В Париже Оберг принялся реорганизовывать службы, отданные ему в подчинение.
Первым преобразованием было присоединение к службам сыскной полиции и СД той секции военной администрации, которая осуществляла наблюдение над французской полицией. Секретная полевая полиция, напротив, исчезла почти полностью. 23 группы из 25 были распущены, а их персонал передан в сыскную полицию СД или отправлен на Восточный фронт. Люди, взятые из полевой полиции, демобилизовывались из вермахта и направлялись в гестапо и СД, получая специальные назначения. Однако военная администрация до самого конца сохраняла за собой контроль над тюрьмами и лагерями, таможнями и управлением полевой жандармерии.
Все это было делом рук Кнохена, завершением долгой работы, которую он вел неустанно, чтобы обеспечить в Париже первосходство партии над армией, как это было в Германии. Благодаря полномочиям, имевшимся у Оберга, это превосходство продолжало укрепляться, и реальное управление германской политикой во Франции принадлежало полицейским учреждениям, хотя теоретически ей по-прежнему ведал посол Абец.
Оберг разделил полицейские службы на две группы по типу германской организации: орднунгсполицай (орпо, или полиция порядка) и зихерхейтсполицай (сипо, или сыскная полиция СД). Во главе каждой группы был поставлен бефельсхабер (командир). Полиция порядка обосновалась в доме номер 49 на улице Фезандери, и возглавил ее Швайнихен, которого заменил в 1943 году Шеер. Сыскная полиция осталась под командованием Кнохена и сохранила свои службы на улице Соссэ и авеню Фош.
Применяя политику экспансии, направленную на то, чтобы перенять эстафету у военных, в каждом районе была создана региональная служба. К уже существовавшим службам в Бордо, Руане и Дижоне добавились семь других – в Анжере, Шалон-сюр-Марне, Нанси, Орлеане, Пуатье, Ренне, Сен-Кантене, что довело число региональных управлений до одиннадцати, считая и парижское.
Каждая из этих служб, в свою очередь, учредила местные посты в главных городах своего района, а также направила своих сотрудников в местные комендатуры. Например, Руан создал посты в Эврё, Кане и Шербуре и три небольших поста в Гранвиле, Дьепе и Гавре.
Северные и восточные районы не подчинялись Парижу. Служба Лилля, отвечавшая за департаменты Нор и Па-де-Кале, подчинялась центральному управлению в Брюсселе; служба Страсбурга зависела от германского регионального управления.
Все региональные управления, подчинявшиеся Парижу, воспроизводили на своем уровне организацию центральной службы Парижа, а та была скалькирована с РСХА.
Центральная служба сыскной полиции СД и ее внешние службы разделились, таким образом, на семь секций. К их обычным полномочиям добавились задачи специальные, связанные с оккупацией иностранного государства. Отдел II (СД), занимавшийся административным управлением, был сдублирован так называемым «отделом II-Пол», сформированным из бывшей группы, выделенной из военной администрации. В компетенцию этой секции входили отношения с французской полицией, контроль, юридические вопросы. Она обеспечивала связь с бюро военной администрации, которое управляло лагерями и тюрьмами.
Отдел III (СД) занимался списком «Отто», первоначально составленным ведомством пропаганды рейха, которое контролировало и французскую печать. В этом списке фигурировали произведения, попавшие туда по причине либо происхождения автора (еврей), либо содержания (антинацистское).
Отдел III контролировал также немецкие закупочные конторы. Наконец, он занимался вопросами рабочей силы и принудительного труда, функционируя вместе с гаулейтером Заукелем.
Отдел IV был, как и в Германии, службой гестапо. В его ведении была борьба против «врагов государства», саботажников, террористов, а также активный контршпионаж. В его застенках в Париже заканчивали свой путь несчастные люди, выявленные агентами этой секции или в результате работы отделов III и VI. Он также ловил передачи подпольного радио из Лондона и готовил тексты фальшивых передач.
Эта секция административно контролировала зондеркоманду, присланную из Берлина, которая занималась репрессиями против евреев. Эту команду, получавшую приказы непосредственно от Эйхмана из Берлина, курировал Даннекер. Она готовила вывоз евреев, намечая меры, исполнение которых поручалось французским властям. Евреи, арестованные во время облав, проводимых комиссариатом по еврейским вопросам, заключались в лагерь Дранси, а потом отправлялись в Польшу, где их уничтожали.
В регулярных совещаниях, проводимых у Даннекера, участвовали представитель Абеца Цайтшель, два представителя военных властей, Эрнст и Бланке, и делегат от службы Розенберга фон Бер. В ходе этих совещаний утверждались меры, приведшие к стольким жертвам среди французов.
Посольство назначало также французских «экспертов». Эти «специалисты» избирались из числа лидеров коллаборационистских и антисемитских групп. Среди них были Бюкар, Даркье де Пеллепуа, Клеманти и один псевдоученый, «профессор» Жорж Монтандон, расистский «антрополог».
Даннекер злоупотреблял своей независимостью, и его бесцеремонное поведение бросало тень на Кнохена, который, заботясь о своем престиже шефа, нашел предлог, чтобы удалить конкурента. В сентябре 1942 года Даннекер покинул Париж и закончил карьеру в Софии.
В мае 1943 года Эйхман счел Францию «очень отставшей» от других стран Европы в деле «ликвидации еврейской проблемы» и направил в Париж свою правую руку, гаупштурмфюрера Брюннера с миссией максимально ускорить депортации. Брюннер прибыл из Салоник, оставив там о себе память как о безжалостном звере. Эйхман самолично ввел его в должность в Париже. Он еще дважды приезжал во Францию, чтобы отметить «хорошие результаты» работы Брюннера. Французские антисемитские газеты, возглавляемые «Пилори», развернули настоящую кампанию протеста, возмущаясь «преступной» терпимостью, которой пользуются евреи в районе Ниццы. Эйхман поехал туда проверить, действительно ли, как утверждали эти газеты, там укрылись «все евреи Франции».
Когда прибыл Брюннер, Оберг получил от Гиммлера приказ «встряхнуть» французскую полицию, слишком слабо помогавшую охоте на евреев.
Брюннер пользовался очень большой самостоятельностью. Он привез с собой специальный отряд из 25 человек и автомобильный парк. Получая приказы из Берлина и поручая их выполнение французам из комиссариата по еврейским вопросам, он избегал контроля Кнохена. Начиная с августа 1943 года транзитный лагерь в Дранси перешел под германское управление; только внешнее наблюдение обеспечивалось французской жандармерией. В этих условиях Брюннеру удалось еще больше «активизировать» темп депортаций.
Отдел IV занимался зловещей работой: он определял, кого из арестованных надо судить военным трибуналом, размещавшимся в доме номер 11 на улице Буасси-д'Англар, а кого депортировать без суда. Наконец, он пользовался ужасной привилегией: отбирать заложников для расстрела в порядке репрессий.
Отдел IV имел подотдел для организации «специальных миссий» и подотдел для проникновения в разведывательные службы противника.
В его распоряжении были также две боевые группы, работу которых почувствовали все французы, особенно парижане, хотя и не знали их названий. «Интервансион-Рефе– рат» (его главная служба находилась в доме номер 48 по улице Вильжюст) формировал отряды убийц, набиравшиеся из боевиков Французской народной партии и «милиции», причем самые знаменитые брались из банды Карбона. Эти команды привлекались, когда СД и гестапо не хотели действовать сами. Они совершали налеты на некоторые организации, похищения и убийства отдельных лиц.
