Со времен Витовта Великого в Литве, кроме Вильнюсского и Жямайтского, были еще Луцкое и Киевское епископства. Однако они существовали в православном краю, приходов имели мало, потому это фактически были католические представительские пункты. Члены Вильнюсского капитула нередко становились Жямайтскими, Луцкими и Киевскими епископами.
По сравнению с другими странами Центральной Европы духовенство Литвы было немногочисленным. Соответственно, не было и характерного для этих стран крупного церковного землевладения. Во владениях Вильнюсского епископства проживало только 3,8 проц. крестьян страны. Бенефиции приносили высшим духовным лицам доход, позволявший обеспечивать приличествующее сану положение, однако сам доход был значительно меньшим, чем у аналогичного польского клира. Члены литовских епископальных капитулов стремились занять еще и места настоятелей, особенно в зажиточных приходах. Таких приходов было два или три десятка, что, естественно, практически отнимало у прихожан пастыря. Несмотря на это, привилегированное церковное землевладение вызывало зависть у дворян, исполнявших тяжкую воинскую повинность. Посвящение в духовный сан могли получить лишь дворяне или, во всяком случае, мещане. Закрепощение отняло подобную возможность у крестьян.
Со времен крещения Литвы епископы занимали самые почетные места в великокняжеском совете. Когда он перерос в раду панов, епископы также сохранили в ней первые роли. Хотя Казимиров привилей 1447 г. требовал, чтобы епископами назначались лишь жители Великого княжества Литовского, до середины XV в. (или до его третьей четверти) среди епископов не было ни одного литовца. В 1462 г. епископом Луцким стал литовец, вильнюсский мещанин Иоанн Лосович. В 1467 г. он унаследовал Вильнюсское епископство у местного поляка Николая. Мещанином был и преемник Иоанна Лосовича Андрей Гошкович (1481–1507), выхлопотавший у папы разрешение на ношение оружия духовенством. Место Вильнюсского епископа уже стало выгодной должностью и привлекло к себе внимание знати: в 1507 г. епископом стал Альберт (Радзивилл, умер в 1519 г.), после него – внебрачный сын Сигизмунда II Иоанн из князей Литовских. Посвящение в епископы Иоанн принял лишь в 1531 г. К епископальным доходам проявляла интерес его мать Екатерина Тельницкая, поэтому папский легат /367/ Захарий Феррери в 1520 г. поручил присмотр за епископством Познаньскому и Краковскому епископам. В 1536 г. Иоанн из князей Литовских стал епископом Познаньским, в том же году его сменил последний представитель ольшанских князей Павел (Paulius). При учреждении Вильнюсского епископства его не отнесли ни к какой церковной провинции. Однако Рим делал это с целью непосредственного наблюдения за миссией по крещению Литвы, он не строил планов создания будущей Литовской церковной провинции. В 1415 г. Вильнюсское епископство было причислено к Гнезнинскому архиепископству. Жямайтское епископство от самого своего основания было под присмотром польского епископата, и это предопределило его врастание в церковную структуру Польши. /368/ После Витовта Великого ни один из великих князей не заботился о создании Литовской церковной провинции. Оставались связаны с Польшей Луцкое и Киевское епископства. И все же Вильнюсское епископство отвоевало такой же политический и административный статус, как и Краковское епископство. Епископ Краковский как церковный сановник столицы государства занял особое положение наряду с Гнезнинским архиепископом. Поэтому верхушку Польской церковной провинции составили Гнезнинский архиепископ, а также Краковский и Вильнюсский епископы; важнейшие указания папы шли через эту своеобразную коллегию. Нунций Святого престола считался представителем в двух государствах – в королевстве Польском и Великом княжестве Литовском. В документах Римской курии встречались характерные ошибки, когда Гнезно именовали столицей Литовской церковной провинции. Статус, завоеванный Вильнюсским епископом, и закрепление епископских вакансий за жителями Великого княжества Литовского несколько выделили епископства Литвы из Польской церковной организации.
Ягайловы привилеи определили права католической Церкви в части управления имуществом и их связь с государственными повинностями. Духовенство сразу получило рецепцию всестороннего иммунитета. Медленный рост политических прав дворян и их закрепление в великокняжеских привилеях не принесли каких-либо сословных привилегий для духовенства. Преамбулы привилеев дворянству упоминали о них как о составной части дворянского сословия. Если епископ занимал высшее место в сословной иерархии, то права рядовых священнослужителей воспринимались как составная часть дворянских сословных прав. Тем самым, не сформировался особый сословный статус духовенства; его привилегии определяли лучшую социальную позицию, но не предоставили исключительных политических прав. Однако и социальный статус был весьма почетен: по польскому образцу духовных лиц титуловали князьями (архаичное восприятие князя). Это слово в подобном смысле, и только в нем, сохранил и современный литовский язык. Привилегии, предоставленные католи- /369/ ческой Церкви, не отменили признания православной веры в Великом княжестве Литовском, однако православие не получило санкции конфессионального императива – как и во времена язычества. Оно сохранило свою прежнюю структуру и организацию. Великий князь Александр II утвердил устав, данный еще киевскими князьями. Однако высшие православные духовные лица не были допущены в формирующуюся и сформировавшуюся раду панов. Государство начало препятствовать строительству православных храмов, но оно продолжалось благодаря пожертвованиям православных землевладельцев. На землях, находящихся в прямом подчинении великому князю, правители-католики пользовались правом патроната над православными церквами.
