— Всем хочется жить, — хрипло ответила Мишель. — Думаешь, Орден — это сплошные фанатики и праведники, желающие уничтожить «скверну», как они называют вещи Дамаль? Среди них разные люди. Многие не против поставить галочку в поимке очередной владелицы и получить с нее «скверну». При этом закрыв глаза на наш клуб. Мы никому не мешаем, живем тихо.
— А совесть не мучает? — спросила, на миг окаменев от такой циничности.
— Это вопрос выживания, Ева. И это бизнес. Мы откупаемся малой кровью, чтобы нам давали право жить и не прятаться.
Я не удержалась. Да, мне потом будет стыдно, но сейчас волна холодной ярости затопила всю, до кончиков ногтей. И я словно со стороны услышала звук хлесткой пощечины, увидела, как дернулась голова Мишель.
— Твари, — проговорила сдавленным голосом. — Откупаетесь, значит? Так что, про мадам Дамаль вам ничего не известно?
Мишель молчала, приходя в себя после удара. Я тряхнула ее за плечи и прошипела:
— Будешь тянуть время — убью. У меня и так руки чешутся!
Подействовало.
— Знаю только, что разное сочетание вещей может приводить к интересным событиям.
— Это и я знаю.
Тут я чуть склонила голову к плечу и ласково спросила:
— А на тебе сейчас вещички есть?
Мишель поджала губы, но от моего взгляда не укрылось то, что она попыталась принять другое положение. Так, значит, есть. Куда она могла их спрятать? Я без зазрения совести обыскала начавшую было возмущаться женщину. Из кармана юбки достала платок. Похожий на тот, что был у меня, но бледно-лилового цвета.
— В качестве компенсации, — сообщила, повязывая на шею. — А теперь извини, мне пора. А это тебе на память.
Я снова залепила ей рот пластырем. Хотелось задать Мишель кучу вопросов, но подгоняло понимание, что Кристель в любой момент может забеспокоиться долгим отсутствием подруги. Так что я нацепила юбку и уже отработанным движением вскочила на подоконник. Третий этаж — право, пустяки.
Не знаю, что им сделает Орден, когда не найдет свою «дань». Но, если честно, жалость лишь кольнула сердце и тут же исчезла.
Я становилась более жестокой. И меня это пугало.
Глава девятая
Хану позвонили утром, когда он только сумел задремать, злой и уставший. Ева как сквозь землю провалилась. Это уже начинало входить у нее в привычку.
— Ты где? — Голос Вацлава мигом разогнал сон. Хан сел и провел рукой по лицу, стирая его остатки.
— В Париже.
— Как успехи?
Хан помолчал мгновение, но все же решил не врать:
— Ева ушла. Кстати, я не знал, что ее пытались перехватить. Она мне сказала, что ее окружили в здании исторического архива, а потом началась перестрелка.
Магистр Ордена грязно выругался и ответил:
— Да, кто-то стрелял в наших братьев. Но мы узнаем, кто это, обязательно узнаем. Как ты упустил Хищницу?
— Ну, у нее были козыри в рукаве. Не волнуйтесь, я от нее не отстану.
— Надеюсь, — делано мягко проговорил Вацлав, — а знаешь почему? Потому что если ты еще раз подведешь меня, то я сильно разочаруюсь.
— Понял.
— И вот еще. Попробуй выманить ее через мать или бабку. Лучше через бабку, все же Елена Дрейк — персона светская и на виду, не стоит ей вредить.
Хан на мгновение решил, что ослышался.
— Магистр, трогать невинных, согласно Кодексу Ордена, запрещено. А вы мне сейчас явно намекаете его нарушить.
— Мальчишка, ты мне возражаешь?
— Нет, я лишь напоминаю правила.
— Я знаю эти правила! — рявкнул Вацлав. — Но еще я знаю, что если собрать все вещи, то явится Антихрист и наступит конец света. Поэтому прямым приказом я тебе говорю: ступай и выбей из родственницы Евы все сведения. Не верю я, что она с ними не общается.
У Хана была масса возражений. Но по опыту он знал: спорить со взбешенным Магистром бессмысленно. Поэтому он ограничился кратким:
— Понял.
Вацлав прервал разговор, не прощаясь. А Хан, глядя на замолчавший телефон, от души выругался. Встал и подошел к окну.
Отель он сменил, не смог находиться в номере, где до сих пор ощущалось присутствие Евы. Остановился в историческом центре, в одной из самых дорогих гостиниц. И сейчас смотрел сквозь большое окно на улицу, затянутую пеленой дождя. Семь утра. Где сейчас Ева? Пытается улететь из Парижа или спряталась в очередном убежище? Хан не обольщался насчет ее безопасности. Можно бегать год, ну два, а потом Орден все равно захлопнет ловушку. Так было всегда.
А в Париже сейчас особенно опасно. Приезжие братья плюс местное отделение Ордена, очень сильное и злое. Порой у Хана было чувство, что здесь собрались особо ярые фанатики. Слухи об их отношении к пленным владелицам заставляли Хана морщиться. Он не понимал насилия и пыток. Зачем? Есть современные препараты, под действием которых любой человек выложит всю правду. Он даже как-то обсуждал это с Богданом, на что получил ответ:
— Ты умный мужик, но иногда задаешь тупые вопросы. Они кайфуют. Те, кто пытают. Понимаешь?
— Нам нужны сведения и вещи. Все это можно получить другими методами, а не средневековыми пытками. Ты же вот убиваешь из пистолета, а не рубишь голову мечом.
— Ну мечом с первого раза еще наловчиться надо, а я против бессмысленной жестокости. Потому и не пытаю, а просто привожу приговор в исполнение. А эти наши пытальщики — они наркоманы, Хан. Они кайфуют от чужой боли и верят, что таким образом очищают владелиц от «скверны».
— А сам-то ты веришь в очищение? — спросил тогда Хан. Его друг промолчал, а потом и вовсе перевел разговор на другую тему.
Сейчас Инквизитор продолжал смотреть на дождливый Париж. Потом позвонил вниз и попросил принести завтрак. После этого связался с местным отделением.
— Мне нужны сведения о Джессике Дрейк, сброшу сейчас ее данные.
— В течение пары часов будет готово. Сбросить на вашу почту, мистер Зегерс, или хотите забрать распечатанные данные?
— На почту.
Хан сейчас никого не хотел видеть. И, желательно, слышать. Внутри все еще покусывало бешенство от побега Евы. Сбежала! Через окно! Кулаки сжимались сами собой при одном только воспоминании: зараза выпрыгивает и бросает на него такой взгляд, что сразу ощущаешь себя самым главным зубрилой в школе.
Стук в дверь раздался, уже когда Хан умылся и оделся. Пришла миленькая официантка с тележкой, на которой разместился завтрак. Вкусные запахи, крепкий кофе, симпатичная девушка — в другое время Хан бы с радостью ее соблазнил. Просто так. Для здоровья. Сегодня же молча выдал чаевые и выставил за дверь. Не до женщин.
Данные пришли ровно через два часа. Хан к тому времени успел позавтракать и прочитать пришедшие на почту новости от Ордена. Про Еву ни слова, к счастью. Зато в Париже сегодня поймали двух владелиц, которые держали здесь ночной клуб.
