Я поспешила возразить:
– Вовсе нет.
– А в чем тогда причина вашей несостоятельности? Если расследование убийства моей дочери оказалось вам не по зубам, то так прямо и скажите. Я найду другого сыщика. Итак, я слушаю вас!
Он меня слушает! Ладно, я расскажу, как продвигается мое расследование. Хватит уже выгораживать его родственников – старшую дочь, зятя. Они взрослые люди и пусть сами отвечают за свои поступки.
– Как выяснилось, в тот день не только Анна отправилась на дачу. Там побывала и Людмила. Валерий тоже ездил в Поликарповку…
– Погодите, погодите, вы про какую Людмилу сейчас говорите? – уточнил клиент.
– Про вашу старшую дочь, – ответила я невозмутимо.
– Значит, вы в курсе насчет нее. И зачем же Люда туда поехала? – осведомился Крайнов.
– Ее позвала Анна. Она вроде бы собиралась продать кому-то дачу. Людмила не возражала, она тоже была готова продать свою долю. Но покупателя там не оказалось, и Люда уехала в город.
– Если бы Аня хотела продать дачу, я бы знал об этом. Даже не представляю, зачем ей это могло понадобиться. – Моя новость сильно озадачила Бориса Федоровича. – И Люда тоже ничего мне о продаже дачи не говорила. Ладно, с ней я сам разберусь. А что Валерий? Он приехал туда вместе с Анютой?
– Нет, после нее.
– Но что ему там понадобилось? – поинтересовался клиент.
– Понимаете, Борис Федорович, семейный союз вашей младшей дочери и скрипача уже давно трещал по швам. В общем, они оба ходили налево…
– Я вам не верю! Аня любила своего Паганини, – не замедлил возразить мне Крайнов. – Если бы она решила с ним развестись, я был бы только рад. Погодите, это вам Люда, что ли, про их семейный разлад рассказала? Так вы ей не верьте! Она у нас, как бы это лучше выразиться, любила присочинить, выдумать… Вот что, Татьяна Александровна, у меня сейчас срочные дела. Как только у вас появится новая информация, сразу же звоните мне.
– Да, конечно, – отозвалась я. На этом разговор с моим работодателем был завершен.
Кофе безнадежно остыл, и я стала варить новую порцию любимого напитка. Выпив пару чашечек, я приободрилась и вдруг поняла, что мне надо абстрагироваться от расследования. Я позвонила Ленке, мы с ней немного поболтали, именно немного, потому что по второй линии поступил звонок. Я бросила своей подружке «пока» и ответила:
– Алло!
– Зачем вы это сделали? – без всяких приветствий спросила Людмила. – Вы ведь обещали промолчать, а сами внушили моему отцу, что это я Аню убила. Он… он грозился своими собственными руками меня придушить…
Людин голос дрожал, казалось, она вот-вот заплачет. Вот уж поистине – виноваты всегда нелюбимые!
– Люда, успокойтесь, пожалуйста, – мягко сказала я.
– Как можно успокоиться, если родной отец так легко поверил, что я могла убить родную сестру? Я же просила вас ничего не говорить ему обо мне, а вы… – Люда все-таки сорвалась, расплакавшись, но связь при этом не отключила.
– Если вы ни в чем не виноваты, то не стоит так реагировать, возьмите себя в руки. – Я пыталась найти для Людмилы подходящие в этой ситуации слова, но она, скорее всего, меня не слушала.
– Раз уж родной отец считает меня убийцей, то мне незачем дальше жить. Я… я… выброшусь из окна. – После этих слов Людмила сразу же отключилась.
В ее голосе было столько отчаяния, что я поверила – она может покончить с собой от жгучего непонимания и глухой безысходности. Разумеется, усидеть дома я не могла, поехала к ней. Вот сделает она свой роковой шаг, а потом чувство вины, как серная кислота, будет разъедать меня изнутри.
Во дворе дома, в котором жила Крайнова, все было тихо – ни «Скорой помощи», ни спасателей, снимающих с карниза женщину, готовую броситься в бездну. Если угроза не была приведена в действие в течение первых десяти минут, то, скорее всего, и не будет. Похоже, страсти улеглись. Можно было спокойно уезжать домой, но я почему-то не спешила этого делать. Меня точила изнутри мысль о том, что Люда могла свести счеты с жизнью, но иным способом, например, наглоталась таблеток или перерезала себе вены. Вдруг ее еще можно спасти? Я поднесла руку к домофону и стала звонить в Людину квартиру, но мне никто не отвечал. Только я собралась позвонить соседям и попросить открыть мне дверь, как за моей спиной раздался женский голос:
– Вы, я заметила, Крайновой хотите нанести визит. Так это очень не вовремя, скажу я вам.
– Почему? – спросила я, оглянувшись.
– Так она не одна, а с мужчиной. – Женщина поднесла к домофону магнитный ключ.
Это был неожиданный поворот событий, я даже сочла за нужное уточнить:
– У Людмилы сейчас в гостях мужчина? Вы уверены?
– Да, я с ним минут десять назад столкнулась на лестничной площадке. Он к Крайновой частенько захаживает. А вот вас, – женщина внимательно пригляделась ко мне, – я что-то никогда у нее не видела.
– Мы в библиотеке вместе работаем.
– Понятно. – Женщина открыла дверь, решив, что наш разговор закончен.
– Скажите, – обратилась я к ней, – а как он выглядит?
– Самый обычный мужик. Для нее в самый раз. Сколько ей еще в девках ходить-то! – Соседка Крайновой скрылась за подъездной дверью.
Озадаченная новой информацией, я направилась обратно к машине. Я ехала сюда спасать Людмилу от суицида, но у нее в гостях был другой «спасатель». Здесь его видели уже не в первый раз. И это обстоятельство заставляло меня задуматься, а так ли откровенна была со мной Люда. Она так старательно убеждала меня, что ее личная жизнь стоит на длительной паузе, причем из-за Анны, но оказывается, что она грешила против истины. У Крайновой имелся бойфренд. Подойдя к «Ситроену», я скользнула взглядом по окнам крайновской квартиры и заметила, как дернулась штора в одном из них.
Не такой уж простой штучкой оказалась старшая дочь моего клиента. В мою голову ворвалась мысль, от которой мне стало не по себе. А что, если Люда решила избавиться от младшей сестры, чтобы она опять не разрушила ее личную жизнь? Стоп! В тот день именно Аня звонила Люде, а не наоборот. Правда, с утра Плотниковой поступил звонок от неизвестного абонента. Не исключено, что это Людмила звонила сестре с другого номера. Или ее бойфренд. Возможно, именно его Радченков видел из окна своего коттеджа.
* * *
В понедельник, прямо с утра, я поехала в научную библиотеку, где работала Люда Крайнова. У меня не было четкого плана общения с ней, мой расчет был на удачный экспромт. Едва я открыла тяжелую дверь старинного особняка, в котором располагалась научная библиотека, и зашла в просторное фойе, как столкнулась нос к носу с Людмилой Борисовной.
– Вы? – Она вытаращила на меня изумленные глаза. – Зачем вы сюда пришли? Что вам от меня еще надо?
– Люда, здравствуйте! Это хорошо, что я вас сразу нашла, – дружеским тоном сказала я. – Нам надо поговорить.
