Что может быть хуже революции? Спрашиваю я себя и отвечаю: только еще одна революция. Французская, которую в силу склонности обожествлять и возвеличивать любые потрясения, советское время называло Великой, была кровавой. И большевики учились именно у нее. Ленин был добровольным и, наверное, лучшим учеником Робеспьера и якобинцев. Оттуда – и «враги народа», и «тройки», и стучащая непрерывно гильотина – изменились лишь технические средства, и жертв стало неизмеримо больше. Как отличный ученик Ленин пошел дальше своего учителя.
Так вот, в это страшное время довелось оказаться во Франции Марии Антуанетте. Она родилась 2 ноября 1755 года. Ее родители – император Франц I Австрийский и Мария Терезия, его жена и соправительница. В 1770 году Марию Антуанетту выдают замуж за французского дофина. Ей 15 лет. Ему примерно столько же. Но у нее как-то затянулось детство, ей еще хотелось играть в куклы. Однажды в Версале ее застали в одной из отдаленных комнат, где она играла с кем-то «из простых». Отправляясь во Францию, она все порывалась взять свои игрушки, но ей запретили. Принадлежность к царствующему дому, требования соблюдения протокола вводили массу запретов, создавая своеобразную моральную тюрьму, в которой и оказалась эта девочка-подросток. Это меняет, уродует личность.
Неизвестный художник.
Мария Антуанетта.
Конец XVII в. Фото репродукции
Итак, супруги почти ровесники. Муж Антуанетты, Людовик – третий внук Людовика XV, и никто не рассчитывал, что он станет королем. И сам он к этому, судя по всему, был очень мало расположен. Но так получилось, что его старшие братья умерли, и он стал единственным дофином. А Мария Антуанетта – дофиной. И оказалось, что эта юная пара воплощает преемственность власти во Франции и вселяет надежду. Потому что последние годы Людовика XV – это годы разврата и морального разложения, время кризиса аристократии, кризиса абсолютистского режима. И старый король был живым воплощением всего этого. Неприязнь к его образу жизни уже не скрывается в стране. Одряхлевший, развратный, король вызывает брезгливость. Сильное раздражение охватывает высший свет, когда фаворитка короля мадам Дюбарри, женщина из низов, из низов достаточно грязных, получает титул графини и начинает царить при Версальском дворе! Но такова была воля Людовика.
И вот тут-то и появляется эта юная девушка, Мария Антуанетта. Ее окружает Малый двор дофина, играющий очень заметную роль в политической жизни Франции.
Я не случайно назвала очерк «Королева и толпа». Как мне кажется, Мария Антуанетта провела свою жизнь между двумя разновеликими, но сильно враждебными толпами. Это толпа народная и толпа придворная. Сначала народ воспылал невероятной любовью к Антуанетте, двор же принял ее враждебно. Пройдет немного времени, и все окажется наоборот. Жизнь переменчива, особенно в революционную эпоху.
Ее бракосочетание было обставлено с необыкновенной пышностью. Этому браку придавался огромный политический смысл. Дело в том, что Габсбурги, к дому которых принадлежала Мария Антуанетта, довольно длительное время были гегемонами на европейской международной арене. При Иосифе I – это начало XVIII века – и при Марии Терезии отзвуки былого величия еще остаются. Иосиф II, брат Марии Антуанетты, известен как создатель просвещенного австрийского абсолютизма. Габсбургов не случайно называли великими, они – правители огромной империи, в состав которой, кроме Австрии, входят Венгрия, Чехия, Трансильвания (Румыния), Хорватия, Южные Нидерланды, земли в Италии, Северная Босния, часть Польши. По территории их империя уступает только России.
Но после серии войн во второй половине XVIII столетия на первые места в Европе устремляется Франция. Возникает серьезная опасность для австрийской гегемонии, между странами появляется большое напряжение. И посредством брака этих детей, красивой девочки и неуклюжего, застенчивого, не стремящегося к власти мальчика, Габсбурги стремятся смягчить сложную политическую проблему.
Здесь, во Франции, во время бракосочетания Мария Антуанетта впервые сталкивается с толпой. 350 лошадей составляют ее свадебный поезд! А по сторонам – восторженно орущие люди, много людей. Все обожают зрелища, а это зрелище – редкое, богатое. Привлекают молодость, красота молодоженов, радует надежда на новые лучшие времена, кажется, что сближение австрийского и французского домов станет залогом мира, предотвратит войны в Европе.
Символическая передача невесты из одного королевского дома в другой происходила на островке посреди Рейна, между Германией и Францией – такова была прихоть французского двора. Там был сооружен роскошный павильон, отделанный золотом и украшенный росписями и шелковыми шпалерами. Надо сказать, что на протяжении всей жизни ее сопровождает неоправданная, невиданная роскошь. Она к ней очень быстро привыкает и воспринимает как нечто совершенно естественное.
Существуют рассказы о том, что за определенную плату можно было пройти в павильон до появления там невесты. И среди тех, кто туда проник, был великий Гете. И он вдруг воскликнул (и это записали очевидцы): «Как можно на свадебных шпалерах и рисунках изображать свадьбу Медеи и Ясона? Это мерзкое, зловещее бракосочетание, которое в греческой мифологии привело к великой трагедии: она убила собственных детей и на крыльях ненависти улетела от Ясона. Это же дурная примета». Возможно, в действительности этого не было, но легенда, как говорится, к месту. Примета оказалась очень недоброй, если вспомнить, как закончилась жизнь этой королевской четы. А пока в этом павильоне девочку переодевают и отправляют в Париж. А там ее встречает вторая толпа, придворная. Во главе с мадам Дюбарри.
Мадам Дюбарри – женщину, видимо, далеко не глупую, наделенную житейским простонародным умом, при дворе воспринимали не иначе как выскочку. Осыпанная милостями и подарками короля она вызывала у многих злую неприязнь. Ее главные ненавистницы – две сестры дофина Людовика. Эти старые девы в связи с неустроенностью своей личной жизни больше всех злятся, негодуют и плетут бесконечные интриги.
Юная Антуанетта оказывается втянутой в мелочное, пустое, глупое и недостойное занятие, в какие-то кухонные дрязги. От нее требуют, чтобы она не разговаривала с Дюбарри, не здоровалась, не обращалась к ней ни с одним словом. А поскольку по этикету первой завести разговор могла только дама более высокого положения, а дофина молчала, Дюбарри была оскорблена. Двор же забавлялся.
Начинается дипломатическая переписка с матерью Марии Антуанетты, императрицей Марией Терезией. Она посылает послов, которые уговаривают юную особу быть снисходительной, не обострять отношения с мадам Дюбарри. И вот после долгой переписки, переговоров, сплетен наконец Антуанетта произнесла, обращаясь к мадам Дюбарри, семь слов: «Сегодня на приеме в Версале много людей». Молчание прервано, Дюбарри ликует, двор опять забавляется, занят сплетнями, думает, что бы еще такое придумать.
Мелкая, ничтожная жизнь! Если бы Мария Антуанетта была другой, она могла бы стать выше этих интриг. Но она другой не была, и к той великой миссии, к которой ее предназначили, выдав замуж и отправив в семейство французских королей, она не была подготовлена или не годилась вовсе. А ведь ее мать была одной из умнейших женщин Европы, мудрой властительницей!
