Хоан Фугет Санс предложил для Каталонии другую типологию устройства военных орденов: монастырь-замок, центр командорства и сети домов, или подкомандорств (Миравет, Гардени, Барбера); сельский монастырь, центр земледелия (Палау-Солита, Мас-Деу); городской монастырь (Барселона, Тортоса) и монастырь-приход, размещенный в центре заселения и колонизации, где орден Храма был покровителем церквей[357]. Использование слова «монастырь» можно оспаривать, но эта типология, при сходных наименованиях, годится для всех орденов и любого места. Только нужно добавить госпитали: даже такой орден, не связанный с милосердием, как Храм, принимал их в дар[358]. В Испании насчитывался также с десяток командорств-госпиталей ордена Сантьяго[359].
Сельских обителей на Западе было намного больше. Дома тамплиеров и госпитальеров в Нормандии, обнаруженные с помощью аэрофотосъемки, — это зажиточные дома, крупные фермы с жилищем командора, залом капитула, сельскохозяйственными строениями и часовней. Место сельских домов Храма и Госпиталя теперь иногда занимают современные фермы, а часовню, превращенную в каретный сарай или ригу, и поныне легко можно заметить в Жалесе (деп. Ардеш) или Марсуафе (деп. Йонна). Разумеется, часовня была не во всех домах: устав Тевтонского ордена обязывает подавать милостыню бедным только те дома, которые имеют церковь и часовню[360].
Во время еженедельного капитула братья командорства собирались в зале капитула. Там улаживали проблемы управления командорством, разбирали прегрешения, простительные или нет, совершенные братьями, и выносили наказания[361].
В принципе для создания командорства достаточно было минимального числа братьев. «Во всех домах, где есть монастырь, сиречь двенадцать братьев и тринадцатый, каковой является командором…» — гласит устав тевтонцев[362]. В реальности командорства были очень неравноценными, как показывают результаты расследования 1373 г. для ордена Госпиталя: 37 из 80 документально зафиксированных командорств, или баллеев, Франции имели всего по одному брату, а в одном командорстве был 31 брат[363].
Командора назначали магистр ордена и капитул или монастырь (командор госпитальеров в Арнеме был тоже назначен 4 июля 1421 г.)[364]. Совместителей была тьма. Но хорошее управление командорствами в Западной Европе требовало децентрализации, тем более что командор не всегда оставался на своем посту надолго: Гильем де Монгри, арагонский тамплиер, сменил одиннадцать постов с 1243 г., когда его назначили в Корбинс, по 1277 г., когда он возглавил командорство в Уэске; в Тортосе он оставался девять лет, а в Кастельоте — всего несколько месяцев[365]. В этой сфере исключение было правилом!
Между центром и периферией
Присутствие магистра
Для орденов Святой земли связь с Западом была жизненно важной. Поэтому магистры, имевшие резиденцию в Иерусалиме или Акре, очень скоро стали делегировать своих представителей на Запад. С 1171 г. великий командор госпитальеров обосновался на Родосе; в XIII в. его коллеги появились в Германии, в Италии-Австрии-Венгрии и в Испании[366]. Тамплиеры сначала отсылали с временной миссией «магистра по сю сторону моря», потом, к 1259 г., учредили две должности визитеров — один для Франции и Англии, второй для Испании. Госпитальеры, завоевав Родос, последовали их примеру — отправили на Запад визитера (visitator по-латыни, что было бы ошибочно переводить как «визитатор»!)[367]. Госпитальеры делали различие между своими «заморскими» провинциями (имелся в виду Запад) и провинциями «по сю сторону моря» (восточными территориями), границей между которыми служил Крит[368]. Но жизненная важность связей Родоса с Западом побудила госпитальеров учредить в то время должности постоянных представителей — наместника (lieutenant general), сборщика responsiones и генерального прокурора при папской курии в Риме (или в Авиньоне!).
Этот контроль представлялся тем более важным, что магистры орденов, а также магистры или приоры провинций получали доходы с определенного количества командорств и даже провинций, принадлежащих к «палате» (camera) магистра или приора. Так, магистр тевтонцев пользовался доходами с четырех немецких баллеев: Боцена (Больцано), Австрии, Эльзаса-Бургундии и Кобленца (в дополнение к Пруссии)[369]. Мало отличалась система «палат» и в ордене Госпиталя: в каждом приорате Западной Европы определенное количество командорств числилось за магистром ордена, а остальные — за приором[370]. Например, 5 ноября 1408 г. Филибер де Найяк и монастырь Родоса назначили приором Германии Германа цу Рейна с правом пользоваться доходами с четырех командорств: Рейнфельдена, Клингнау, Кельна и Утрехта[371]. Возможно, орден Храма в конце своего существования использовал такую же систему, но это не бесспорно[372]. В Испании система mesa maestral [магистерский стол (исп.)], созданная для содержания магистра и его дома, тоже была сопоставимой: в Сантьяго магистр получал доходы с командорств Бенамехи (Португалия), Мерида (Эстремадура), Монтанчес (Леон), Уклее (Кастилия) и Мурсия[373]. Существовала и mesa для великих командоров regni [королевств (лат.)]; имущества и доходы, распределенные таким образом, составляли encomienda mayor. В Кастилии великий командор имел три encomiendas mayores, называемые кастильскими[374].
Информация и коммуникация
Для связи между центром и периферией была нужна сеть информации и информаторов.
С Востока на Запад прежде всего сообщали о положении латинских государств и просили помощи. Письма выполняли функцию excitatoria [ободрительных посланий (лат.)] — они должны были растрогать западноевропейцев несчастьями христиан на Востоке, чтобы те оказали помощь. Из пятидесяти одного письма, направленного в XIII в. английским адресатам, девятнадцать написаны тамплиерами, семнадцать — госпитальерами, одно — членом английского ордена святого Фомы. Представители орденов обращались прежде всего к своим братьям в Англии, но впоследствии эти письма распространялись, как и письма от других отправителей (патриарха, епископов Святой земли). Так, хронист Мэтью Пэрис, бенедиктинец монастыря Сент-Олбенс в Англии, располагал целой сетью информаторов, от которых получал копии этих писем. Он воспроизводил эти письма в своих исторических трудах. Многие из писем поступали также в службы папской курии и распространялись их стараниями. О поражении при Ла-Форби 17 октября 1244 г. Западу стало известно благодаря восьми письмам: три были отправлены членами орденов Храма и Госпиталя, одно — магистрами этих орденов при участии других сановников Святой земли, два — патриархом и два последних — императором Фридрихом II, которого информировали тевтонцы[375]. Естественно, передача вестей зависела от превратностей мореплавания. Новость о катастрофе при Ла-Форби дошла до Рима только в январе 1245 г.; значит, Людовик IX, давая в декабре 1244 г. обет отправиться в крестовый поход, не знал о ней[376].
На суше сообщение между центром и периферией было более быстрым благодаря использованию почтовых голубей (на Востоке, в Испании) и оптических сигналов, подаваемых с башен замков. Госпитальеры создали такую систему на Родосе и на островах Додеканес[377]. Почтовая служба, учрежденная тевтонцами в Пруссии и Ливонии, функционировала как днем, так и ночью. Назначения глав командорств, становившихся вакантными, иногда обсуждались путем обмена курьерами[378].
