В заключение отметим, что тау-крест, то есть крест без верхнего конца, никогда не использовался в ордене Храма, но его носили послушники ордена Госпиталя и Тевтонского ордена[680].
Ценность облачения
Облачение — плащ и его эмблема — «становится опознавательным знаком и знаком принадлежности к ордену»[681]; это собственность ордена. Кульминацией вступительного ритуала было вручение плаща: «И потом тот, кто ведет капитул, должен взять плащ и надеть ему на шею, и завязать завязки. И брат капеллан должен прочесть псалом, где сказано “Ессе quam bonum” [Как хорошо (лат.), пс. 132], и молитву Святому Духу, и каждый брат должен прочесть “Отче наш”»[682]. Когда в июле 1204 г. Бонсома де Вилью принимали в отделение ордена Храма в Кастельоте (Арагон) в качестве доната, ему сказали: «Вы будете служить в доме, как прочие донаты, в течение года начиная с настоящего июля месяца, а по истечении года получите облачение и крест, как прочие братья»[683]. В Калатраве же, как и в Сантьяго, год послушничества начинался после получения плаща[684]. Можно было принять облачение и на смертном одре (ad succurendum): Вильгельм Маршал дал обет вступить в орден Храма еще во время Третьего крестового похода. Когда — через тридцать лет — приблизилась смерть, он велел укрыть себя плащом Храма, который заботливо хранил в сундуке; но он не был братом ордена, и поэтому его не похоронили с братьями[685].
Братья должны были носить облачение во время церемоний:
Поскольку мы слышали, что некоторые командоры, рыцари или братья не имеют белого плаща, да будет дозволено сеньору магистру предупредить их на этот счет: если какой-либо командор, рыцарь, приор или брат появится на капитуле или торжественном собрании без оного положенного ему плаща, пусть знает, что навлечет на себя отлучение.
В случае повторного такого же нарушения он будет на три дня посажен на хлеб и воду. Такие решения принял аббат Моримона во время визита в Калатраву в 1468 г.[686] Братья Монтесы были обязаны надевать белый плащ при любом выходе[687]. Устав тевтонцев определенно гласит:
Всякий раз, когда братья отправляются в поездку, или идут на врага, или направляются по любым иным делам, поскольку ношением креста они открыто показывают, что имеют знак благодати и принадлежности к ордену, пусть они стараются показать народу, добрым примером своих деяний и добрых слов, что с ними Бог и в них Бог[688].
Устав ордена Сантьяго осуждает и наказывает брата, который, «презрев свой орден, с гневом бросает свое одеяние с крестом»[689]. Тамплиера, поступившего так же, приговаривали к утрате облачения на год и один день[690].
Бросая таким образом облачение (как современные спортивные звезды бросают форменную майку!), брат делал первый шаг к разрыву с орденом. Утрата облачения была самым тяжелым наказанием после утраты дома; она означала временное отдаление от ордена; устав ордена Храма перечисляет тридцать один проступок, влекущий за собой утрату облачения на более или менее долгое время[691]. Брат, лишенный таким образом облачения, оставался членом ордена. «Он должен жить и питаться в доме раздатчика милостыни и не обязан ходить в церковь; но он должен читать часы и работать вместе с рабами». Если он умрет в период наказания, «его должно отпеть как брата»[692].
Остается задаться последним вопросом, касающимся облачения: предполагали ли различия (например, по цвету) социальную дискриминацию в ордене? Она существовала, коль скоро у тамплиеров, госпитальеров, тевтонцев среди братьев-мирян различали рыцарей и сержантов, и это расслоение в принципе соответствовало расслоению знати. Отражало ли облачение такое социальное разделение? Мы видели, что в ордене Храма со времен собора в Труа белый плащ стал прерогативой рыцарей, но это объясняли не социальными причинами, а необходимостью положить конец злоупотреблениям. В конечном счете плащ стал отражать социальные различия. Такое же разделение переняли и тевтонцы[693]. Точно так же маленький орден святого Фомы присвоил черный плащ рыцарям, а «камелиновое» [рыжеватое, цвета верблюжьей шерсти] облачение — клирикам и конверсам[694]. Тому, что в испанских орденах облачение не отражало различий в социальном положении, удивляться не стоит — там, в принципе, все боевые братья были знатного происхождения; можно разве что отметить, что в 1259 г. только рыцарям и только благородным сестрам ордена Сантьяго разрешили носить на облачении раковину святого Иакова[695].
