О составе дани нам ничего неизвестно. Оседлые племена, по-видимому, откупались зерном; племена, у которых были развиты ремесла, могли выплачивать дань изделиями из бронзы и железа, то есть всем тем, в чем испытывали нужду кочевники.
Античные города Причерноморья хотя и считались независимыми, но выплачивали скифам постоянную и достаточно тяжелую дань, которую принято было называть «дарами».
Цари Скифии
Вернемся вновь к скифским царям и царской власти. Род властителей Скифии происходил, как уже отмечалось, из племени царских скифов и претендовал на господство над всей обширной территорией страны.
Если судить по немногим имеющимся у нас письменным источникам (Геродот и др.), то можно сделать вывод, что власть скифского царя была деспотичной. Он исполнял функции главного военного начальника и верховного судьи и даже имел право вынесения смертного приговора. Скифские цари имели возможность сосредоточить в своих руках основные ресурсы страны. О той роскоши и богатстве, которые их окружали при жизни, наглядное представление дают сказочные сокровища, находимые время от времени в так называемых «царских» курганах Причерноморья.
Идеологической основой власти скифских царей служило представление о ее божественном происхождении. Это подтверждается древними мифами, возводившими царский род к Зевсу (скифскому Папаю) или к герою-прародителю Таргитаю.
Согласно древнеиранской традиции (которой следовали и ираноязычные скифы), сами монархи отнюдь не являются богами, как это было в Египте. Тем не менее фигура царя священна, так как власть передана ему богом, чьей волею он призван на трон. Поэтому правят монархи милостью творца неба и земли, неважно как его называли в реальном мире – Ахурамаздой или Папаем.
Более пяти столетий спустя после гибели Великой Скифии в сасанидском Иране на скалах были высечены рельефы с изображением сцены пожалования царю власти верховным богом Ахурамаздой. Так, например, на рельефе в Накш-и-Рустеме помещено справа изображение бога, слева – персидского царя Ардашира, сидящих на лошадях, под копытами которых лежат поверженные враги. В левой руке бог держит скипетр, а правой протягивает царю символическое кольцо с повязками, возможно, диадему. Царь правой рукой принимает эмблему власти, а левую поднимает в церемониальном жесте, означающем поклонение.
Точно такой же сюжет мы встречаем на серебряном ритоне IV в. до н. э., найденном в кургане Карагодеуашх близ ст. Крымской в низовьях Кубани еще в конце XIX в. Там изображены два всадника в скифской одежде, с длинными волосами и окладистыми бородами, под копытами их лошадей лежат поверженные люди. Левый всадник в правой руке держит ритон, от которого сохранился только верх, в левой – длинный скипетр, конец которого упирается в землю. У всадника напротив не сохранилась левая рука, но правую он поднял, обратив ладонь к своему «визави», несомненно, в ритуальном жесте поклонения. Из этого сопоставления с неизбежностью следует, что перед нами наглядно воплощена одна и та же идея, одна и та же сцена, хотя их и разделяет во времени более пяти веков. Данное явление объясняется прочностью иранской традиции в родственной скифской среде.
«Скифы, по всей вероятности, и в национальном отношении, – отмечает М.И. Ростовцев, – близко родственны иранцам, а их религиозные представления, как нам их рисует Геродот, чрезвычайно сходны с религиозным учением Ирана. Ясно, поэтому, что бог со скипетром и ритоном есть, вероятно, верховный бог скифов, соответствующий персидскому Ахурамазде, может быть тот бог, которого Геродот называет Папаем…».
Илл. 93. Образцы железных наконечников копий из курганов у с. Колбино.
V–IV вв. до н. э.
Нет никакого сомнения и в том, что скипетр и ритон неразрывно связаны у скифов с царской властью и служат ее наиболее впечатляющими внешними атрибутами. Изображения ритонов (и в меньшей степени скипетров) часто встречаются на скифских монументальных скульптурах («каменных бабах») и золотых бляшках. Сами ритоны из серебра с позолотой неоднократно находили в могилах высшей скифской знати.
Наличие у скифов представлений о божественном происхождении царской власти подтверждается не только анализом мифа о священном золоте. Об этом же свидетельствует ряд изображений, на которых представлен царь, пьющий вино из ритона или другого священного сосуда перед сидящей на троне богиней или перед богом-всадником. Подобный сюжет указывает на Передний Восток, откуда он, вероятно, и был заимствован скифами. Но едва ли следует думать, что само представление о божественном происхождении царской власти появилось у скифов только после их переднеазиатских походов. Правильнее предполагать лишь его дальнейшее развитие. Во всяком случае, царь Идан-фирс во время войны с Дарием в полном соответствии с легендой о царе Колаксае называет Зевса своим предком.
Еще один крупный скифолог – Б.Н. Граков считает, что государство у скифов появилось лишь в годы правления Атея (в конце V – первой половине IV вв. до н. э.); причем этот царь захватил трон незаконно. В качестве косвенных указаний на возникновение государства в Скифии ученый называет следующие факты: «отчетливое выделение конной аристократии, существование которой подтверждается большими курганами Герроса; богоданный характер царской власти, выраженный в ряде изображений; появление знаков царского достоинства в виде скипетров, тиар и т. п.; царская стража на манер персидской». В символике царских регалий и возникновении царской стражи ученый видит «очень много освеженных иранских явлений, известных в Персидском царстве в последнем веке его существования. Ничем иным не засвидетельствованные взаимоотношения с Персией здесь налицо. Иранские царские скифы, в лице царской фамилии, искали в какой-то мере внешних регалий с помощью старых политических связей…».
С общей идеей, высказанной этим признанным авторитетом в области скифской археологии я полностью согласен. Но что касается времени появления государства у скифов, то здесь можно и поспорить. Довод о выделении конной аристократии и возведении больших курганов знати только в IV в. до н. э. легко уязвим: огромные курганы высшей скифской аристократии (в том числе и «царские») известны на Северном Кавказе (Келермес, Ульский аул, Новозаведенное и др.) еще с VII–VI вв. до н. э., а в Приднепровской Лесостепи – с VI в. до н. э. Да и в степной полосе Северного Причерноморья такие памятники встречаются (хотя и не часто) с конца VII – начала VI вв. до н. э. (Мельгуновский или Литой курган).
Илл. 94. Образцы железных наконечников дротиков из курганов у с. Колбино
Из древневосточных и греческих письменных источников мы знаем имена многих скифских владык, начиная с легендарного первого царя Колаксая. Однако мало что известно как о генеалогии царского рода, так и о конкретных деяниях скифских вождей. Некоторые ученые считают, что в Скифии с VII по III вв. до н. э. правила только одна династия, и все ее представители произошли, в конечном счете, от Колаксая. Это имя упомянуто в VII в. до н. э. греческим поэтом Алкманом. Поэтому считается допустимым рассматривать руководителей конных скифских отрядов во время переднеазиатских походов – Ишпаку (Ишпакая), Прототия (Партатуа, Бартатуа) и Мадия – в качестве прямых потомков легендарного основателя скифского царства. Все это, напоминаю, относится к VII в. до н. э. Для VI в. до н. э. мы располагаем шестью царскими именами. Перечисляю их в более или менее установленном хронологическом порядке, от более ранних – к более поздним: Спаргапейт; Лик;
