– Да что ты говоришь, Вулф, – отвечает Оливер. – Что-то не заметил с твоей стороны никаких решительных действий.
– Я бы с удовольствием, Хили, если бы ты вечно не путался у меня под ногами, – говорит Макс.
– Да как я могу путаться у тебя под ногами, если большую часть времени ты делаешь вид, будто меня не существует? – Оливер усмехается, а Макс ненадолго замолкает.
– Я не делаю вид, будто тебя не существует, – наконец говорит он. – Просто наши пути разошлись. Мы теперь живем каждый своей жизнью, не то что раньше.
– Да ты просто кинул меня, дружище, – говорит Оливер. – Скажешь, нет? Если бы не Элис, мы бы сейчас и не разговаривали.
Макса эти слова задевают. Наверное, он понимает, что Оливер отчасти прав.
– Так что же нам теперь делать? – спрашиваю я, чтобы ослабить напряжение.
– Можно прийти к ее кабинету завтра, – предлагает Оливер, пожимая плечами. – Или еще поспрашивать в столовой во время обеденного перерыва.
– Но где же нам переночевать? – спрашиваю я.
– А может, у Альфреда? – предлагает Софи. – У него же огромный дом. Думаю, там для нас найдется и что поесть, и где поспать.
– Да? – скептически спрашивает Оливер.
– В Мэне с этим все просто, – уверенно говорит Софи.
Мы вновь забираемся в автомобиль. Настроение у нас поднимается, но ненадолго – внезапно машина отказывается заводиться.
Я хочу предложить вызвать эвакуатор, но замечаю, как напрягся Макс, и решаю промолчать. Но Оливер, к сожалению, не понимает намека.
– Вот что бывает, когда ездишь на такой развалюхе, – ворчит он на заднем сиденье. – Да эта машина старше нас!
Софи что-то печатает в телефоне, а я наблюдаю за Максом, который, кажется, вот-вот взорвется.
– Это машина моей сестры, – говорит Макс, сжав зубы.
Оливер молча потирает лоб и выдыхает:
– Прости, Макс. Я не знал.
Макс поворачивается к нему.
– Я езжу на этой развалюхе, потому что это ее машина. Помнишь мою сестру Лилу? Она каждый день после школы сидела с нами, а потом погибла.
На лице Оливера не дрогнул ни один мускул. Он сидит неподвижно, переживая услышанное.
– Я помню, – тихо говорит он.
– Прости, что кинул тебя, дружище, – говорит Макс. – Но мне нужно было как-то жить дальше. Действовать, а не только играть в видеоигры днями напролет и сбрасывать с балкона на прохожих шарики с водой. Мне жаль, что наши пути разошлись, но еще сильнее жаль, что ты так и не вырос.
Я жду, что Оливер в ответ накричит на него, начнет ссору, но нет. Он просто кивает.
– Ты прав, – говорит он. А потом добавляет: – И мне жаль.
Макс пробует завести машину еще и еще, умоляет ее завестись, но, когда ничего не получается, он просто прислоняется лбом к рулю и стонет. Я робко кладу ладонь ему на плечо, и он ее не сбрасывает. Только немного приподнимает голову, поворачивает ее ко мне и смотрит на меня с мольбой.
– Все хорошо, – говорю я. – Все будет хорошо. – Я еще никогда его таким не видела.
– Я просто хочу во всем разобраться, – говорит он. – Чтобы все наладилось. В жизни и… у нас.
– Я знаю, – говорю я.
– Бартоломео Бернс! – кричит Софи с заднего сиденья.
Мы все трое поворачиваемся к ней.
– Что-что? – спрашивает Оливер.
– А вы меня сильно любите? – торжественно спрашивает Софи, размахивая телефоном в воздухе, будто это выигрышный билет.
– Смотря кто у тебя там на проводе, – говорю я. – Маргарет Янг?
Софи качает головой.
– Бартоломео Бернс, – повторяет она.
– Бартоломео Бернс, этот твой репетитор по латыни? – спрашиваю я. – Который еще носил крест со съемным распятием?
– Так и было. Он носил крест на шее, – спокойно поясняет Софи, – иногда с распятием, иногда – без. Но это было краткое увлечение, не больше, если вы понимаете, о чем я, – говорит Софи, поигрывая бровями.
– К чему это все вообще? – спрашивает Макс.
Софи закатывает глаза.
– Я выложила сегодняшнее селфи с альпакой с фермы Альфреда, Бартоломео увидел его, и оказалось, что он и сам там бывает! – рассказывает Софи с торжествующим видом. – Он написал мне, я рассказала ему, почему мы здесь… ну, вкратце… без всяких безумных подробностей… и он сказал, что мы можем переночевать у него в общежитии! Потому что пол-этажа разъехалось.
Напряжение в машине ослабевает, будто мы сидим в падающем самолете, которому вдруг удается выровняться.
– Отличная работа, Соф! – восклицаю я и даю ей пять. – Замечательная идея.
– Но есть одна проблема, – говорит Софи и морщится. – Он сказал, что у него сегодня масштабная вечеринка… он надеется, что мы не очень возражаем.
При слове вечеринка глаза Оливера начинают сиять.
– Думаю, можно было бы ее посетить, – говорит он.
Когда мы выходим из машины и идем к общежитию Бартоломео, я оборачиваюсь и замечаю, что Макс странно смотрит на свою машину.
– Что такое? – спрашиваю я.
– Могу поклясться, что она только что помигала мне, – говорит Макс.
– Ты просто устал, – говорю я.
– Нет, – говорит он, нахмурившись. – Фары мигали. Что само по себе странно, даже если бы машина и не сломалась. – Голос у Макса задумчивый, он явно размышляет о чем-то своем.
А потом абсолютно пустая машина вдруг бибикает.
Макс беспомощно смотрит на меня.
– Все становится жутко странным, Элис. Нужно это остановить.
Я смотрю на него. Волосы растрепались, взгляд безумный. Что случится, если мы не сможем положить всему этому конец? Он тогда совсем лишится рассудка?
А что случится, если у нас все-таки получится?
Глава двадцать восьмая
Ох и повезло же твоей собаке
Судя по моим скромным представлениям о жизни в колледже, которые я почерпнула из таких замечательных фильмов, как «Зверинец» и «Старая закалка», есть несколько проверенных способов повеселиться на славу во время вечеринки. Обязательно нужны: хорошая музыка, полураздетые девушки, море алкоголя и всеобщее безумие.
Бартоломео Бернс и его соседи по двухэтажному кирпичному домику, что стоит на самом краю кампуса, либо не видели эти фильмы и ничего об этих способах не слышали, либо решили упрямо и по-хипстерски их игнорировать. Наверное, это можно было предвидеть, учитывая стену с латинскими надписями и впечатляющую коллекцию насекомых, и то, и другое мы успели заметить, когда приехали. Но нам тогда казалось, что студенты колледжа уж точно знают толк в развлечениях.