Зато существовали различия в облачении между духовенством и мирянами; кстати, в группе мирян переходы между монастырской и воинской жизнью также выражались в смене облачения. Здесь интересен случай ордена Госпиталя. Сначала и рыцари, и сержанты, и клирики носили черное облачение. Булла Александра IV в 1259 г. предписала, чтобы
рыцари, каковые являются братьями вашего ордена, носили черные плащи, дабы отличать их от прочих орденских братьев… однако на войне и в сражении (рыцари) чтобы носили юбки (jupons) и прочие военные сюрко красные, с белым крестом снаружи, в точности как на вашем знамени[696].
Это оправдывалось желанием не оттолкнуть от ордена знать и последовать примеру Храма. Но такое различение по социальному положению не было принято, и капитул 1278 г. аннулировал эти положения: «постановлено, что все братья Госпиталя будут носить черные плащи с белым крестом» (ст. 3) и «постановлено, что все боевые братья Госпиталя, когда будут в доспехах, должны носить красные юбку и сюрко с белым крестом» (ст. 5)[697]. Одежда различалась в зависимости от типа деятельности, но не от положения.
Эти колебания несомненно объяснялись следующим: братьям было нужно, чтобы их четко идентифицировали, они хотели, чтобы их принадлежность к ордену бросалась в глаза. Это показывают распри между орденами по этому поводу, которые можно истолковать как защиту права собственности! Когда тевтонцам при создании их ордена присвоили белый плащ с черным крестом, тамплиеры, присутствовавшие на церемонии (в 1197 г.), похоже, не сочли нужным что-либо возразить. Может быть, в их глазах белый плащ означал преемственность по отношению к их ордену или подчиненность ему? Потом они спохватились; по их просьбе Иннокентий III, «дабы избежать всякой путаницы», 27 августа 1210 г. велел тевтонцам отказаться от белого облачения, но 28 июля 1211 г. пошел на попятную вследствие вмешательства патриарха Иерусалимского. Гонорий III дважды подтверждал это решение (9 января 1221 г. и 17 апреля 1222 г.). Однако понадобилось еще вмешательство Григория IX, чтобы запретить тамплиерам «досаждать тевтонцам из-за плаща»[698]. Более удачливыми тамплиеры оказались в споре с братьями святого Фомы Акрского: они не согласились, чтобы последние носили на своем черном облачении красный крест. Григорий IX признал их правоту и предписал братьям святого Фомы носить наполовину белый, наполовину красный крест во избежание «скандала»[699].
Другие знаки принадлежности к ордену
Vexillum
Принадлежность к ордену отражали и другие знаки. После облачения самый многозначительный знак — это знамя. Опять-таки мы будем руководствоваться retrais ордена Храма, зная их точность. Названия «знамя» (bannière), «значок» (enseigne), «штандарт» (étendard), «стяг» (gonfanon) означают разную форму. В то время использовалось латинское слово vexillum. В retrais оно переводится на французский словом «gonfanon» [стяг] (или «confanon») либо «enseigne» [значок], обозначая как знамя ордена Храма, так и знамя госпитальеров[700]. Определенное число сановников постоянно имели при себе стяг: магистр, сенешаль, командор Иерусалима, командоры Триполи и Антиохии, знаменосец[701]. В боях это было место сбора. В группе максимум из десяти рыцарей один должен был держать на поле боя развернутый стяг, а у командора этих рыцарей был запасной стяг, свернутый[702]. Опускать стяг — видимо, прикрепленный к концу копья — с целью атаки было запрещено. Иконография противоречит этому правилу: на фресках из Сан-Бевиньяте в Перудже тамплиеры атакуют со стягами на опущенных копьях. Ошибка художника или специальный прием, чтобы выделить тамплиеров среди прочих атакующих рыцарей? На фреске церкви в Крессаке, в Шаранте, изображены атакующие рыцари, о которых сказано, что это тамплиеры; но стяга ордена Храма не видно. Означает ли это уважение к уставу или на фреске мирские рыцари?[703]
