– Да, сурово с вашим мужем обошлись, – заметила я.
– Не то слово. Хорошо, что меня еще из детсада не выгнали, иначе нам пришлось бы только на стипендию сына жить. Он в колледже учился. В общем, я подумала-подумала и надоумила Степу поехать в Тарасов, к самому высокому начальству, и попытаться добиться восстановления на работе. Он поехал и даже попал на прием к заместителю начальника управления железной дороги, к Крайнову. Тот выслушал Степана, позвонил кому-то, уточнил что-то, а потом сказал моему мужу, что уволили его за дело, поэтому ни о каком восстановлении на работе не может быть и речи.
– Неужели Борис Федорович не проникся никаким сочувствием к вашему горю? – спросила я, удивляясь жестокосердию своего работодателя.
– Вроде бы он сказал, что сочувствует, но оправдать поступок Степана, когда тот набросился с кулаками на своего начальника, не может. И письмо наше в газету тоже ему не понравилось. Крайнов сказал, что оно написано на эмоциях и не отражает истинной картины. Мы сами будто бы не научили нашу дочь элементарным правилам безопасности и теперь ищем виноватых. Строительство мостового перехода, дескать, стоит в плане на следующий год…
– Простите. – Я перебила Дроздову. – А в конечном итоге построили переход через железнодорожные пути?
– Построили, в прошлом году. А если бы не тот случай, которой забрал жизнь нашей Сашеньки и Светочку сделал калекой, так, наверное, его до сих пор бы не было. «Железка» в том месте и раньше жизни и здоровье дубовчан уносила, но все молчали. А мы посмели виноватых искать. Мужу моему, ясное дело, не понравилось, что ему Крайнов сказал, и он послал его, как и своего непосредственного начальника, четырехэтажным матом. По селектору вроде слышно все было. А напоследок Степан ляпнул то, что ему сейчас ставят в вину. – Любовь Михайловна промокнула платочком слезы и продолжила свой рассказ: – Муж спросил Крайнова, каково было бы ему, если бы его дочь погибла и ее имя недобро склоняли тут и там. А потом взял и добавил, что желает ему испытать нечто подобное. Вот мой Степан весь в этом – никогда не думает, что и кому говорит. Что у него на уме, то всегда и на языке. А теперь, когда кто-то убил дочку Бориса Федоровича, который, говорят, пошел на повышение и нынче в Москве, в министерстве, штаны свои протирает, угрозы моего непутевого супружника вспомнились. А тут еще статуэтки бабкины под руку подвернулись! И Михайлов, который рыбачил со Степаном весь тот день, молчит… Посадят Степку моего, как пить дать, посадят!
Действительно, мотив у Дроздова был, на первый взгляд, железный. Но ведь он должен был откуда-то знать, что дочери Крайнова будут в тот день на даче в Поликарповке! Или Степан сам их туда заманил, прикинувшись покупателем? Что-то во всем этом не складывалось. У Людмилы создалось впечатление, что Аня и не собиралась продавать дачу, а только завлекла ее туда под этим предлогом. А Радченкову показалось, что мужчина с бородкой от кого-то прятался, но не от Анны, поскольку та делала ему в окно знаки, приглашая зайти в дом. Выходило, что незнакомец прятался от Людмилы, а когда она ушла, он убил Аню. А почему из двух сестер Дроздов выбрал именно младшую? Или он собирался убить и ту, и другую, но Люда надолго на даче не задержалась?
– Скажите, у вашего мужа есть борода?
– Есть, он зимой всегда бороду отпускает. Говорит, так теплее. А при чем здесь борода? – насторожилась Дроздова.
Я оставила этот вопрос без внимания, задав следующий:
– А полупальто со скрытой застежкой и отстегивающимся замшевым воротником у него имеется?
– Откуда? Отродясь такого не было! Мой Степан куртки носит.
«Допустим, на дело он мог пойти не в своей одежде, а специально раздобыть где-то другую», – размышляла я.
– Татьяна, зачем вы мне эти вопросы задаете, насчет бороды, верхней одежды?
– У меня есть приметы предполагаемого преступника, – не стала я кривить душой.
– А что-то еще кроме бороды и полупальто есть?
– Рост, комплекция, – сказала я, вспоминая описание Радченкова.
– И что, тот человек тоже был высокий и здоровый, как мой Степан? – уточнила Люба.
– Не совсем так, – сказала я. По словам Леонида, человек, которого он видел из окна дачи, был среднего роста и худощавый. Но вот Люба была маленького роста, и для нее даже мужик среднего роста мог казаться высоким. – Скажите, а может быть, у вас найдется сделанная недавно фотография мужа в полный рост?
– Дома есть, – ответила Любовь Михайловна.
– А вы могли бы мне ее показать?
Дроздова не спешила с ответом, она смотрела сквозь лобовое стекло, с которого дворники еле успевали очищать мокрый снег.
– Ой, глядите, Купцов из своей конторы вышел! Врал-таки дежурный… Я сейчас его догоню и все ему выскажу! – Люба схватилась за ручку двери, пытаясь ее открыть, но я остановила Дроздову.
– Не горячитесь, – мягко сказала я. – Предоставьте мне возможность самой поговорить со следователем. Напомните, как его имя-отчество?
– Сергей Иванович.
– Подождите меня здесь, – попросила я, вышла из машины, набросила на голову капюшон и стала догонять следователя.
– Здравствуйте, Сергей Иванович, – обратилась я к Купцову, когда он остановился на перекрестке.
– Разве мы с вами знакомы? – Молодой следователь пронзил меня своим острым взглядом.
– Я Татьяна Иванова, частный детектив из Тарасова. Мы можем с вами поговорить?
– По поводу?
– Я занимаюсь расследованием убийства Анны Плотниковой.
– Значит, это для вас полковник Кирьянов запрашивал у меня информацию? – Купцов изучающе глядел на меня, и я слегка мотнула головой, давая понять, что так и есть. – А разве он не сообщил вам, что это дело практически закрыто?
– Сообщил.
– И что же еще тогда вы от меня хотите узнать?
– Скажите, Дроздов признался в убийстве?
– Пока нет.
– Те, кто совершают убийство из мести, как правило, не отрицают своей вины, – заметила я.
– Из всех правил есть исключения.
– Согласна. На месте преступления найдены отпечатки пальцев Дроздова?
– Татьяна, я не обязан отвечать на ваши вопросы. А вот вы должны были сразу же, как только заключили договор на оказание детективных услуг, поставить меня об этом в известность. Почему вы не сделали этого? – строго спросил следователь, который по возрасту, наверное, был моим ровесником.
– Вот я и приехала сюда, чтобы поставить вас в известность, – тут же нашлась я.
– А как вы меня узнали?
– Полковник Кирьянов хорошо описал мне вас.
– Ладно. – Купцов кивнул, принимая мое объяснение. – Я сейчас иду по делам, вернусь часа через два. Подходите, побеседуем. Дежурного я предупрежу, чтоб пропустил вас ко мне.
