— Жаль, что реки текут в другую сторону. К морю, от
которого идем.
Лицо Рудого стало несчастным. Он даже пошевелил пальцами,
проверяя течение:
— Висла?.. Вот так все меня подводят. А Умила еще
уговаривает жениться. А как насчет других рек? За холмом?
— Все почему-то текут к морю.
— Прибитые какие-то, правда?
Два дня ехали вдоль реки, поднимаясь вверх по течению. Кони
отощали, ослабели от долгой дороги. Конь Асмунда сломал ногу, пришлось бросить,
а когда захромали еще две лошади, решено было добыть новых. В ближайшей веси
Рудый выгодно продал всех коней — в самом деле были хороши, только сильно
исхудали, но купить новых не удалось — лошаденки были мелкие. Рудый уверял, что
чуть выше по реке у него есть друг, который всегда держит наготове хороших
коней. Асмунд поинтересовался язвительно, каким же таким очень честным делом
занимается его друг, что у него всегда наготове оседланные кони, но Рудый
притворился, что не услышал оскорбительных намеков.
Они пробирались пешком вдоль реки, когда внезапно Рюрик
сказал натянутым, как тетива на луке, голосом:
— Корабли! Несколько раз переправлялись через реки,
старались ехать в одиночестве, перед собой на землю стрелы, подумал горько: всю
жизнь прячемся друг от друга. В любом незнакомце видим врага!
По середине реки навстречу течению мощно двигались, разрезая
волны, два драккара и пузатый коч. На драккарах надувались под ветром простые
квадратные паруса, грозно скалили пасти драконьи морды, за что разбойничьи
корабли викингов еще в старину прозвали драккарами. На коче нос вровень с
бортами, зато парус был огромен, на нем сияло красное солнышко — так упрощенно
рисовали царя Коло, младшего сына Таргитая.
На бортах драккара как алые маки пламенели щиты. Длинные
весла с плеском врезались в речные волны. Коч шел лишь под парусом, но не
отставал. Косой парус цепко держал ветер, вздувался пузырем. В середине коча
виднелись головы коней, на корме угадывались увязанные тюки товара. На носу
прохаживались двое в вышитых полотняных рубахах, несколько мужиков лежали на
связках шкур, трое с кормы закидывали в реку сеть.
— Рискнем, — сказал Рюрик внезапно. — Это
мирные викинги. Иначе так далеко их бы не пропустили.
Он вышел из зарослей. Асмунд встал рядом, приложил огромные
ладони ко рту, рявкнул страшным, трубным голосом, и на всех трех кораблях сразу
повернулись к ним головы. На головном драккаре человек на носу корабля что-то
крикнул в ответ, махнул рукой. Весла с одного бока застыли, драккар начал
приближаться к берегу.
Рюрик сбежал к воде, вскинул руки, обернув ладонями к
кораблям:
— Слава честным торговцам! Куда путь держите?
С драккара смотрели с любопытством, но трое лучников быстро
согнули луки, а ряд воинов подошли к борту, держа дротики наготове.
— В дальние страны! — крикнул с драккара воин,
который стоял на носу. — Если река позволит... А не позволит — волоком
перетащим!
Рюрик крикнул:
— Если возьмете нас, мы заплатим!
Воин спросил заинтересованно:
— Откуда у таких оборванцев деньги?
— Мы не всегда были оборванцами, — ответил Рудый
надменно.
Воин изучающе окинул взглядом его поджарую фигуру, искоса
оглядел остальных — Рудый выпятил грудь и закинул чуб за ухо. Воин взмахнул
рукой:
— Меня зовут Сигурд. На втором драккаре недостает
людей. Двоих оставили на берегу, еще трое ранены. Если понадобится, сядете на
весла.
Второй драккар тоже приблизился к берегу. Как и первый, он
был с плоским дном, сильно изогнутыми бортами. При отливе такой драккар плотно
садится на дно — за это время можно разгрузить или загрузить — прилив поднимет
снова. Такие корабли могли появиться только у фризов с их мелководьями. Здесь
хороши тем, что могли приставать сразу к берегу.
