– Чувствуешь? – спрашивает он, уставившись на свою руку, как на чужую.
– Нет, – в замешательстве говорю я и тянусь к нему. И тут понимаю, о чем он. Мы – словно магниты, отталкивающие друг друга, и я не могу подобраться ближе.
Мы опускаем руки и обмениваемся смущенными взглядами.
И тут я замечаю, что мы плывем не на такой же лодке, как тогда с Оливером. Нашу лодку подталкивает настоящий лебедь, огромный, с мягкими, прекрасными перьями. Я тянусь и глажу его по шее, как будто это пони.
Лебедь поворачивается ко мне.
– Спасибо, – говорит он. – Было приятно.
– Да не за что, – говорю я ему. – Ты очень вежливый лебедь.
– А ты очень талантливая шеечесательница, – говорит он. А потом спрашивает: – Отправимся на поиски?
– Кого будем искать?
– Маргарет Янг, конечно! – объясняет лебедь, останавливаясь на мгновение, чтобы почистить перышки. – Только так можно все исправить.
Я смотрю на Макса, который сидит слишком далеко от меня, и он молча кивает.
– Давай найдем ее и все исправим, – говорит он. Выражение лица у него убийственно серьезное.
– Завтра? – спрашиваю я.
– Да, первым же делом, – отвечает он. – Элис?
– Да, Макс?
Он снова пытается меня коснуться, и снова безуспешно.
– Мне это не нравится, – говорит он.
– Мне тоже, – говорю я.
– До завтра, – шепчет он. – Скоро увидимся.
– Скоро увидимся, – говорю я.
Глава двадцать шестая
Тридцать пять километров до Рио-де-Жанейро
– Ты чего? – спрашивает папа, давая понять, что наконец-то меня заметил, – а такое редко бывает.
– Ничего, – отвечаю я, безучастно глядя на него поверх чашки кофе.
– У тебя нога так трясется, что весь стол ходуном ходит. А я кроссворд гадаю. Что случилось?
– Да ничего не случилось, – говорю я. – Так, мысли. – Например, о том, придет ли Макс сегодня? Реален ли тот план, который мы придумали во сне? Я думаю, не написать ли Максу SMS с вопросом, но не решаюсь. В реальности мы с ним так и не общались с того самого разговора в библиотеке. А ночью выяснилось, что между нами происходит нечто странное.
Но что? – думаю я, тупо глядя в пространство.
– Ну вот, опять, – говорит папа. – Опять ты стол шатаешь. Может, сходишь прогуляться с Джерри? Он вот-вот уснет у меня на ноге. Встряска ему не помешает.
Я изо всех сил пытаюсь оттащить Джерри подальше от Общественного парка – странно идти туда сразу же после того, как это место мне приснилось, но Джерри неумолим, он тащит меня к воротам, словно тягач.
Он спешит к пруду и внимательно обнюхивает землю, будто кого-то выслеживая. Ту самую утку, наверное.
И тут я замечаю маленького лебедя, покачивающегося на воде метрах в пяти от нас. Лебедь смотрит мне прямо в глаза.
А я с любопытством смотрю на него. Возможно, на самом деле он глядит на Джерри, на этого монстра-охотника, и вспоминает его недавнее фиаско.
Но потом лебедь подмигивает мне.
Ошибки быть не может.
И я знаю, что это знак. Я должна отправиться в Мэн и найти Маргарет Янг. С Максом или без него.
Когда мы с Джерри возвращаемся, я вижу, что «вольво» Макса припаркован у моего дома, а сам он ждет нас на ступеньках и держит четыре стаканчика кофе.
– Я не знал, какой именно кофе ты любишь, – говорит он, пожимая плечами, когда мы подходим ближе. – Так что я это… взял все, что было.
Не могу сдержать широченной улыбки.
– Что такое? – спрашивает он.
– Да ничего, – говорю я, качая головой. Так, значит, он на самом деле согласен. Согласен со мной поехать. И именно это он и имел в виду, когда во сне сказал, что ему не нравится, что нельзя меня коснуться. – Как же мы все это выпьем? – спрашиваю я.
– Видимо, нам понадобится помощь, – говорит он.
– Приве-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-т! – визжит Софи, выбегая из дома и спрыгивая со ступенек, словно белка-летяга. Она набрасывается на меня и чуть не сбивает с ног. Потом отстраняется и смотрит на мое удивленное лицо.
– Ну вот, я так и знала! Буквально только что жаловалась твоему папе, что ты наверняка совершенно забыла, что я приезжаю в эти выходные. Ты же забыла, да?
– Ну… – заминаюсь я.
– Даже если забыла, соври, – предлагает она.
– Нет, не забыла, – неуверенно говорю я.
Софи снова визжит и обнимает меня, прыгает на месте и останавливается, чтобы поправить очки, почти слетевшие с носа. Щеки у нее разрумянились, гладкие коричневые волосы сияют.
– Кстати, я встретила тут вот этого, – говорит она, кивая на Макса. Потом наклоняется ко мне и чересчур громко шепчет: – Он куда симпатичнее, чем ты описывала.
Я стыдливо опускаю голову, а Макс делает вид, что ничего не слышал, и отпивает кофе, чтобы спрятать улыбку.
– Ну здравствуй, Джеральд, – говорит Софи, опуская взгляд на Джерри и тут же с презрением отворачиваясь.
– Ты же знаешь, его зовут по-другому, – с упреком говорю я.
– А может, мне все равно, – обиженно говорит Софи.
Я закатываю глаза и поворачиваюсь к Максу.
– Софи ненавидит Джерри за то, что он съел ее любимую куклу Барби, когда мы были маленькими. Она до сих пор не может его простить.
– С какой стати я должна прощать слюнявого монстра, напрочь лишенного манер и самоконтроля? – Софи прижимает ладонь к губам. – Ведь он же за секунду обезглавил несчастную Барби! А мы потом все следили за ним, когда он ходил в туалет по-большому: высматривали светлые волосы, хотели убедиться, что голова переварилась, – с отвращением рассказывает Софи.
– Следи за языком, когда говоришь о старине Джерри! – произносит кто-то. Я оборачиваюсь и вижу Оливера верхом на «сегвее» – эдакий современный рыцарь.
– Это еще что такое? – интересуется Софи. – У моей бабушки точно такой же. Только ярко-розовый. Можем устроить им свидание.
– Ты сначала прокатись, а потом критикуй, – говорит Оливер. – Впрочем, такой нахалке катание не светит.
Софи ахает, будто ее только что ударили перчаткой, и я не упускаю возможности вмешаться.
– Ладно, ребята, вообще-то, у нас с Максом есть планы на сегодня. – Я поворачиваюсь к нему, вдруг начиная нервничать. – Дай уточню, ты ведь поэтому приехал, так? – спрашиваю я. – Чтобы мы вместе уехали?
Макс поднимается и в замешательстве подходит ко мне.
