Мой организм решил, что самое время отправиться в обморок.
Глава двенадцатая
Потом я узнала, что обморок был вызван шоком и беременностью. Но когда я очнулась, то мне было очень плохо. Просто отвратительно. Разговоры воспринимались как неясный гул, изредка я улавливала какие-то обрывочные фразы про загранпаспорт, что-то на русском, невнятное бормотание. Затем резкий запах выдернул меня из тошнотворной нирваны. Я дернулась и зажмурилась от неожиданно яркого света. Чуть пошевелилась и вскрикнула: ногу в районе бедра прострелила боль. Так, переломы есть? Голова гудела, локти, колени и ладони горели огнем, но в целом я вроде не собиралась помирать. Еще чуть тянуло низ живота.
— Как ваше имя? — на отличном английском спросила рыжеволосая молодая женщина, склоняясь надо мной. Легкий акцент выдавал в ней русскую.
Мне понадобилось несколько секунд, прежде чем вспомнила имя в поддельном документе.
— Элизабет… Грин.
Покашливание сбоку заставило меня скосить туда взгляд. Парень. Перепуганный и какой-то дерганый.
— Кхм, — кашлянула рыжеволосая, привлекая мое внимание. — Меня зовут Роза Валерьевна, я хирург и дежурный врач. Вы сейчас в смотровом боксе, вас привезли после аварии. На вас наехал вот этот молодой человек.
Последние слова она произнесла таким тоном, что парень едва ли не затрясся.
— Он уходил от столкновения с пьяным идиотом, — продолжила Роза Валерьевна, — но почему-то не заметил вас. Понимаю, вы захотите подать на него заявление в полицию.
Связываться с законом мне по понятным причинам не хотелось. К чему такое внимание?
— Что со мной? — проговорила тихо.
— Ну… вам повезло. Переломов нет, внутренних повреждений тоже, сильный ушиб правого бедра, там отличная гематома. Во многих местах содрана кожа. Думаю, мы обработаем пострадавшие места и отпустим вас домой. Вы помните адрес, где живете?
— Да. — Я кашлянула и спросила: — Это он привез меня сюда?
— Да, он.
— Извините, — выдавил из себя парень, — я не хотел! Пожалуйста! Я… я могу оплатить какие-нибудь процедуры.
— Заткнись! — рыкнула на него рыжеволосая.
А она красавица: статная, лицо как у модели и огромные серые глаза.
— Он ваш родственник? — дошло до меня. Судя по тому, как чуть порозовели щеки Розы Валерьевны, я угадала.
— Послушайте, — говорить мне было трудно из-за пересохшего горла, сильно хотелось пить, — я не буду подавать в полицию. Вы мне скажите, я ребенка потеряла?
Голос у меня все-таки дрогнул. А вот на лице Розы Валерьевны появилось удивление пополам с волнением.
— Вы беременны?
— До аварии была.
Роза Валерьевна перевела взгляд на парня и сказала лишь одно:
— Костя, я тебя убью. Лично. И даже жалеть не буду.
Она зашла ко мне с головы, и тут я наконец поняла, что лежу на каталке. Куртка куда-то делась, зато рюкзак лежал рядом. И меня прикрыли одеялом.
Меня довольно быстро вывезли из смотрового бокса, повернули за угол и… я столкнулась взглядом с мужчиной, смутно мне знакомым. Где-то я уже видела это красивое породистое лицо с холодными серыми глазами.
Светлые волосы…
Мощная фигура, слегка напомнившая Хана…
И, как вспышка, воспоминание: отель, Хан идет навстречу и обнимает… этого блондина.
Богдан!
* * *
Я не дернулась лишь потому, что окаменела от ужаса. И пусть Богдан почти сразу отвел взгляд, внутри все орало, что он узнал меня.
Узнал, мать его!
Он из Ордена!
— Роза Валерьевна, — на вполне чисто русском языке начал Богдан довольно холодно, но врач его перебила резким тоном:
— Если вы хотите, то мы вернемся к нашему разговору позже, у меня беременная пациентка после аварии. А ваш друг подождет. Все.
Судя по взгляду Богдана, ему как минимум хотелось придушить врача. И он явно сдержался неимоверным усилием воли. На прощание мазнул по мне взглядом, и я вздрогнула. Пожалуйста, пусть ты меня не вспомнишь.
Как мне хотелось внушить это себе и ему.
— Я в порядке, — попыталась сказать Розе, но та лишь коротко глянула на меня и отрезала:
— Вы-то в порядке, а ваш ребенок — непонятно.
— Но я…
Хотела сказать про аборт и почему-то осеклась. Лишь уставилась взглядом в скользящий надо мной потолок с длинными лампами. Неважно, пусть выяснят, что с ребенком, а потом я уйду.
Из Москвы придется удирать. И, видимо, вообще из России. Лучше в Мексику, и побыстрее. Сделать аборт там.
Если смогу.
Смогу!
На все проверки ушла пара часов.
— Поздравляю, с вашим ребенком все в порядке.
К тому времени я устала, меня подташнивало и хотелось спать. Чертов организм. Я лишь кивнула и проговорила:
— Мне надо уйти.
— Это ваше право, Элизабет. Но как врач, я бы вам посоветовала остаться у нас на несколько суток. С таким ушибом вы не сможете толком ходить. И у вас небольшой тонус. На таком сроке это может быть чревато потерей ребенка.
— Да я не могу здесь остаться! — воскликнула я. — Вы не пони…
Я приподнялась и тут же «поплыла». Сознание стало ватным, в ушах зазвенело. Лишь слышала, словно в отдалении, как Роза кричала что-то медсестрам. Потом почувствовала легкий укол в районе локтя и без сил опустилась обратно на подушку.
— Куда вы собрались, Элизабет? — услышала голос Розы. Звучал он ужасно устало. — Посмотрите на свое состояние.
— Я…
Перед глазами продолжало все плыть, пришлось их прикрыть, иначе тошнота усиливалась. Никогда я еще не чувствовала себя так паршиво.
— Лежите, вам поставили капельницу. Ничего опасного для ребенка. Лежите и отдыхайте.
Я не могу отдыхать. Мне надо бежать отсюда. Я кожей чувствовала опасность от Богдана.
Но мысли хоть и говорили правильные вещи, тело не слушалось. Я продолжала лежать, чувствуя пульсирующую боль в ноге. Полежу совсем немного, совсем… немного. И тут же уйду.
Сон сморил меня совсем незаметно. И перенес в безопасное место, где не было Ордена. Зато был Хан. И я. И наш ребенок.
Я спала очень долго. Слышала, как звонил мобильный, но не было сил взять. Видимо, организм решил восстанавливать силы и вовсю заряжался энергией во сне. Кажется, мне меняли капельницы, но я не уверена. Иногда выныривала из сна, обводила взглядом двухместную палату с белым потолком и бежевыми стенами, снова засыпала. За дверью словно текла другая жизнь. Там слышались шаги, голоса, порой грохот каталок. А тут было тихо. Лишь иногда заглядывала медсестра.
