за 35 лет выслуги — шейной золотой на Андреевской ленте.
Кроме упомянутых наград, чины ОА могли получить серебряные нагрудные медали «За спасение погибавших» на Владимирской и «За беспорочную службу в полиции» на Аннинской лентах. Указом императора от 4 ноября 1909 года для награждения нижних чинов полиции и охраны была учреждена медаль «За храбрость» на Георгиевской ленте. С каждого награжденного для перечисления в инвалидный капитал Главного казначейства России взыскивались деньги: за серебряную медаль — в сумме 7 рублей 50 копеек, за золотую медаль — 30 рублей ровно
[214].
Часто усердие офицеров и нижних чинов Охранной агентуры удостаивалось простого царского «спасибо», выраженного в устной или письменной форме. Вот образчик такого поощрительного мероприятия, которое блестяще осуществил дворцовый комендант Дедюлин, направив полковнику Спиридовичу 16 августа 1908 года следующее письмо:
«По Всеподданнейшему моему докладу о верноподданнических чувствах офицеров и чинов вверенной Вашему Высокоблагородию Охранной агентуры, выраженных по случаю освящения сооруженной командою иконы, Государь Император Всемилостивейше повелеть соизволил благодарить всех офицеров и чинов Охранной агентуры за молитвы и выраженные чувства. При этом Его Императорскому Величеству благоугодно было в весьма милостивых выражениях отозваться об отличной службе Охранной агентуры. О таком Всемилостивейшем Государя Императора внимании счастлив сообщить Вашему Высокоблагородию для объявления подведомственным Вам офицерам и чинам Охранной агентуры»
[215].
Усердие чинов ОА отмечалось также приказами дворцового коменданта или флаг-капитана его императорского величества, отвечавшего за безопасность государя на море. Самое значимое поощрение выражалось в присвоении нижним чинам Охранной агентуры личного и потомственного дворянства.
Награды могли поступить и от других членов августейшей семьи. Так в августе 1906 года ротмистр Эвальд докладывал Спиридовичу о том, как императрица-вдова Мария Федоровна при — посещении детской больницы удостоила двух охранников высочайшим подарком: «Государыня Императрица вышла из экипажа и изволила направиться к калитке; последняя оказалась закрытой. Велосипедист Васильев… подошел и отворил ее. Ее Величество изволила поздороваться с ним и затем поблагодарила, сказав: „Спасибо“. При возвращении во дворец… Ее Величество вторично изволила осчастливить сопровождавших агентов Ведихова и Васильева, отдельно каждому сказав: „Спасибо“. К сему присовокупляю, что сего числа по приказанию Ее Величества, переданного мне через князя Шервашидзе, мною представлен последнему список пяти велосипедистов на предмет награждения их за сопровождение ими Ее Величества в течение летнего сезона с. г,».
Из этого пассажа мы узнаем, что охранники для выполнения своих обязанностей уже в 1906 году бы ли посажены на велосипеды. А вдовствующая императрица Мария Федоровна, чувствуется, приметила ротмистра Эвальда и в декабре того же года осчастливила его на рождественской елке в Гатчине, вручив ему золотые запонки с жемчугом. «В список лиц, имеющих получить подарок, я включен не был», — многозначительно заключает свой рапорт Спиридовичу довольный ротмистр. Дворцовый комендант В, Н. Воейков на рождественской елке в Александровском дворце в 1913 году из ручек царицы Александры Федоровны получил в подарок «пару чудных ваз белого граненого хрусталя производства Императорского фарфорового завода».
А списки на «имеющих получить подарки» и похристосоваться с их императорскими величествами обычно составлялись дважды в год — на Пасху и Рождество. В каждый из них обычно включались десять младших и три старших стражника, а также два околоточных надзирателя
[216]. Нижним чинам обычно выдавались серебряные ложки по 5 рублей, а старшим стражникам и околоточным надзирателям — серебряные часы с изображением государственного герба стоимостью по 25 рублей. На Пасху всем чинам Охранной агентуры выдавались «высочайше пожалованные» пасхальные яйца (в 1908 году яйца раздавали обе императрицы — и вдовствующая, и царствующая). В 1910 году в список чинов ОА, назначенных христосоваться с его императорским величеством в день Святой Пасхи, были включены полковник Спиридович, подполковники Эвальд и Управин, ротмистр Невдахов, шесть околоточных надзирателей и 12 агентов.
Из вышеизложенного вовсе не следует, что жизнь и работа чинов Охранной агентуры были сплошным праздником. В управлении дворцового коменданта поддерживалась строгая дисциплина и начальство проявляло к подчиненным требовательность. Сам А. И. Спиридович тоже был начальником требовательным и не давал своим подчиненным спуску.
Так, в одном из обнаруженных нами приказов (от 23 ноября 1906 года) полковника старшему надзирателю Егорову «за небрежное отношение к своему делу» объявлялся строгий выговор. В чем же заключалось «небрежное отношение» провинившегося? А вот в чем: полковник попросил у Егорова карандаш — «неотъемлемый предмет при надзирателе», а тот подал ему «какой-то огрызок». Следующий раз (приказ от 27 ноября 1906 года) старший полицейский надзиратель проштрафился уже тем, что при встрече со Спиридовичем плохо с ним поздоровался: «Встретив на улице полицейского надзирателя Егорова и поздоровавшись с ним, я получил в ответ несвежее бормотание и статский поклон. У того же Егорова шапка барашковая была нахлобучена, а не сидела на голове щеголевато. Требую, чтобы Егоров подтянулся и смотрел военным, а не вахлаком». Да, чувствуется, невзлюбил Спиридович Егорова и решил во что бы то ни стало воспитать его. Не поленился сразу после издания приказа выйти специально в район дежурства Егорова, «встретиться с ним на улице» и, не найдя весомых причин, придрался теперь- к его внешнему виду. Поскольку Егоров «воспитываться» не захотел, то был из команды уволен (читатель помнит, что его фамилия уже упоминалась нами в связи с описанием повышенных требований к кандидатам на работу в Охранную агентуру). Как знать, вахлацкий вид как раз мог сыграть положительную роль в исполнении сугубо секретных функций полицейского надзирателя! Но — не судьба!
А вот это — уже нам хорошо знакомое: «За нетрезвый вид полицейского надзирателя Киселева — штраф 10 рублей. Полицейского надзирателя Бородулина — 5 рублей — при утреннем проезде Государя Императора был занят отданием чести, а не наблюдением за тем, что делалось кругом его». Данный пассаж из приказа от 22 января 1907 года — настоящий перл! Пьяный Бородулин таращит пьяные глаза на Николая II и тянет дрожащую руку к головному убору, а кругом — любопытные обыватели, среди которых мог быть и эсеровский боевик. Надзиратель же Киселев, по всей видимости, был в таком состоянии, что и честь государю императору отдать не смог или допустил «несвежее бормотание», а потому его провинность оказалась на 5 рублей весомее. А Бородулин, вероятно, из уроков, преподанных неугомонным Спиридовичем, усвоил один, самый важный: вовремя отдать честь царю, а там уж…
