Круг интересов его огромен. Он сказал свое слово в геологии, физике, анатомии, математике, ботанике, космологии, астрономии, механике. Он блестящий, прирожденный естествоиспытатель. И все-таки наибольшую, самозабвенную радость ему приносит инженерное дело. Здесь нет ему равных.
Почему же все-таки не реализуются его инженерные идеи? Многие считают, что до воплощения не доходило потому, что проекты требовали огромных затрат и еще потому, что кто-то должен был так же загореться, как и он. А Леонардо, выдвинув идею, придумав, как ее осуществить, тут же брался за другую. Мощно, не иссякая, работали фантазия и воображение, и глубокие познания, словно деревянные поленья, он с легкостью подбрасывал в этот искрометный костер созидания.
Перечислим некоторые его инженерные идеи. Проект канала от реки Арно, соединяющий Пизу и Флоренцию и питающийся ее водами. По подсчетам Леонардо, канал приносил бы огромный торговый доход, но никто этим не озаботился. Он сделал чертежи мельницы и других самых разнообразных механизмов, использующих силу воды. Их можно было построить без особых затрат. Не построили. Так и остались на бумаге спроектированные им машины для прядения и крутки шелка. В Милане, в этом огромном для того времени, густо заселенном городе, где очень часты были эпидемии чумы и страшная смертность, он разрабатывает проект города будущего – с широкими улицами, красивыми и чистыми домами, системой канализации. Но кто был в состоянии осуществить идею такого масштаба? Он придумал снаряды, которые взрываются, разбрасывая куски металла. В конце XVIII века это изобретение повторит британский офицер с французской фамилией Шрапнель.
Леонардо предложил идею массового производства, о чем еще никто не задумывался в то время. Например, он изобрел машину для шлифования игл с частотой вращения 100 оборотов в час, и точно подсчитал, какой доход она может дать. Оказалось, огромный. Но опять-таки никто этим не занялся. Придуманная им вращающаяся цепь для велосипеда будет заново изобретена и внедрена во Франции в 1832 году. А еще Леонардо рисовал сверлильные станки, конструировал шлюзы, плотины, землечерпалки, подъемные краны. Он фактически изобрел вертолет, парашют и ряд летательных аппаратов. Он жил напряженной, интенсивной жизнью изобретателя, создавая то, чему еще не было названий и чье время не пришло. И, конечно, именно в этом была причина неосуществления его проектов. Не было спроса на его предложения.
В 1499 году в Миланское герцогство вторгаются французские войска, Лодовико Сфорца бежит, и Леонардо остается без покровительства. Но, кажется, политические события его мало волнуют, они вынуждают его искать себе новое пристанище, только и всего. И в сущности, покинув Милан, он нигде не остается надолго. Начинается период его скитаний. Он то возвращается во Флоренцию, то на время отправляется в Рим по приглашению папы, то идет на службу к безусловному злодею Цезарю Борджиа, правителю Романии.
То редкое равнодушие прежде всего к политическому контексту жизни, которое изначально присуще Леонардо, в этот период проявляет себя особенно сильно. Но поскольку все зашифровано, скрыто от посторонних глаз, нет никаких реплик, хотя бы случайно долетевших слов, мы так и остаемся в неведении. Ну почему он идет служить к Борджиа, этому самому жестокому и коварному злодею и отравителю? Нет ответа.
Сфорца убил только одного своего родственника в борьбе за власть, Борджиа убил всех, до кого только мог дотянуться. Это был страшный правитель. Он получил от своего отца, папы Александра VI Борджиа, в управление очень привлекательную область – Романия на северо-западе Италии. Кто только не был там правителем! И византийцы, и лангобарды, и в «Священную Римскую империю» она входила, и, наконец, досталась папству. И вот Цезарь Борджиа решил именно здесь создать свое абсолютистское государство.
Вряд ли Леонардо идет к нему на службу от отчаяния. Ему не грозит нищета, его знают и уважают. Может быть он занимает должность архитектора, инженера в надежде воплотить хотя бы некоторые свои проекты? Это единственное разумное объяснение, хотя еще раз хочу напомнить – обычные человеческие мерки к Леонардо вряд ли применимы. В пору короткого служения у Борджиа он встретил в Урбино и подружился с человеком, которого можно назвать его единственным другом, – с Николо Макиавелли.
Оба не в меру умные, критически настроенные и слишком сильно отстраненные от реалий жизни. Ведь надо же было быть Макиавелли, чтобы в Цезаре Борджиа найти идеального правителя! А может быть, это тот уровень здравого смысла, который твердит тебе – «политик есть политик, не призывай его к нравственности, не будь наивным». По крайней мере, именно такая мысль владела Макиавелли.
После очередного, уже не первого массового убийства, которое устроил Борджиа, Леонардо его покидает. Связаны ли эти события? Не знаю. Вопрос остается открытым. Он снова попадает во Флоренцию, и городские власти поручают ему участвовать в росписи Дворца Синьории, где уже работает Микеланджело. И вот два этих титана трудятся каждый над своим произведением. Конечно, они ревнуют друг друга к работе, к заказчику, к славе. Леонардо уже где-то обронил, что у Микеланджело не живопись, а рисованная скульптура. А время от времени к ним заходит юный Рафаэль посмотреть, как идут дела. Сколько гениев на квадратный метр площади, просто невероятно!
Переезжая, странствуя, выполняя разные поручения, заказы, Леонардо создает несколько шедевров, которые возит с собой, не желая с ними расставаться. Это портрет Моны Лизы («Джоконда»), Иоанна Крестителя в молодости, Мадонны и святой Анны.
По приглашению французского короля Франциска I Леонардо приезжает во Францию. Для чего он нужен Франциску I? Для красоты, для почета и престижа. Потому что его называют «божественный Леонардо», и интеллектуальный, художественный мир знает это имя. И Франциску не терпится сказать: «Леонардо? Так он же у меня при дворе». Правда, король несколько раз давал понять Леонардо, что ждет от него чего-нибудь прославляющего, но все как-то не складывалось. Правая рука художника была парализована, левая работала, но… все шедевры были уже созданы. И тогда Франциск приобрел у него «Джоконду», проявив вполне деловой подход эпохи раннего Нового времени.
Последние годы Леонардо особенно занимали летательные аппараты и вопросы геронтологии. Известно, что он изучал тело некоего человека, который умер от старости, а потом написал: «Я анатомировал его, чтобы понять, как это происходит». Скончался Леонардо в небольшом французском городке Амбуаз, на реке Луаре, недалеко от королевского дворца. В полном сознании он написал: «Пора составить завещание, поскольку принимаю во внимание уверенность в смерти и неуверенность в часе оной». Он завещал свои рукописи и книги Франческо Домельти, одному из любимых учеников (он был всегда окружен учениками), и тихо скончался 2 мая 1519 года. У него есть такие строки: «Я не устаю, принося пользу. Естественно, природа сделала меня таким». Думаю, он сам ответил на таинственные вопросы, связанные с его жизнью, сказав слово «природа».
Мишель де Монтень. Свобода в «Башне из слоновой кости»
История человечества – это история людей и того, что им сопутствует. Не антропологической она быть просто не может, хотя о таком подходе, как о чем-то ультрамодном и современном, заговорили сравнительно недавно. Люди, обстоятельства, судьбы – вот, что нас всегда волнует и привлекает.