Рюрик внимательно изучал обводы кораблей. Знающий человек
поймет многое, даже если хозяева смолчат или соврут. Когда драккар зашел на
мелководье, Рюрик помог забраться Умиле и Гульче, передал жене Игоря. Асмунд и
Рудый вскарабкались так лихо, что викинги нахмурились и переглянулись. Асмунд
разглядывал их одежду, оружие, пояса — опытному человеку это говорит о многом.
Мимо проплыл коч. Олег видел бородатые ухмыляющиеся лица.
Викинги бритые, с длинными чубами, как у Рудого, их не спутаешь с бородатыми
ушкуйниками из Новгорода, что на коче. Клянут викингов за разбои, но сами
переплюнут по жестокости берсерков, по жадности к чужому добру — степняков, по
удали — скифов, в пьянстве и похоти обойдут ромеев, а уж когда есть возможность
увильнуть от работы, то сама лень уйдет опозоренной. Правда, когда беда
подступает с ножом к горлу, ушкуйники, как и все славяне, работают жестоко, до
седьмого пота, до развязывания пупков.
Рюрик с женщинами и Асмунд оставались на корме драккара,
Рудый пошел к ярлу на нос корабля. Олег видел, как они обменялись короткими
репликами. Рудый шепнул ярлу что-то на ухо, на жестоком лице викинга появилась
широкая ухмылка. Он оглянулся на Рюрика со спутниками, что-то шепнул Рудому.
Оба захохотали.
Рюрик и Асмунд, устроив женщин, сели на весла, стараясь быть
полезными. Викинги с угрюмым одобрением посматривали на бугристые мышцы князя и
его воеводы. Сами все как на подбор были крепкие, с обветренными лицами, темные
от загара, привыкшие спать на земле, камнях, деревянном помосте драккара. Ярл
отличался от своей команды лишь еще большей твердостью во взгляде, шириной плеч
и доспехами, которые не снимал даже на середине реки.
Они плыли двое суток, останавливаясь на ночь. Несколько раз
встречали суда и целые караваны людей и кочей. Викинги держались мирно, хотя
частенько у них бывал перевес.
На третий день, едва отчалили от берега, рулевой заорал:
— Клянусь Одином... Голову ставлю на кон, если впереди
не драккар ярла Локхида!
Вскоре из-за поворота выплыли два тяжело груженых корабля.
Передний был украшен головой василиска, по воде очень быстро шлепали тридцать
пар длинных весел — плыли по течению. Олег на таком корабле в прошлый раз
добрался из Бирки в Швеции до Новгорода за пять неполных дней. Драккар почти
летел, едва касаясь воды, парус был собран и привязан к рее.
Внезапно парус упал, вокруг Олега забегали. Полотнище
скатали, связали. Гребцы сменили ритм, драккар Сигурда устремился к берегу —
дальнему. Олег оглянулся на хмурые лица Рюрика и Асмунда, они тоже поняли смысл
приготовлений. Викинги во время боя всегда убирают паруса, а сражаются только
вблизи побережья на мелководье. Драккары Сигурда и Локхида, не сговариваясь,
повернули к берегу, ближний чересчур крутой, а тот удобно пологий, с широкой
отмелью...
Половина гребцов оставили весла, поднялись на палубу,
разобрав оружие. Вокруг поспешно расхватывали мечи, топоры, нахлобучивали
шлемы. Кольчуга была лишь у Сигурда, остальные остались даже без рубах. Мускулы
уже напряглись под влажной от пота кожей, в глазах засветилась ярость. Один из
гребцов вцепился зубами в край щита, зарычал, глаза налились кровью. У другого
пена потекла изо рта, дрожал от жажды убийства. Едва корабли начали
приближаться к берегу, он прыгнул через борт, окунулся с головой, вынырнул,
рыча от бессильного бешенства — вода доходила до подбородка, драться трудно.
