— Святой отец, как выберемся отсюда?
Олег застегнул пояс, поднял с пола самый длинный меч — от
лезвия шло сияние, словно меч по рукоять окунули в солнце. Олег с отвращением
бросил меч в ножны. У Рюрика глаза расширились: он тоже брался за этот меч, но
не сумел оторвать его от пола!
Рудый с хищно-восторженным видом побежал за Олегом по
ступенькам. Губы его тряслись, он суетливо потирал руки, дергался, словно
удачно бросил кости. Рюрик обнял за плечи бедную Умилу. Асмунд с топором
наготове пошел следом. Он сожалеюще оглянулся на два меча, сиротливо
остававшиеся на каменном полу.
Олег ответил хрипло:
— Без нас уберут.
А Рудый бросил с оскорбленным достоинством:
— Мы — пленники, а не слуги!
Олег ощупал железный брус над дверью, бесшумно снял. Рюрик и
Асмунд обменялись встревоженным взглядом. Рудый заверил их повизгивающим от
нетерпения голосом:
— Мы умеем, умеем!.. Уже делали.
Пещерник присел, пальцы правой руки подсунул под дверь,
левой уперся в набитые толстые железные полосы. Дверь медленно начала
подниматься, обнажились толстые петли. Рудый покачивался в нетерпении, сабля
дрожала в его побелевших пальцах. Пещерник неслышно снял дверь, быстро
развернулся с нею боком. Рудый проскользнул мимо, как гончий пес, бешено ударил
концом острия в широко распахнувшиеся глаза стража, мигом развернулся в другую
сторону и полоснул второго по горлу. Запоздало увидел толстый железный
воротник, но сабля просекла железо как лист лопуха, кровь из горла вырвалась
дымящейся струей. Рудый оглянулся на первого, отшатнулся — тот упал мимо, из
разрубленной головы хлестала кровь.
Олег опустил дверь, устало толкнул к стене. Все побежали за
ним по вырубленному внутри Черной горы коридору. Асмунд угрюмо оглядывался,
хотел на всякий случай затащить стражей в темницу, спрятать, закрыть двери.
Олег внезапно насторожился, быстро затолкал всех в широкую темную нишу.
Послышались тяжелые шаги, голос:
— Неужто получим по тыще золотых? Большое дело затеяли!
— Большое, — согласился второй голос. — Но
кто за малые деньги послужит Чернобогу?.. Говорят, сам Фагим прилетит! Теперь уже
точно.
— На драконе?
— Кто их, магов, знает.
Пахнуло запахом немытых тел. Голоса удалились, затихли, и
Олег снова побежал, прислушиваясь одновременно к тому, что делается впереди и
сзади, где Рюрик почти на плечах тащил вконец ослабевшую Умилу.
Рудый держался к Олегу близко, постоянно натыкался на него,
как на каменную стену. В дальних отблесках факелов он жадно всматривался в
суровое обезображенное кровоподтеками лицо, стараясь понять, как пещерник
угадывает, кто и где в этом переплетении коридоров и ходов. Слишком точно
выбирает в темноте дорогу, пережидает темные фигуры стражей, заставляет вовремя
перешагивать видимые только ему ловушки.
Рудый зашептал ему горячо в спину:
— Вон там ступеньки наверх!
— А вон вниз, — ответил Олег. — Туда ближе.
— Да что считаться! Чегой-то к солнышку потянуло, сам
дивлюсь...
Олег сорвал со стены факел, побежал вниз. Огромный меч за
его плечами казался приросшим к спине, внизу было темно, сыро, скользко. Рудый
поспешил следом, шепча заклинания, где часто упоминались его незадачливые
родители, мать Ящера, Чернобог и все ящерята. Ноги соскальзывали с крутых
ступенек, стертых посередине, словно один человек или нечеловек ежедневно ходил
по ним сотни лет. Сзади слышалось тяжелое дыхание Рюрика, он держал Умилу на
руках.