В Великом княжестве Литовском не сложилось отдельное духовное сословие. Как и в Польше, духовные лица здесь вошли в общее сословие дворян.
г. Признание городских самоуправлений и складывание сословия мещан
Первый привилей немецкого права, который Ягайло предоставил Вильнюсу в 1387 г., знаменовал начало признания городского самоуправления в Великом княжестве Литовском. Вскоре подобные привилеи получили Брест (1390; повторно в 1408 г.), Гродно (1391 г.) и Каунас (1408 г.). До 1441 г. его получили Тракай, в 1501 г. – Велюона. Немецкое право почти исключительно предоставлялось по образцу Магдебурга, поэтому самоуправление литовских городов стали называть магдебургией, а самоуправляемые города – магдебургскими. В Вильнюсе, Каунасе, возможно, в Бресте, при предоставлении этим городам магдебургского права уже имелись немецкие общины, поэтому первые привилегии самоуправления, данные литовским городам, изначально определили как сам характер городского самоуправления, так и взаимоотношения немецких общин с этим самоуправлением. В столичном Вильнюсе немцы составляли небольшую часть населения, которая сыграла определенную роль при обретении самоуправления, но это самоуправление сразу же стало нормой самоорганизации для большинства горожан, а факт его введения был воспринят как признание положения всех виленчан. Город Каунас получил магдебургию на стадии своего создания (войны XIV в. мешали росту предзамкового Каунаса), когда здесь доминировала община немцев-новоселов. Поэтому до самой середины XV в. немецкая стихия господствовала в каунасской магдебургии, и она в каком-то смысле воспринима- /370/ лась как акт, регулирующий положение немецкой общины. Это определялось еще и тем обстоятельством, что великие князья, не заинтересованные в бегстве крестьян из их владений в города, вводили даже национальные ограничения на прием новых жителей (запрещали принимать ненемцев). Однако во второй половине XV в. немцы утратили свое исключительное положение в Каунасе. Это был редчайший случай, когда немецкая община сыграла столь важную роль в обретении и усвоении городом магдебургии. Наличие иноземных купцов и ремесленников, ожививших процесс освоения городом магдебургии, было характерно для большинства стран Северной и Центральной Европы, наибольшую роль тут сыграли немцы (поэтому в Венгрии, Польше или Литве городское самоуправление и называлось немецким правом). Литва выделилась на фоне других стран Центральной Европы тем, что в ней всё это происходило медленнее, и уже со второй четверти XV в. поляки тут стали заметнее немцев. Однако, как и в начальный период обретения магдебургии, польская экспансия в самоуправляемых литовских городах не была подавляющей. В Каунасе, когда он утратил немецкий вид, возобладали не поляки, а литовцы, окончательно утвердившиеся в первой половине XVI в. В Вильнюсе число литовских мещан менялось незначительно, а русские жили в городе еще в начале XIV в. В XIV в. русская община появилась в Кярнаве, очень разнородным был национальный состав в Тракай и Гродно. Поляки преобладали только в городах Подляшья, колонизированного мазовшанами, где наряду с магдебургским вводилось кульмское право. Подобное самоуправление получили Бельск (1430/1440 г.), Дрогичин (1429/1498 г.), Высокая (1503 г.), Ванев (1510 г.), Клещели (1523 г.). За исключением Подляшья, Волыни и Вильнюса в городах Великого княжества Литовского до середины XVI в. поляков были считанные единицы. Немецкое самоуправление распространялось и в старых русских городах, унаследовавших повинный статус русских общинных городов: в Луцке (1432 г.), Кременце (1438 г.), Слуцке (1441 г.), Житомире (1444 г.), Киеве (1494/1497 г.), Полоцке (1498 г.), Минске (1499 г.), Новгородке (1511 г.). В 1500 г. самоуправление получил Браслав, находящийся, как и Гродно, на литовско-русском этническом рубеже. В смысле времени и пространства магдебургии довольно равномерно распределились по всему Великому княжеству Литовскому, вовлекая людей как литовской, так и русской национальности.
