Как я могла существовать во всём этом – именно существовать, а не жить? Как могла не обращать внимания на нищету, беспорядки, грязь, которые буквально лезли в глаза, стоило только выйти за пределы нашего относительно благополучного района? Как могла столько времени терпеть равнодушие Саида?
С этого дня мне стали сниться «русские сны», где мы с Валидом гуляли по сосновому лесу, Красной площади и Тверской. Саиду там места не нашлось. Одна-единственная мысль полностью завладела моим сознанием: я должна вернуться в Россию вместе с сыном, чего бы мне это ни стоило.
Я начала действовать. Все дни и ночи, пока Валид спал, я проводила на сайтах и форумах жён иностранцев. Информацию приходилось добывать по крупицам, но к концу недели я что-то узнала. Света подключилась к поискам и разнюхивала по своим каналам. Она очень обрадовалась, увидев, что я вышла из спячки, – правда, к нелегальным способам вывоза ребенка отнеслась настороженно и призывала хорошо всё обдумать, прежде чем принимать окончательное решение.
Выйти на женщину, которая согласилась помочь, удалось не сразу. Она назвалась Еленой и без лишних эмоций объяснила мне план. Сумма расходов на операцию оказалась значительно выше, чем я предполагала, – оставалось надеяться, что мама найдёт деньги.
Схема выезда была достаточно простой и безопасной для нас с Валидом: у этой женщины имелся сын примерно того же возраста, что и Валид, вписанный в её загранпаспорт. Она прилетала в Египет вместе с мужем и ребенком, а через несколько дней возвращалась в Россию с Валидом, выдав его за собственного сына. Я могла лететь тем же рейсом и получить сына в московском аэропорту. В момент передачи ребёнка происходил окончательный расчёт, а всё остальное меня не касалось. Каким образом она будет повторно вывозить сына, на этот раз собственного, я не знала. Елена сухо ответила, что это – не мои проблемы.
Мама ответила, что деньги она найдет, лишь бы всё получилось. Елена озвучила следующие условия оплаты: я высылаю определенную сумму на билеты, проживание в гостинице и прочие расходы, а также перечисляю авансом двадцать процентов гонорара. Отдавая ей Валида, я доплачиваю ещё тридцать процентов, а окончательный расчет происходит, когда мы встречаемся в России.
Обмозговав предложение и оценив свои риски, я согласилась. В последний момент мне вдруг стало страшно, но я напомнила себе, что других вариантов нет, и попросила маму перечислить Елене первую часть денег.
Через пару дней мы уже обсуждали даты их поездки. Подготовка к побегу вступила в решающую стадию.
Глава 23
Вскоре Саид вернулся из Каира. Не зная его дальнейших планов, я опасалась заказывать билеты – муж никогда ни во что не посвящал меня заранее. Однако в этот раз обошлось без сюрпризов: он остался в Александрии всего на несколько дней и уехал, пообещав навестить нас примерно через неделю. Мне показалось, что Саид опасается начала бракоразводного процесса. Я часто ловила на себе его настороженный взгляд и в ответ демонстрировала невозмутимое спокойствие.
Так или иначе мы навестили свекровь – впервые после скандала с Камиллой. Я вела себя скромно, тихо, и никто (по крайней мере, вслух) не вспоминал о произошедшем. Мать Саида спросила, не планируем ли мы второго ребенка, из чего я заключила, что в их семье наши отношения считаются довольно благополучными. Переглянувшись с мужем, я уклончиво ответила: планируем, но попозже. Дважды Саид по собственному желанию сопровождал нас с сыном на прогулке по набережной. Я ловила на себе восхищенные взгляды – со стороны мы наверняка казались красивой и дружной семьей. Валид топал рядом с нами и приковывал внимание всех прохожих. Мне страшно надоело ломать комедию, но я послушно улыбалась и утешала себя мыслью, что терпеть осталось недолго.
Накануне отъезда Саида мне вдруг стало очень плохо. Я сидела в спальне и отчаянно рыдала. Муж бестолково бегал вокруг и поминутно спрашивал, что случилось и не заболела ли я. В моей голове крутилась одна-единственная мысль: возможно, сегодня последний день, проведенный Валидом вместе со своим отцом, но я не могла произнести это вслух и только плакала всё сильнее. Что ответить сыну, когда он спросит про папу? Сумеет ли он понять и простить? Повзрослев, Валид даже не вспомнит лицо своего отца: он слишком мал, чтобы сохранить в памяти хоть что-то.
Я осознавала, что мои слезы – лишь минутная слабость, завтра Саид уедет в Каир, я останусь одна и продолжу тянуть свою лямку без всякой надежды на освобождение. Мне никак нельзя упускать последний шанс вернуться в Россию.
К полуночи я успокоилась и, уложив Валида спать, вернулась в гостиную. Саид смотрел какой-то спортивный канал. Я молча села рядом.
– Как ты?
– Всё в порядке. Не волнуйся.
– Я что-то сделал не так? Ты переживаешь из-за моего отъезда в Каир?
– Нет, ты ни при чём. Просто… у женщин бывают такие моменты, когда надо выплакаться. Без всякой видимой причины. Не обращай внимания.
– Аня, я хотел тебе сказать… Прости.
Я удивленно посмотрела на Саида.
– За что? – вырвалось у меня.
– Я много думал о нас… Знаю, что тоже был не прав. Знаю, что последний год тебе было тяжело. Я постараюсь сделать всё, как ты хотела, и наладить нашу жизнь. Сейчас я не могу перевезти вас с Валидом в Каир, но со временем, обещаю, мы будем жить вместе – здесь или там. Я надеюсь, у нас ещё всё получится.
– Ты серьёзно?
– Да, очень серьёзно. Я много думал. Мы оба виноваты… Нужно было договориться обо всём ещё до свадьбы. Я хотел, чтобы ты вела себя, как египтянка, а ты хотела оставаться русской и вести себя, как в России. Отсюда все наши проблемы. Но ты права: раз мы живем вместе, надо жить, как нормальная семья. По крайней мере, постараться. Я очень злился на тебя, очень, и не хотел ничего понимать. Теперь я вижу, что был не прав, и прошу у тебя прощения.
– Спасибо. Это много для меня значит. – И, вдруг решившись, спросила: – Может быть, я могу ненадолго поехать с Валидом в Россию? Пока ты в Каире?
Несколько секунд Саид не отвечал и так же внимательно разглядывал моё лицо. В голове забрезжила надежда: а вдруг он согласится? Вдруг у нас и правда есть шанс?
– Я уже говорил, что не вижу в этом смысла. Мы поедем в Россию вместе, но немного попозже. Я обещаю.
Надежда тут же сменилась разочарованием. Я вздохнула и кротко кивнула мужу. Что ж, чуда не случилось. Значит, всё по плану. Я не могу рисковать – мало ли что взбредет Саиду в голову через пару месяцев. Если выяснится, что я уже пыталась бежать, то у меня не останется вообще никаких шансов. Нет, надо убить надежду, убить стыд, раскаяние, неуверенность и сожаления и делать всё так, как подсказывает холодный разум. Другой возможности вырваться у меня нет и может не быть ещё долгие годы. Елена прилетит в Александрию уже через несколько дней.
Саид, казалось, испытывал неловкость из-за своего отказа. Я вновь изобразила равнодушие и попросила не приводить никаких доводов против поездки в Россию – всё это я слышала уже не раз. Мы мирно посмотрели какой-то арабский фильм и легли спать.
