Но больше всех приходилось терпеть Руси. Только во время правления Миндовга на русские земли было совершено более 30 походов. В конце XIII в. их масштабы выросли, а последствия приняли новый характер: менялись политическая система и границы. На юге мощное Гапицко-Волынское княжество еще представляло угрозу, особенно когда основные литовские силы собирались на западной границе. В 1289 г. Бутигейд и Бутвид в целях обеспечения безопасного тыла были вынуждены уступить Волыни Волковыск. Однако в последние годы XIII в. угроза со стороны Волыни уменьшилась.
В конце XIII в. из-под власти Литвы ускользнул Полоцк, но причиной тому было не сопротивление русских, а вмешательство Ливонского ордена. На стыке XIII–XIV в. южная и восточная границы Литвы изменились незначительно, но на всех этих рубежах хозяйничали литовские дружины и назревала большая опасность литовской экспансии на Руси, что подтверждает теорию Тойнби о перетекании вызова.
Вышеописанные явления и сдвиги указывали, что Литовское государство уже прочно встало на путь структурного политического развития. Оно на минимальном уровне реализовало намеченную Альгмином и Тройнатом программу: хотя присоединенные анклавы родственных балтских племен были невелики, но их пополнило значительное число земгалов, судувских беженцев, ассимилированных куршей, а также группы скалвов, надрувов и пруссов. Так был сделан шаг за рамки этнически литовских племен. /78/ Важно, что это стало краеугольным камнем государственной политики. Еще Гедимин включил в свой церемониал титулование земгальских князей, а правители Литвы XIV и XV в. предъявляли претензии на балтские земли в Ливонии и Пруссии. Эти претензии указывали на военное равновесие в XIII в.: Литва утвердилась как политическая единица Балтийского региона, препятствующая распространению немецкой экспансии на всё восточное побережье Балтики. Военная монархия, не преуменьшая экономического значения опустошительных набегов на соседей, стремилась расширить их территориальный охват и рассматривала их как составную часть государственной стратегии. В таких условиях крепла династия Гедиминовичей. После смерти Бутигейда (около 1291 г.) его сменил субмонарх Бутвид. Преемником Бутвида (около 1295 г.) стал его сын Витень.
в. Зарождение регулярной внешней
политики
В конце XIII – начале XIV в. столкновение папы и короля Франции закончилось впечатляющей победой последнего. Вскоре папы обосновались в Авиньоне и попали под влияние французских королей. Триумф национальной монархии в Западной Европе знаменовал новую эпоху позднего средневековья, в которой универсальные институты уже не играли прежней политической роли. Прерогативы германского императора стали лишь титульной принадлежностью крупных и мелких династий Центральной Европы, а также источником обогащения. Эти династии возвысились в регионе, который после сокрушения императора составился из конгломерата монархов-подданных Римской курии. Господствующие позиции в регионе заняли государственные образования, созданные Люксембургской и Анжуйской династиями, со своими центрами в королевствах Чехии и Венгрии.
Тевтонский орден, весь XIII в. лавировавший между папами и императорами и всегда бывший от этого в выигрыше, без труда приноровился к изменениям политической системы в Европе. На востоке католической Европы не было национальной монархии, которая на ее западе уничтожила сестру крестоносцев – корпорацию тамплиеров, позарившись на ее богатства. Напротив, Тевтонский орден создал территориальное государство, которое, пользуясь превосходством своей хозяйственной и социально-корпоративной /79/ структуры над государствами региона, само угрожало их существованию или целостности. Лидеры крестоносцев вполне осознали значение изменений в Европе и эффективно их усвоили. Понимая, что для Тевтонского ордена наиважнейшими стали владения в Пруссии, где с конца XIII в. проходила немецкая крестьянская колонизация, – великий магистр в 1309 г. перенес свою резиденцию из Венеции в Мариенбург. В том же году Орден захватил Восточное Поморье (Померанию), все попытки польских властителей вернуть его оказались тщетными. Возникали тесные связи между крестоносцами и князьями Европы, которые надолго обеспечили поддержку большинству военных операций Ордена.
