Один из тигров зевнул, показав полный набор замечательно острых зубов. Кассандра улыбнулась.
– Нет-нет, я не собираюсь кормить тебя раньше времени только потому, что ты сидишь в клетке. Потерпите еще немного, и мы выпустим вас в вольер. Вокруг будут болтаться взбалмошные посетители, а вы развалитесь себе на солнышке, переваривая мяско. Будьте паиньками, скоро все закончится.
Тут же, словно подтверждая неискренность ее слов, раздался вопль.
Кассандра сорвалась с места прежде, чем успела это осознать. На стене у двери висел крюк, которым убирали змей с дорожек и звериных вольеров. Она машинально схватила его. Нечто в том вопле наводило на мысль, что может потребоваться оружие для защиты собственной жизни. Что бы там ни происходило, она не собиралась являться туда с пустыми руками.
Едва она вышла из коридора, как в нос ударила гнилостная вонь. Запах был не таким густым, как прежде, зато казалось, что гнильем несет отовсюду. Человек закричал снова, и Кассандра припустила со всех ног.
Тигриный вольер был спроектирован таким образом, что широкую овальную часть, видную публике, делил надвое своеобразный «остров». Вывернув из-за угла, Кассандра застыла как вкопанная, сжимая свой крюк. Расширившимися от ужаса глазами она взирала на развернувшуюся сцену.
«Человек изо рва» больше не находился во рву. Охранники, отправленные, чтобы извлечь его оттуда, судя по всему, справились с задачей, воспользовавшись некими крупными аналогами змеиного крюка Кассандры. Эти самые крюки валялись сейчас на земле. Охранникам стало не до них. Они были, так сказать, по горло заняты человеком, вцепившимся зубами в глотку женщине.
Женщина, по-видимому, и кричала. Теперь же она тряпкой висела в руках напавшего, в то время как остальные пытались вырвать ее у мертвеца. Если только он действительно был мертвецом. Но он должен был быть именно мертвецом! Ничто живое не может так мерзко вонять и иметь кожу такого землистого цвета. Все его лицо было ободрано, словно падая в ров, он даже не пытался удержаться или прикрыться. Однако для мертвеца у него была отменная хватка. Наконец, троим охранникам удалось их растащить.
Но без приза мертвец не остался. Большая часть женского горла осталась в его зубах. Женщина рухнула на землю, а тип пережевывал свою добычу, бессмысленно уставившись перед собой.
Нет, это не было поведением хищника. Ее тигры были хищниками, они в один миг сожрали бы енота или тупого зоосадовского павлина, но при этом звери понимали бы, что делают. В их глазах светился разум, даже когда морды были в крови, а загривки дыбились в готовности защитить свою добычу. Тигры все знали. Они, может, не разбирались в морали, но прекрасно знали, что делают.
Этот же человек… не знал. Его пустые глаза были подернуты белесой патиной разложения. Челюсти, пережевывающие кусок плоти охранницы, двигались механически.
Крики не прекращались. Теперь в них звучали беспокойство и гнев, – охранники, забыв о мертвеце, пытались помочь своей раненой коллеге.
Странный человек с невероятной скоростью извернулся, невзирая на выбитые плечевые суставы и сломанную руку, и впился зубами в горло державшего его охранника.
Женщина с вырванным горлом вдруг открыла глаза и цапнула одного из своих товарищей за запястье. Крики возобновились, расцветившись ужасом и болью. Глаза Кассандры буквально полезли на лоб. Все это было неправильно. Абсолютно все. Она не могла больше здесь находиться, не могла, все было неправильно, неестественно, ей нужно уйти, ей нужно…
Она развернулась и нос к носу столкнулась с Майклом.
Вряд ли он долго стоял у нее за спиной. Кассандра давно работала с хищниками, чтобы ее можно было вот так застать врасплох. От Майкла исходил тот же гнилостный запах, что и от человека во рву. Несильный, но отчетливый. Его невидящие, немигающие глаза затягивала мутная пленка.
– Пожалуйста, не надо, – прошептала она.
И тут он напал.
Потом все заволокло туманом. Кассандра не помнила, как ей удалось вырваться, но как-то удалось. Пришла в себя перед звериным медпунктом. Дверь знакомо хлопнула позади нее, из коридора доносилось все более сердитое и нетерпеливое рычание тигров, запертых в клетках для кормления. Из глубокого укуса на руке текла кровь, заливая все красным. Укус был человеческим.
Даже если бы она захотела усомниться, ничего бы не получилось: Майкл оставил в ране одну из своих коронок, поэтому притвориться, что ее укусил какой-нибудь зверь, было совершенно невозможно.
Стиснув от боли зубы, Кассандра пинцетом вытащила застрявший в ране кусочек белого фарфора. Линия излома была зазубрена, и наверняка доставляла Майклу столько же неприятностей, сколько и ей теперь. Другое дело, что он вряд ли вообще что-нибудь заметил. Скорее всего, ему было без разницы.
Майкла больше не существовало. В голове не укладывалось, что после того, как ее друг попросил Кассандру позаботиться о своих подопечных, он успел умереть и продолжил ходить.
– Нет, – произнесла Кассандра.
Схватила пузырек с перекисью водорода и вылила на рану. Перекись зашипела, запузырилась, ожгла плоть, как ей и было положено, но ощущение гнилостного червя, прогрызающего себе путь к костям, никуда не делось.
– Нет-нет-нет. Нет!
Но сколько бы она не отнекивалась, это не исцелило бы ее рану и не избавило бы от запаха разложения. Тут время снова скакнуло вперед, захватив Кассандру вместе с собой. На сей раз, когда морок рассеялся, она обнаружила себя закрепляющей фиксатор-бабочку на бинте, намотанном поверх раны. Укус продолжал пульсировать. В данном случае, «с глаз долой» совсем не означало «из сердца вон».
– Нет, – более твердым голосом повторила Кассандра и помотала головой, стараясь предотвратить еще один временной разрыв.
Что здесь творится? Думай логически, приказала она себе. Думай как биолог. Точно, а ведь это – метод! Надо думать обо всем так, словно находишься в аудитории. Словно максимум, что тебе грозит, – это плохая оценка.
Сосед Майкла утром вел себя странно. Майкл пришел на работу с укусом на руке и рассказал, что его цапнул Карл. Вел себя Майкл при этом нормально. Теперь он действовал точь-в-точь как человек изо рва, укусил Кассандру, и от него воняло гнильем.
Когда она обнаружила во рву того типа, от него тоже несло разложением. Тогда ей подумалось, что он мертв, пусть каким-то образом и держится на ногах. Парень был одет в униформу смотрителя ночной смены. Кассандра заметила раны на его теле, но все они, похоже, были от падения в ров с каменной ограды. Что если его никто не кусал? И он всего лишь… упал? Свалиться в ров было проще простого, смотрители и раньше падали туда, когда, опираясь на низкий заборчик, пытались достать что-нибудь со дна.
Теперь об охраннице… Тот человек ее укусил. Разорвал ей горло, и она умерла. Кассандра видела это собственными глазами. А затем мертвая открыла глаза и бросилась на своего коллегу. Что если…
