Резюмируя общую теорию евразийства, сделаем исторический экскурс. С начала нашей эры евразийские народы объединялись несколько раз: хунны, сменившие скифов, Великий Тюркский Каганат VI – VIII вв., монгольский улус XII в. (см. статью «Наследие Чингисхана») и Россия (в широком понимании термина). Как государственное строительство, так и духовная культура евразийских народов давно слита в «радужную сеть» единой суперэтнической целостности. Следовательно, любой территориальный вопрос может быть решен только на фундаменте евразийского единства.
О нем следующий и последний раздел.
Евразия XX века («Общеевразийский национализм»)
Евразийство, по Н.С. Трубецкому, – это менее всего простая интерпретация исторических событий. Помимо анализа современной Н.С. Трубецкому национальной ситуации в СССР – Евразии, автор предлагает и модель будущего национального устройства Евразии и пути следования к нему.
Следствием революции явилось то, что русский народ утратил свое положение «хозяина государства». При этом понятие «хозяин государства» нуждается в уточнении. Из работ самого Н.С. Трубецкого («Наследие Чингисхана» и др.) можно сделать вывод о том, что эта декларация являлась, по существу, лишь формальным проявлением той «русификации», которую производила «антинациональная монархия». Истинные же перемены в положении народов бывшей Российской империи сводятся к приобретению ими равноправия.
Н.С. Трубецкой, верный идее евразийской общности, находит факторы, поддерживающие государственную целостность Евразии в прошлом, в настоящем (20-е гг. XX в.) и в будущем.
Если для прошлого это – идея русской государственности, то в настоящем Н.С. Трубецкой определяет «объединяющий фактор» Евразии – СССР как стремление к определенному социальному идеалу. Также не может оставаться пустым место «хозяина» территории. По Н.С. Трубецкому, русский народ сменен пролетариатом всех народов СССР.
Нам интересна оценка перспектив национального развития СССР – Евразии, сделанная ученым более 60 лет назад.
Приходится вновь отметить проницательность ученого: «...идея диктатуры пролетариата, сознание солидарности пролетариата и разжигание классовой ненависти... должны оказаться недействительными средствами против развития националистических и сепаратистских стремлений народов СССР». И это при том, что оптимальной формой сосуществования евразийских народов Н.С. Трубецкой считает общую государственность и, более того, «евразийское братство». Какой же «объективный фактор», по мнению автора, будет актуален для будущего СССР – Евразии?
По Н.С. Трубецкому, «национализм каждого отдельного народа Евразии (СССР) должен комбинироваться с национализмом общеевразийским». Аргументация автора, может быть проверена столь мучительными порою коллизиями сегодняшнего дня. По мнению автора, евразийские народы связаны общностью исторической судьбы. Прошедшие десятилетия усилили эту связь. Известны были Н.С. Трубецкому центробежные для Евразии тенденции «панизмов», выделяющие народы по отдельно взятому признаку. «Отторжение одного народа из этого (евразийского. –
Л.Г.)единства может быть произведено только путем искусственного насилия над природой и должно привести к страданиям». События XX в. вполне подтвердили правоту Н.С. Трубецкого.
Необходимо повториться: ученый рассматривал теорию евразийства как программу будущего Евразии. Можно спорить с терминологией Н.С. Трубецкого, Справедливо и то, что концепция евразийства не охватывает все стороны действительности СССР – Евразии. Однако, бесспорно, практически ценным является как утверждение единства многонародного евразийского суперэтноса, так и гуманитарные пути самопознания, предлагаемые Н.С. Трубецким.
Из истории Евразии
[18]
Вместо введения
Огромный континент, омываемый тремя океанами, Атлантическим – с запада, Тихим – с востока и Индийским – с юга, издавна населен народами, вошедшими в историю. Однако эта огромная территория нуждается в районировании, как в пространственном, так и во временном. Народы то возникали, то исчезали на этих необъятных пространствах, составляя определенные географические целостности, так как природные условия и ресурсы на разных территориях континента были неодинаковыми.
Так, южный полуостров Индостан ограничен от прочих районов Азии высокими горами Гималаями, пустынями Белуджистана и густыми джунглями, отделяющими Бирму от Бенгалии. Рядом с Индией располагалась страна, называемая Афразия. Это средиземноморский бассейн, включающий в себя Ближний Восток и Африку севернее Сахары. Народы, населявшие Афразию, всегда представляли собой особую целостность, связанную культурными, экономическими и политическими связями. Иногда эта целостность захватывала южную часть Европейского полуострова – Испанию, а иногда отступала на юго-восток от Средиземного моря.
Рядом с Афразией располагался Европейский полуостров этого великого континента: страна влажная и теплая, ограниченная с востока внутренней частью континента. Граница между ними пролегала по атмосфере! Это изотерма января, которая на западе положительная, а на востоке отрицательная. Принято западную часть называть Европой, а восточную Евразией. Восточная часть в климатическом отношении характерна суровыми зимами, засушливыми степями и монотонным ландшафтом: на севере – лесным, а на юге – степным. Сходство ландшафтов определяло характер народов, населявших ту область, в которой ныне располагаются Россия, Монголия и район оазисов – Средняя Азия. К востоку от евразийской степи лежит юго-восточный полуостров континента – муссонная область, называемая Китаем. Евразией в историко-культурном смысле термина мы считаем только ту часть континента, которая лежит между Китаем, горными цепями Тибета и западным полуостровом – Европой.
Долгое время ученые-европоцентристы, как и китае-центристы, считали центральную («Высокую») Азию границей Ойкумены и не придавали народам, населявшим ее – скифам, тюркам, хуннам, монголам и русским, – самостоятельного значения. Вряд ли это верно. По существу, народы, обитавшие здесь, играли свою роль в становлении культуры и противостоянии Востока и Запада. Они составляли как бы особый регион в культурной истории человечества, не менее важный, чем китайский и европейский. То, что они занимались больше скотоводством, нежели земледелием, не мешало развитию их искусства на Алтае, в долинах великих рек: Волги, Дона и Днепра, оазисах в междуречьях Сырдарьи и Амударьи и в предгорьях Тянь-Шаня. Эти народы, с того момента, как они вошли в историю, составляли самостоятельный регион развития искусства, идеологии, экономики. И если до сих пор Европа не стала частью Китая, – что могло случиться в I в. н.э. (ханьская агрессия) и в VIII в. н.э. (тайская агрессия), то это заслуга хуннов, тюрок, монголов и русских, всегда стремившихся к объединению для защиты себя от иностранных оккупантов. И это началось за тысячу лет до нашей эры.
На рубеже IX и VIII вв. до н.э. в степях Центральной Азии сложился комплекс кочевых этносов, в котором ведущую роль играли хунны, но куда входили динлины, дунху (предки сяньбийцев и монголов), усуни и кочевые тибетцы Амдо и Куньлуня. Эта суперэтническая целостность находилась в оппозиции Древнему Китаю и ираноязычному Турану (юечжам), Первые пятьсот лет, до 209 г. до н.э., история кочевников письменными источниками не освещена, но, согласно нашей модели, на этот период истории падают фаза пассионарного подъема этногенеза и начало фазы акматической. Конец этой фазы известен с достаточной степенью подробности. Большую часть сил хунны тратили на отражение ханьской агрессии, благодаря чему смогли удержать независимость и целостность державы до конца I в. н.э. Разгромленные сяньбийцами в 93 г., хунны раскололись на четыре ветви, одна из которых перемешалась с сяньбийцами, вторая осела в Семиречье, третья ушла в Европу, а четвертая вошла в Китай и там погибла.
