Западные источники того времени, которые использовала С. Шейн в своем исследовании, посвященном происхождению прошедшего по Западу слуха, что Газан якобы вернул Святой город христианам, никогда не упоминают в этом контексте Жака де Моле и, следовательно, не связывают его с этим эпизодом.
[658] Появился ли в тот или иной момент текст, который связывал бы Моле с предполагаемым возвратом Иерусалима — хотя бы на основе превратно понятого текста Тирского Тамплиера? Художник Жакан был не единственным, кто принял это предание за чистую монету. Вот что можно найти в статье «Моле» из «Новой всемирной Биографии», статье, написанной Рапетти и датированной 1861 годом:
Жак де Моле не остался пассивным во время этих решительных действий великого хана. Тому доказательством служит факт, что он командовал одним из флангов татарской армии. С войсками, вверенными ему, он вторгся в Сирию, принял, участие в первом сражении, где султан был побежден, и преследовал разбитого Малик ан-Насира до египетской пустыни; потом под началом Кутлуга, татарского полководца, ему посчастливилось отобрать у мусульман меж прочими городами и Иерусалим, куда татары вошли, чтобы отпраздновать Пасху.
[659]
Рапетти утверждает, что это событие упомянуто в «Хронике Сен-Дени», которую он цитирует: «(…) и на следующую Пасху христиане с величайшей радостью провели богослужение в Иерусалиме». В «Больших французских хрониках», изданных Жюлем Виаром, этот текст представлен так: «И на следующую Пасху, как говорили, в Иерусалиме христиане с величайшей радостью провели богослужение». Как может констатировать читатель, о Жаке де Моле здесь речи нет. Однако в предыдущем тексте «Большие хроники» утверждают, что во главе одной из армий Газана стоял маршал Армянского королевства; говорится также, что Газан обратился в христианство.
В версальских залах портрет Жака де Моле соседствует с портретами Гуго де Пейена, основателя ордена Храма, и Фулька де Вилларе, своего «альтер эго» из ордена Госпиталя. Но меня вполне устраивает, что он изображен в действии, которого он, правда, не совершал, но которое ближе к реальной деятельности Моле в ключевые годы его магистерства (1299-1302), чем многие ученые высказывания, сделанные начиная с XIX века.
На юго-западе Чешской республики, в замке Рожмберк, в верховьях Влтавы, его владелец в середине XIX в., потомок рода Бюкуа — рода фламандского происхождения, который Габсбурги вознаградили этим замком, конфискованным у одного из побежденных в сражении при Белой Горе в 1621 г., — устроил по образцу версальских залов галерею крестовых походов (очевидно, меньших размеров!). В 1855 г. он заказал художнику Фридриху Штрёбелю восемь портретов, повесив их на стенах своей галереи: Жак де Моле занимает там почетное место рядом с Готфридом Бульонским, Филиппом Августом и Людовиком Святым, тогда как с противоположной стены на них смотрят Ричард Львиное Сердце, Леопольд фон Бабенберг (герцог Австрийский), Конрад III и Фридрих Барбаросса.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПОРТРЕТ ЖАКА ДЕ МОЛЕ
К концу этой книги читатель может с полным правом задать вопрос: «Но тогда, в конце концов, каким был Жак де Моле?»
Документы, позволяющие описать его личность, немногочисленны, но существуют. Однако они редко содержат бесспорные данные, они противоречивы, им недостает точности, приходится без конца задаваться вопросами насчет их достоверности, и найти ответы на эти вопросы не всегда можно, а когда такие ответы есть, они часто мало радуют.
Тем не менее, если уж берешься написать биографию Жака де Моле, надо доводить дело до конца. Раз так — к черту осторожность! Тщательно проанализировав эту немногочисленную и сомнительную документацию, я посмею выкраивать, выбирать и утверждать.
Кратко подытожив основные события жизни Жака де Моле, я попытаюсь описать его личность и набросать портрет. Это будет портрет Моле «моей кисти». Портрет неизбежно и намеренно субъективный, а значит, уязвимый для критики и в любой момент доступный для исправлений или переработки.
Итак, начнем — как историки средних веков, которые, изложив рассказ, иногда завершали его кратким содержанием, — с «краткого содержания» жизни Жака де Моле. Далее я сделаю попытку написать его портрет и наконец вернусь к его неудаче и его ответственности за гибель ордена Храма.
Его жизнь
Жак де Моле был потомком рода не блестящего, но, можно полагать, вполне благородного; он родился около 1244 г. в Моле (деп. Верхняя Сона), в Бургундском графстве, на имперской территории. В орден Храма он вступил в Боне в 1265 г.; его туда принял Юмбер де Перо, досмотрщик Франции и Англии, в присутствии Амори де ла Роша, магистра Франции, то есть два видных деятеля тогдашнего ордена. В качестве брата-рыцаря он вскоре отправился на Восток (около 1270 г.), независимо от Гильома де Боже, который стал в 1273 г. великим магистром и с которым его часто ошибочно связывают. Всю тамплиерскую карьеру он сделал на Востоке, но отмечено его присутствие во Франции в 1285 году. Неизвестно, чтобы он занимал низший пост командора или магистра провинции на Западе; неизвестны никакие его должности на Востоке. Это почти полное молчание источников за 1265-1291 гг. наводит меня на мысль, что, даже не обязательно будучи неприметным, он был тамплиером сдержанным и не принадлежал ни к команде Гильома де Боже, ни к его агентам влияния — родственникам, друзьям, вассалам и клиентам. Неизвестно, находился ли он в Акре или в гарнизоне какой-то крепости во время падения столицы латинского королевства в мае 1291 года.
Вернувшись на Кипр, как все еще боеспособные франки, он выступил на капитуле, созванном на острове осенью 1291 г., обратив на себя внимание как на возможного кандидата и как на реформатора ордена Храма. Он был избран магистром ордена ранее 20 апреля 1292 г., что по всей форме подтверждает один документ из Архивов Арагонской короны. Возможно, это стало результатом внутренней борьбы между ним и Гуго де Перо, но, даже если и так, я не думаю, чтобы тогда существовало выраженное различие между двумя взглядами на будущую политику ордена, как и соперничество между «национальными» группировками среди тамплиеров. К тому времени Перо еще ничего собой в ордене не представлял, и нельзя делать из него ставленника короля Франции в противовес Моле, якобы противнику Французского королевства и защитнику самостоятельности ордена. В самом деле, в два последующих десятилетия после падения Акры широкую популярность приобрела идея быстрого отвоевания Святой земли и Иерусалима, тем более что такую возможность давал союз с монголами. Так что если и имелись расхождения, то личного характера. Во всяком случае, после короткого магистерства Тибо Годена и до выборов не было времени на развертывание масштабных интриг, чтобы выставить кандидата против Моле.
