысакова).