Специальная военная экспедиция крестоносцев еще в 1295 г. провела разведку на Немане – от Гродно до Рагайне. Начались методические нападения на земли в низовьях Немана и соседних жямайтов. Мощные замки Велюоны, Пештве и Паштувы не были взяты, но немцы разграбили их окрестности, тем самым облегчив подход к ним. В 1298 г. были разрушены предзамковые укрепления Велюоны и Пештве, в 1300 г. разорены окрестности Аукаймиса (Aukaimis), в 1303 г. – Каршувская земля, в 1305 г. – области Паграуде и Гродно, в 1306 г. – разрушен Гродненский замок, а область Паграуде разграблена дважды. В эту пору литовская оборона лишилась замков Скронайте, Бебирвайте и Путве, охранявших подступы к Жямайтии. Замок Путве был крупнее других: в одном и том же году дважды пришлось разрушать его передовые укрепления. Немцы взяли Путве благодаря измене. Предатели помогли тевтонцам взять замок Аукаймис в Южной Жямайтии в 1302 и 1305 г., однако он был восстановлен. В 1304 и 1307 г. походы Ордена были поддержаны немецкими крестовыми ратниками из Прирейнских областей. В 1306 г. войт епископа Самбии Филипп Боланд на литовской территории разбил полуторатысячное войско Витеня (погибло 17 представителей литовской и русской знати). Всё это говорило о широком и постоянно растущем масштабе боевых операций крестоносцев из Пруссии. В это время Тевтонский орден уже был способен тревожить Литву так часто, что допустимо вести речь о непрерывных военных действиях. Подобно тому, как и на запад от Велюоны, – в южном приграничье Жямайтии был разрушены замки, выдавшиеся далеко вперед, а их окрестности опустели. Оборонительная система Литвы не была унич- /80/ тожена, однако уже в первом десятилетии XIV в. хозяйственная деятельность на окраинах государства стала практически невозможной. Значительную часть зоны военных действий немцам удалось перенести на литовскую территорию.
Правда, активность немцев не была безответной. В 1302 г. литовцы разорили окрестности Кристбурга, в 1302 и 1303 г. – Любавы. Это были не слишком болезненные уколы. Но в 1308 г. большое литовское войско опустошило Самбию, а в 1311 г. – Самбию и Натангию. Последним походом руководил сам Витень. В 1306 г. было отбито тщательно подготовленное немецкое нападение на Гродно. Временами военные действия переносились на территорию Ордена, даже в его глубинные области. В конце XIII и начале XIV в. выдвинулись даровитые литовские полководцы: Сурминас – в низовьях Немана, Сударгас – в Жямайтии.
Первое десятилетие XIV в. показало, что в военном противостоянии на Немане Литва была равноценным противником Тевтонскому ордену. На севере, пользуясь ослаблением Ливонии, сама Литва перехватила инициативу.
Во второй половине XIII в. купечество в Литве оформилось как социальный слой. Тройден к этому факту отнесся вполне равнодушно, однако в конце XIII в. сделки литовских купцов, хотя и значительно уступавших по торговой активности русским и немцам, составили заметную часть в рижской торговле. Заинтересованность города Риги в литовском сырье заметно росла, торговая артерия Даугавы превратилась в приманку не только для литовского воинства, но и для купцов из Литвы. Важный ганзейский город Ригу стеснял контроль Ливонского ордена, а его военные предприятия мешали использовать возрастающий экспорт из Литвы. Старые счеты Ордена и рижских архиепископов в подобных условиях привели к острому конфликту. Отмирание универсалистских политических доктрин открыло перед рижанами и архиепископом перспективу переориентации на литовских монархов. Так созрело содружество Литвы с номинальным сеньором Ливонии и ее крупнейшим городом.
