– О да! – выдохнул он. – Он бы встал под пули за тебя, не задумываясь, это ясно как день.
– Самый бессмысленный способ потратить впустую его таланты, какой только можно себе представить. – Корделия недовольно поморщилась. – Думаю, мы вполне обойдемся без таких крайностей. Я вполне могу придумать много всего – и куда более интересного.
– Ну конечно, не сомневаюсь! – поспешил ее заверить Майлз и тихонько добавил: – Надеюсь, вы будете счастливы.
– Оливер это умеет. Быть счастливым. – Чего не скажешь о Форкосиганах, им такое, похоже, не свойственно. Не исключено, что это и стало одной из скрытых причин, почему Эйрел так привязался к нему. Если не забывать, какими были его ранние годы, то становится многое понятно в его характере. Эйрел чуть ли не боялся счастья, словно не хотел искушать садистского бога Барраяра. Зато мог, ничем не рискуя, наслаждаться счастьем опосредованно, делегировав эту задачу как старший офицер. Все это не объяснишь так, на ходу… Она сказала коротко: – Что такое любовь, как не находить радость в другом? Оливер дарит мне радость каждый день.
– Тогда все в порядке.
Катриона подошла к ним перекинуться парой слов о делах. Сказала, что, когда вернется, загрузит свои предварительные расчеты в программу и тогда сможет выслать окончательный проект шести городских садов и нового сада для вице-королевского дворца в новой столице. Она, правда, уточнила, что пока проектные разработки будут не совсем окончательными:
– Мне еще придется потрудиться, чтобы отобрать, какие именно растения высаживать. Я все еще не очень-то сильна в зергиярской ботанике. Что уж говорить о малоизученной экосистеме Гридграда. Но мне хотелось бы найти место в саду для местной флоры, и чем растений будет больше, тем лучше.
– В зергиярской ботанике пока никто не силен, – утешила ее Корделия. – Надеюсь, это изменится.
– Наверное, у меня не получится обойтись без приезда сюда с этими проектами. Еще один раз точно надо, но боюсь, этим дело не ограничится, – предупредила Катриона.
– Конечно, моя дорогая! Приезжай, как только захочешь, – обняла ее Корделия. – И сколько захочешь, я всегда тебе рада.
– Ох!.. Не знаю только, как это удастся сделать – боюсь, меня придется клонировать…
Майлз явно подумал о Марке и хотел было привычно съехидничать, но сдержался. Что ж, Майлз повзрослел, да и роль отца семейства добавляет солидности – если только он о ней не забывает.
Хлопанье дверей, возгласы, все друг с другом обнимаются, некоторые смахивают слезы. Дети и взрослые рассаживались по машинам, что сопровождалось суетой и пересаживанием из машины в машину.
– До свидания! – прощалась со всеми Корделия. – Доброго пути! И помните, что сжатый луч – не только для экстренных случаев! – Она помахала Катрионе: – Пришли мне побольше детских снимков!
В последний раз они помахали друг другу, караван тронулся и вскоре скрылся из виду, выехав на улицу, но Корделия всё смотрела им вслед.
«Дорогие мои,
находите радость и усладу друг в друге.
Пока можете».
Эпилог
Через день после официального открытия базы Гридградского космопорта и почти достроенного и уже заселенного вице-королевского дворца в быстро формирующемся деловом центре Западного Гридграда Джоул с Корделией взяли совместный выходной. Они хотели сделать это на день раньше, но… как любила говорить Корделия: «Вечно что-нибудь случается».
Церемония прошла довольно гладко, без выстрелов и взрывов, и медикам на базе не пришлось заниматься ничем экстраординарным – только незначительные жалобы, да еще, ближе к вечеру, неприятности с пьяными. Хайнс был доволен и даже почти не ворчал на зергиярских поставщиков.
Теодор появился на церемонии вместе с госпожой Хайнс – плотно сбитой, старомодно одетой и решительной особой. На то, что у них все хорошо, намекал тот факт, что Теодор подхватывал ее под руку при всяком удобном случае, словно не давая ей сбежать, к тому же его чуть было не застукали, когда он нежно массировал ей шею, думая, будто их никто не видит.
На трибуне вместе со всеми стоял генерал Отто, который в очередной раз приехал проверить, как здесь идут дела. Корделия, знакомая с ним еще по Форбарр-Султану, услышав еще год назад о его предполагаемом визите, восторженно завизжала, почти как школьница, фанатеющая от какого-нибудь певца. Но Джоул быстро понял, что восторг у нее вызывают энергия, деловитость и здравый смысл генерала, а не его сексуальная привлекательность.
Западный Гридград сейчас больше походил на зону военных действий, но прогресс был заметен. Корделия успокоила Джоула, что городские сады, спроектированные ее невесткой, на этой стадии строительства именно так и должны выглядеть: их массивный каркас еще укутает живой плащ из зеленой земной растительности и серо-зеленой зергиярской, с контрастными вкраплениями красно-бурой барраярской флоры. Джоулу пришлось поверить ей на слово.
Общественность Каринбурга до сих пор горько жаловалась на то, что их город теперь будет заброшен, и даже серия мощных подземных толчков, от которых повсюду пошли трещины, не повлияла на хор жалобщиков.
О личной жизни вице-королевы и адмирала поползли весьма впечатляющие слухи. Корделия полностью их игнорировала, Джоул – пытался. Она, в общем, была права. Отсутствие гневной – да и вообще какой-либо реакции – приводило к тому, что сплетники переключались на более подходящие объекты. Пусть вице-королеве и не всегда был по вкусу тот опыт, что она получила за годы жизни в Форбарр-Султане, но никто не сказал, что она не извлекла из него уроки.
Когда их суборбитальный катер пошел на снижение, Джоул признался себе, что его основной эмоцией при расставании с новой столицей и всей местной суматохой стало облегчение.
Корделия глянула в иллюминатор на следующий за ними по пятам катер службы безопасности.
– Боюсь, нам с СБ никогда друг от друга не избавиться, – вздохнула она.
– Верно, – согласился Джоул. – Даже уйдя с поста вице-королевы, – а он видел календарь на стене ее ванной, где она красным маркером зачеркивала дни, – ты никогда не перестанешь быть приемной матерью Грегора.
– И потенциальным рычагом воздействия на императора, знаю-знаю… – Она нахмурилась. – Грегор умеет проявить твердость. Если есть необходимость.
– Но зачем его к этому вынуждать? – Присутствие в ее жизни СБ очень раздражало Корделию, но тем самым заботились и о безопасности Джоула, и никаких добавочных затрат для Империи. И это не говоря о ее имуществе и потомстве. Джоул мог ей, конечно, выразить сочувствие, но оба знали, что в этом вопросе согласия им не достичь.
– Я только надеюсь, что мальчики и девочки Аллегре полюбят сельскую жизнь. – Она прищурилась, что-то прикидывая в уме. – Может, мне удастся подыскать для них работу по хозяйству.
На базе Джоул с Корделией позаимствовали маленький катер – не роскошный, зато скоростной и удобный. Они сидели рядом, напротив пристегнули детское креслице Аурелии; во втором ряду устроились Рыков, его жена и молодая нянька, специально вывезенная из округа Форкосиганов, – дочь оруженосца, выросшая на Зергияре, мечтала туда вернуться. Дальше сидело трио дворцовых слуг, ответственных за пикник, а четвертую группу кресел оккупировала охрана. Так что нельзя сказать, что Корделия с Джоулом находились сейчас в полном уединении, однако гул моторов и шум полета позволяли им, сидя бок о бок, беседовать относительно приватно.