Они выбежали в длинную мрачную пещеру с низким сводом. Два
факела скудно освещали грубо обтесанный стол из камня, в темных нишах блестели
оскаленные черепа. В дальнем конце виднелась железная дверь, из-за нее
слышались грубые голоса.
Олег с разбега ударил плечом. Массивная дверь заскрежетала,
посыпалась крупная каменная крошка, и огромная железная плита с тяжелым
грохотом обрушилась вовнутрь. Там в небольшой пещере за столом дремали шестеро
воинов. Вскочили, ошеломленные, опрокидывая лавки, торопливо схватились за
оружие. Олег прыгнул, как огромный зверь, его чудовищный меч рассек дубовый
стол вместе с упавшим на него воином в полных доспехах.
Рудый и Рюрик влетели следом, словно их внесло ветром, лишь
Асмунд споткнулся о дверь, с грохотом растянулся на ней. Спертый воздух
наполнился криками, воплями, руганью, звоном железа. Умила замерла на пороге,
ей под ноги шлепнулась срубленная по локоть рука в кожаной рукавице, еще
сжимавшая обломок сабли. Со звоном раскатились по камню железные шлемы, иные —
вместе с головами.
Асмунд, тяжело дыша, вытер рукоять топора о ближайший труп,
пробурчал с гордостью:
— Сокол с лету бьет, а эти вороны и сидячих не поймают.
Рудый выдернул саблю из груди последнего сраженного стража,
весь как мясник, забрызганный кровью, хищно блеснул глазами:
— Унянчили дитяток, и не пикнули... Ну, кто там еще?
Выходи, с дурной рожи и нос долой!
Внезапно проревел густой бас:
— Я здесь!
Загораживая выход, высился тяжелый гигант в булатных
доспехах — Туран. Толстая кольчуга блестела в свете факелов, каждое звено с
обручальное кольцо, на голове толстый шлем, похожий на котел, а широченные
плечи и необъятную грудь укрывали харалужные пластины. В руке Турана зловеще
блестел меч величиной с весло, в другой руке держал огромный, как дверь, щит.
Рудый попятился, сказал обиженно:
— Что за народ, пошутить нельзя!
Туран шагнул в пещеру, залитую кровью и усеянную трупами.
Красные и без зрачков глаза смотрели только на пещерника, не замечая ни Умилу,
которую едва не раздавил в дверном проеме, ни оцепеневших русичей.
— Бой! — проревел Туран. — Бой!
— Все в сторону, — приказал Олег.
— Нападем вместе! — крикнул Рюрик. — Чудовище
тебя расплющит!
— Нет, — бросил Олег резко. — Рудый, держи
этих двух.
— Бой! — проревел Туран снова. Вместо носа у него
темнели две широкие дыры, откуда вылетали струйки пара. — Ты умрешь... Я
свободен!
Олег медленно пошел вдоль стены, пригнулся, следил за каждым
движением гиганта. Меч в его руке подрагивал, глядя блестящим острием на
велета.
— Не вмешивайтесь, — предупредил он хрипло, не
поворачивая головы.
Все сразу без приказа затаились среди веток, затихли. Олег
вытряхнул
Туран вдруг взмахнул мечом, быстро ударил, но в последний
миг коварно изменил направление удара. Рудый ахнул, отшатнулся, даже закрыл
глаза. Велет был скор, невероятно скор...
В его ушах грохнуло железо о железо. Рудый опасливо открыл
глаза. Гигант наступал, его меч блистал, как молния, удары были сокрушающими.
Вдруг Рудый понял, что имел в виду пещерник. Тот всякий раз оказывался рядом с
тем местом, куда обрушивался меч гиганта, а лезвие его собственного меча
страшно блистало в дымном свете факелов, с его груди со звоном слетали булатные
пластины. Гигант сопел, от него несло крепким конским потом, по широкому, как
сковорода, лицу градом катился пот. Левая сторона груди обнажилась, там
осталась только кольчуга, и Туран вдруг насторожился, начал закрывать щитом и
даже локтями уязвимое место.
